Сердце вне игры - Никки Лоусон

Я отслеживаю и загружаю видео в TikTok утром, публикую посты в Instagram и Facebook позже в тот же день, а затем обычно просматриваю поток трафика на официальном сайте команды до конца дня. В социальных сетях есть ритм, естественные приливы и отливы, за которыми обычно следуют зрители, и после нескольких недель изучения этого я почти уверена, что точно знаю, когда наши фанаты онлайн, а когда нет.

Я добилась большего успеха с TikTok, чем с любой другой платформой социальных сетей, но по какой-то причине заставить фанатов использовать определенные хэштеги не так просто, как я думала. Тем не менее, наше число подписчиков растет, и популярность большинства учетных записей выросла в геометрической прогрессии с тех пор, как меня наняли. Моя тяжелая работа окупается и получает признание, и я чувствую, что действительно нашла свой путь.

Все идет отлично, но меня расстраивает, когда начинает болеть зуб, во время того, как я сижу на трибунах тренировочной площадки и делаю снимки бегущей команды. Думаю, что вчера почувствовала некоторую боль, когда сделала глоток из особенно холодного стакана чая со льдом, но это быстро прошло, поэтому проигнорировала это и продолжила свои дела.

Теперь боль вернулась, и она острее, чем была. Я морщусь, втягивая воздух сквозь зубы.

Этот же зуб болел пару месяцев назад, и когда мне пришлось пойти к стоматологу, он сказал, что мне, вероятно, понадобится лечение корневого канала. Но потом компания, в которой я работала, закрылась, и мне пришлось остаться без работы, поэтому отвлеклась на шлифовку своего резюме и поиски работы. Боль ушла через некоторое время, поэтому я подумала, что, возможно, она прошла сама по себе, но, очевидно, ошиблась.

Я немного шевелю челюстью, отчего маленькие искорки боли разлетаются по всей правой стороне моего лица, и в итоге упускаю отличную возможность сфотографировать момент, когда Ноа забрасывает шайбу в сетку. Я прекращаю попытки фотографировать и отправляю сообщение своей сестре, которая несколько минут назад написала мне сообщение, спрашивая свободна ли я в эти выходные, чтобы присмотреть за Эйприл на пару часов.

Я: Не уверена. Я была бы рада помочь, если бы могла, но у меня очень сильная зубная боль.

Она отвечает почти сразу.

Хизер: Что? Ты когда-нибудь лечила этот корневой канал?

Я: нет.:(

Хизер: Не могу поверить, что ты отложила это! Это может быть очень серьезно, Мар!

Я: Я знаю, я знаю! Но боль ушла, поэтому я не думала, что это действительно имеет большое значение.

Хизер: Так может ты дантист? Ты должна позаботиться об этом как можно скорее, иначе станет только хуже.

Я не отвечаю несколько секунд, мое внимание привлекли крики и аплодисменты. Кто-то только что забил еще один гол, но я не знаю кто, поэтому злюсь на себя за то, что не уделяю больше внимания тому, ради чего пришла сюда.

Сестра пытается мне позвонить, а когда я не беру трубку, она отправляет еще одно сообщение.

Хизер: Эй, я только что пыталась позвонить. Серьезно, Мар. Я знаю, что ты зациклена на работе, но тебе нужно найти для этого время.

Я: Знаю. Подожди, я на работе. Мне нужно сделать еще несколько фотографий, а потом отойду и позвоню тебе.

Она начинает что-то печатать, потом три точки исчезают, и я не получаю от нее новых сообщений. Возвращаюсь к фотосъемке, хотя моя челюсть все еще пульсирует, и боль начала вызывать у меня мигрень. Я дышу через раз и делаю еще несколько достойных снимков, прежде чем тренер Данауэй объявляет об окончании тренировки, затем спешу в коридор, чтобы набрать сестру.

Она сразу отвечает.

— Я только что разговаривала по телефону с доктором Рейнольдсом, — говорит она мне, и могу сказать, что она сейчас включила материнский режим. — Он может посмотреть тебя в пятницу.

Я сдерживаю улыбку, морщась, потому что это тоже больно. Доктор Рейнольдс — дантист, к которому мы с Хизер ходили в Боулдере, когда были детьми.

— Хм, почти уверена, что он детский дантист, — напоминаю я ей. — Я не видела его много лет. У меня есть другой стоматолог здесь, в Денвере, к которому я собираюсь пойти. Уверяю тебя — он очень хороший.

— Ну, он не может быть таким хорошим, — возражает она. — Если он просто позволил тебя неделями не звонить и не спрашивать, почему ты не записываешься на прием к нему.

— Да… об этом. Он звонил. Несколько раз. Я просто не перезванивала.

— Марго!

— Чего ты хочешь от меня? Все это произошло примерно в то же время, когда «SheMoves» разорился, а я была занята. Боль ушла, поэтому подумала, что проблема тоже ушла.

Она стонет.

— Я понимаю. Просто пообещай мне, что ты позвонишь ему сегодня и договоришься о встрече. Если тебе нужно, чтобы я отвезла тебя, то все нормально. Можешь считать, что это сделано.

Я киваю, потом вспоминаю, что она меня не видит. А это значит, что мне действительно нужно поговорить, хотя каждый раз, когда слишком широко открываю челюсть, мне становится больно.

— Хорошо, — говорю я, стараясь, чтобы челюсть оставалась неподвижной, насколько это возможно. — Я назначу встречу и дам тебе знать, когда она состоится. Ты права, меня нужно будет подвезти. Но не хочу, чтобы тебе приходилось пропускать работу или что-то в этом роде. Если для тебя сейчас неподходящее время, спрошу у Дерека или Джоша.

— Хорошо. Держи меня в курсе.

Я вешаю трубку и сразу же звоню своему дантисту. К счастью, у них есть свободное окно в пятницу, то есть через два дня. Говорю им, что приду, затем завершаю звонок и добавляю напоминание в свой календарь.

Выбившаяся прядь волос щекочет мне лицо, когда я кладу телефон в карман и, не задумываясь, протягиваю руку, чтобы убрать ее. При этом случайно шлепаю себя по щеке, и боль от зуба исходит наружу с шокирующей интенсивностью. Я немного взвизгнула и огляделась, чтобы посмотреть, не заметил ли кто.

Конечно, кто-то заметил.

Ноа.

Он и остальная команда выходят из раздевалки, и он направляется ко мне по прямой, с выражением