Черный престол - Андрей Посняков

Молодые воины-волки молча ломали притащенный хворост. Рядом, в кустах, высунув язык, валялся опаливший шерсть пес и со страхом смотрел на костер. Две другие собаки не убереглись, сгинули-таки в пламени. Искать князя решено было утром, сейчас всё одно ничего не видно, а до ночи бушевало пламя, и выйти к капищу не было решительно никакой возможности. Правда, поверит ли в это Дирмунд?

Лейв Копытная Лужа хмуро потянулся к огню — на рогатках жарилась дичь: пара рябчиков и тетерев. Рядом с варягом лежал мешок с двумя головами, предназначенными для князя. Третий отрок, обреченный на смерть, то ли в пожаре сгинул, то ли утоп в болотине. Лейв считал, что уж с этим князь Дирмунд не будет особо-то разбираться. Забот и так хватало — нужно было искать место для нового острога, желательно поглубже в лесах. Потом снова искать отроков да девок, — похоже, те девки сгорели в остроге, жаль, так их никто и не попробовал. Зазря пропали девки! А вот еще интересно, куда делся Истома? Ну, Ильман Карась, ясно, — ускакал вместе с князем в капище, а вот Истома? Вроде бы поначалу держался вместе со всеми, потом как-то незаметно отстал. Зачем? Истома никогда ничего не делал зря...

Откусив от рябчика изрядный кусок, Лейв чуть не подавился им — уж больно тот велик оказался, — закашлялся, побагровел даже. Выплюнув мясо, подумал вдруг — а не происки ли это князя? С него станется, вполне! Поежившись, Копытная Лужа исподлобья оглядел воинов — не заметили ли, как ему страшно? Вроде нет, никто не смотрел в его сторону. Кто-то из воинов нюхал воздух, широко раздувая ноздри. Со стороны реки — хоть ветер и дул не оттуда — по-прежнему ощутимо тянуло гарью. А ведь на самом-то деле это был небольшой пожар, так себе пожарец, могло быть и хуже, да вот, видно, помогли боги.

— Да, помогли боги, — сидя в глубокой охотничьей яме, усмехнулся про себя Конхобар Ирландец. И в самом деле — помогли. Упал удачно — не поломал ни рук, ни ног, отделался только ушибами да легким испугом, — впрочем, кроме Черного друида, вряд ли кто мог бы испугать Ирландца.

Хорошо — яма оказалась давнишней, утыкавшие дно колья сгнили, пообломались, да и Конхобар упал с краю. Повезло. Но, как говорят, всякое везение — милость богов. Впрочем, кто знает, верил ли Ирландец в богов? Вот в Черного друида точно верил, да еще в молодого ярла Хельги. А больше вряд ли в кого. Не сложилось у него что-то с богами и с верой, бывает.

Пока наверху бушевал пожар, Конхобар отлеживался на дне ямы, уткнувшись носом во влажную землю. Недавно прошли дожди, и Ирландец, надеясь, что пожар не будет слишком длительным, время от времени, подпрыгивая, высовывал из ямы руку, неизбежно опаляемую жаром горящих деревьев.

Ожидания его оправдались лишь к ночи. Пожар прекратился, и налетевший ветер гнал по сгоревшему лесу черные клочки дыма. Набросив пояс на упавшее сверху дерево, Ирландец осторожно подтянулся и выбрался из своего убежища. Двое его спутников — Порубор и белобрысый парень, чуть было не утонувший в болоте, — скорее всего, погибли в пожарище, не успев добраться до реки. Хотя... Нет, вряд ли. Надо бы поискать ярла... Ха! А где его искать, как не в остроге? Ориентируясь в темноте, Конхобар Ирландец осторожно побрел в сторону от реки, вдоль ручья, где и должен был находиться острог... Острога не было! Клубясь сизыми дымками, торчали лишь обгоревшие бревна.

— Похоже, всё сгорело дотла, — цинично усмехнулся Ирландец. — Правда, вряд ли Хельги-ярл окончил здесь свои дни. Не такой он парень!

Немного подумав, он решительно направился к капищу. Вернее, в ту сторону, где, по его представлениям, оно находилась. И конечно, промахнулся... но этого не заметил, и как шел, так и шел...

Упорно ползший по ручью Истома Мозгляк с радостью чувствовал, как постепенно — то ли от холодной воды, то ли от напряжения сил — исчезает боль в подвернутой ноге. Стало возможным даже на нее наступать, и он тут же поднялся на ноги — воды в ручье заметно прибавилось, почти по грудь, так что ползти уже не было никакой возможности, а плыть было тоже нельзя — из-за камней, загромождавших всё русло ручья. Водица в ручье оказалась студеной, и, как только появилась возможность, Мозгляк выскочил на противоположный от пожара берег. Уселся под елью и задремал, чувствуя, как покидают его последние силы.

Солнце садилось, и по темной лазури неба бегали смутные золотисто-алые тени, напоминавшие летящие копья. Подсвеченные снизу солнечными лучами облака тоже светились золотым и красным, а за ними серебрился месяц, еще дневной, полупрозрачный, тоненький,словно серп.

Подойдя к реке, Хельги-ярл обернулся к Снорри:

— Иди к Никифору, друг мой. Предупредишь его о возможных гостях. И вот что — спускайтесь-ка с лошадьми вниз по реке, да укройтесь там получше. Я же поищу Ирландца с проводником, надеюсь, их не затянуло в русло пожара.

Снорри кивнул, хотя, видят боги, ему очень хотелось остаться сейчас с ярлом и принять непосредственное участие в поисках. Хотя, с другой стороны, оставаться без лошадей тоже было нельзя — а Никифор вряд ли в одиночку сладит с нападением, буде оное последует. Вот и не поймешь, где сейчас нужней Снорри, — здесь, с ярлом, или у лошадей, с Никифором? Пожалуй, нужней всё-таки с Никифором. Хельги-ярл и один справится с любым врагом, в этом Снорри не сомневался.

Расставшись со Снорри, Хельги пошел прочь от реки, ноги, словно сами собой, несли его к старому капищу. Почему? Зачем? Хельги не давал себе в этом отчета, просто шел. Звяканье подпруг и разговоры он услыхал загодя, осторожно подкрался, осмотрел воинов. Грязные, закопченные, пропахшие дымом, они явно намеревались спуститься к реке, в чем их горячо убеждал лупоглазый мужик с прилизанной бородой и крупной бородавкой на левой щеке — Ильман Карась. Впрочем, особо убеждать воинов было не нужно. Все, как один, они давно поворотили коней в сторону реки, Ильман Карась напрасно расточал свое красноречие. Дирмунда средь них не было. Тем лучше... Хельги догадывался, где тот мог находиться, — в капище! Вот и знакомый покосившийся частокол, темный силуэт дуба с подвешенными к нему обезглавленными трупами несчастных женщин. Рядом с дубом маячил какой-то человек, плотно закутанный в плащ. Дирмунд?

Обнажив меч, Хельги в два прыжка оказался рядом.

Человек в плаще обернулся.

— Я ждал тебя, Хельги, сын Сигурда, — с усмешкой произнес он по-норвежски и тут же метнул в ярла нож.

— Я тоже искал тебя... Дирмунд Заика. — Ярл легко отбил летящий кинжал. — Или тебя теперь следует называть по-другому?

В черных глазах друида вспыхнула ненависть.

— Я уничтожу тебя, глупец, и это так же верно, как и то, что скоро наступит ночь! — С этими словами друид прыгнул на ярла, держа в руках острые стальные прутья — колдовские прутья кровавых кельтских богов.