Если ты индиго - Татьяна Турве

Как всегда в минуты спешки, Гаврюха в сильном возбуждении путался под ногами. Отвлекало это ужасно: похоже, котяра опять "считал" ее настроение. Янка давным-давно заметила, что кот как лакмусовая бумажка: когда хозяйка спокойна, ленив и благодушен, лишний раз лапой не переступит, но если что-нибудь не так… Тут хоть из дома беги: начинает метаться со стороны в сторону, будто электровеник, а если войдет, не дай Бог, в раж, то с разбегу вскарабкивается на шторы и вопит оттуда сверху диким голосом. Уже штуки три таким макаром исполосовал, умелец! Хорошо еще, по потолку не бегает, как в китайских фильмах…

После тысяча первой примерки выбор пал на оранжевую летнюю майку с открытым животом и ладно сидящую на бедрах темно-синюю джинсовую юбку с запАхом. "Люблю кричащие цвета!" — вертясь перед зеркалом, поддразнила себя Янка и показала своему отражению язык. Ну что ж тут поделаешь, если ее стабильно тянет на всё яркое и блестящее — "как сорока", подтрунивает папа. Всяких уважаемых мамой пастельных тонов в Янином гардеробе днем с огнем не сыскать, совсем другая палитра: желтый, оранжевый, красный, ярко-голубой, розовый, синий, золотистый с блестками…

Папа любит в семейном кругу рассказывать байки, что еще совсем недавно, лет до двенадцати, Янка издали смахивала на ходячую радугу. Преспокойно могла напялить на себя лимонно-желтую куртку вместе с голубыми колготками, поверх нее зеленый шарф — и ходить себе, радоваться жизни. (Приврал, наверно, для красоты: что-то она такого не припоминает! Или это провалы в памяти начались, частичная амнезия…)

Ну, сейчас-то вкуса в любом случае поприбавилось (видать, общение с Галькой и Алиной, признанными лицейскими дивами, на пользу пошло). Зато смелости поуменьшилось: настолько безбашенно с цветовой гаммой больше не экспериментирует, возраст уже не тот… Твердо уяснила, что яркие детали в одежде лучше всего компонуются с чем-то темным или светлым нейтральных тонов — вроде палочки-выручалочки для всяких спорных случаев. Вот как сейчас: темно-синий и оранжевый — самое оно!

А многие девчонки у них в классе, наоборот, из черного неделями не вылезают, аж тоска хватает, как на них посмотришь — сплошная вереница унылых одноцветных ворон. (Юлька этой заморочкой тоже время от времени страдает — тоже мне, гот выискался! Лучше б носила что-то голубое, чтоб подчеркнуть глаза.)

Уже неприличным галопом, переходя местами на аллюр,

Яна выскочила из дома, понимая, что опаздывает до безобразия. Естественно, забыла любимую расческу с треснувшей ручкой, времен еще допотопных, пришлось за ней возвращаться. А там вздумалось сменить босоножки, показались не такие… Еще минут пять провозилась со шнуровкой — в общем, нормальный ход.

На улице обнаружился сюрприз номер один: откуда-то поднялся сильный ветер. (С балкона он был совсем незаметен, маскировался.) Волосы сразу же спутались и встали дыбом, всю дорогу до остановки троллейбуса-"четверки" — по идее, ну сколько там пройти, метров двадцать! — Янка придерживала их руками. (В немых фильмах таким жестом обычно пытаются удержать шляпу.) Со стороны, наверно, смотрится ужасно экстравагантно — ходячая медуза Горгона с извивающимися на голове прядями-щупальцами… А какая при этом отбрасывается тень — сказка!

Сергей стоял в гордом одиночестве на пустой остановке "Суворовской", где договорились встретиться. Она разглядела его издалека, еще из окна маршрутки, и сама себя одернула, что "выглядывает". Сережка, облаченный в черные джинсы и темно-синюю рубашку с короткими рукавами, что выгодно подчеркивала загар, в нетерпении притопывал ногой и многозначительно рассматривал наручные часы. Настроение у Яны, только-только поднятое "медузой Горгоной", безнадежно скатилось обратно до нуля. По самым скромным подсчетам она опаздывает уже минут на пятнадцать, а то и двадцать… Интересно, что он скажет?

"Терпеть не могу людей, которые всегда и повсюду вовремя! Должны же быть хоть какие-то человеческие слабости…" — с нарастающим лавиной недовольством думала она, заранее распаляя себя перед будущими упреками — неважно, немыми или вслух. Какой там лучший способ защиты?.. Мартын на своих кастанедовских тренингах любит повторять: "Агрессия — это всегда признак слабости, за ней скрывается какой-нибудь страх". По Мартыновской логике получается, что она, Яна, слабая… Ну и ладно, переживем!

Все-таки главное сейчас — не проболтаться и не дать Сергею понять, что у нее в делах подобного рода нет почти что никакого опыта. (Всякие посиделки на лавочке с соседом по парте не в счет, там все было не по-настоящему, вроде генеральной репетиции.)

Это вообще история, потрясшая десятый "А" до самых оснований, и причин тому сразу несколько. Год назад у них в классе появился новенький, и Оксана Юрьевна, англичанка, из каких-то своих непонятных соображений посадила их вместе. Скорей всего, чтобы рассадить с Галькой. Вот потому Яна его с первого взгляда невзлюбила, прямо стыдно сейчас вспомнить: нет, чтоб оказать моральную поддержку! Новеньким обычно нелегко, особенно когда они выделяются из общей массы. А этот как раз выделялся: круглые профессорские очки, солидный серый дипломат (единственный в классе, все остальные поголовно ходили с сумками), и самое главное, мягко акающий московский акцент. Как выяснилось, он с родителями и сестренкой много лет жил в Иркутске, у самого Байкала. На Янку этот факт произвел неизгладимое впечатление, она тут же во всех подробностях вообразила: выходишь утром из дома и через три метра — плюх себе в озеро! А вода вокруг кристально-чистая, прозрачная, и рыба прямо перед носом плещется, бьет хвостом… Красотища!

Уже через несколько дней они с Ромкой раззнакомились и наладили многосторонние деловые отношения: она давала ему списывать диктанты по украинскому — в котором он, естественно, ни в зуб ногой! — ну, иногда еще по русскому. (А то Светлана Петровна, "русичка", бывает как закрутит диктантец, мало не покажется: "На террасе под эвкалиптом небезызвестная Агриппина Саввишна потчевала коллежского асессора Аполлона Вениаминовича винегретом с моллюсками под аккомпанемент виолончели…" — во как! Зубодробильная фраза, Янка единственная из класса отделалась одной ошибкой и девятнадцатью баллами из двадцати: вместо "винегрета" — "винигрет". Не иначе, по ассоциации с Винни-Пухом — обидно, конечно, села в лужу… Учителя говорят, что у нее врожденная грамотность и языковое чутье, отчего ж тогда не помочь страждущему товарищу?)

Хотя Ромка тоже в долгу не остался, взамен решал ей физику и рисовал задания по черчению — для Яны это всегда был темный лес, как-то не давалось. Что удивительно, по имени они друг друга почти не называли — а по фамилии тем более, — вместо того окликали с уважительной большой буквы: Соседка и Сосед. В этом был особый прикол. А началось, кстати, почти что с анекдота: мальчишки на перемене разгадывали кроссворд, расположившись по-наглому прямо на их парте, на Ромкиной половине. Рома бубнил себе под нос, отвлекая Яну от потрясающе интересной новой книжки, выцыганенной у Машки всего на день: "Жена соседа, семь букв…" Янка взяла и брякнула не подумав, лишь бы они все отстали: "Соседка!" Пацаны в один голос захохотали, с тех пор и повелось, всё никак забыть не могут…