Секреты бабушки Ванги - Дарья Калинина

   – Значит, это она Лешку и убила! – прошептала Кира на ухо Лесе. – И Дианку тоже!

   Пахомыч, который в эту минуту думал о чем-то своем, внезапно вздрогнул и воскликнул:

   – Вы тоже поняли, да? Поняли?

   – Что поняли?

   – А то, что нашего Антона рассекретили и убили!

   Подруги переглянулись. Даже им, с их буйной фантазией, не пришло в голову, что в смерти Антона, упавшего под трактор, можно винить кого-то из «южан».

   – С какой стати?

   – Как это? – удивился Пахомыч. – Вы что, не понимаете совсем ничего, что ли?

   – Чего не понимаем?

   – Ну, за что его убили!

   – А за что?

   – Так ведь он засланный казачок был! Быть может, и узнал чего-нибудь неположенное. Сто тыщ евро! Шутка ли! И за куда меньшие деньги людей убивали! А тут сто тыщ! Огромные деньжищи!

   Деньги и вправду были немаленькие. А для деревни Лапки и вовсе огромные. Огромнейшие! Огромадные!

   – Вот и выходит, – закончил не дававшую ему покоя мысль Пахомыч, – выходит, что Валентина мне жизнь спасла. Не отпустила меня в тот раз с Василием. Эх! Валюшка-Валя! Родная жена для меня такого не сделала. А ты вот сделала! Моя-то только и умеет что языком чесать. А Валюшка, она даром что неразговорчивая. Зато человек какой! Золото, а не человек! Ведь убили Антошку! Убили, как есть! И его, и Лешку, и Дианку! Убили, чтобы тайну они чужую не выдали, сердечные!

   Подруги покачали головами. Допустим, Лешка и Антон, эти двое – еще понятно. Но Диана в питомнике «южан» вообще ни дня не работала. Какие она могла знать тайны? Или… или знала?

   – А не мог ли Лешка передать украденные у Оли семена синей розы своей невесте?

   – В обход Василия?

   – В обход!

   Леся задумалась. Если верно то, что им довелось услышать про Лешку, он был парнем хоть и ленивым, но не глупым. И в том, как хапнуть деньжат, затратив при этом минимальные усилия, мозги у него исправно шевелились. Можно сказать, что Лешка всего себя посвятил этой сложной задаче. Разбогатеть, не ударив и пальцем о палец. А тут такой шанс! Сто тысяч евро! За какой-то паршивый цветок! Да что, его Дианка или ее сестра не вырастит подобное диво у себя на грядке? Капусту умеют растить и это диво вырастят!

   – Наверное, с Василием Лешка не захотел поделиться. Семена были у него. Зачем ему Василий?

   – Мог быть и другой расклад: это Василий решил не делиться с Лешкой. Семена взял, а парня прикончил. И Дианку как свидетельницу.

   – Вряд ли! Если бы семена синей розы оказались у Василия, то он бы уже не стал продолжать историю с Антохой. Дал бы пьянчужке отбой. Тот бы мигом уволился из «Восторга». Не стал бы ждать.

   Чем дольше подруги думали, тем более вероятной казалась им версия о том, что Лешка, украв семена у Оли, принес их не куда-нибудь, а домой к своей бывшей невесте.

   – С ней розу вместе посадил. С ней и жить собирался. А Оля была нужна ему только для того, чтобы к этой самой розе, к кладу драгоценному, подобраться.

   – И когда Оля это поняла, то жестоко отомстила предателю и его невесте.

   – И я ее в этом не осуждаю!

   – Нет?

   – Нет! Так им и надо! Нечего на чужой каравай рот разевать. Не они эту розу растили, не они ее выводили, нечего было и семена чужие красть!

   – Не забывай: Оля первой на чужой каравай, как ты говоришь, рот разинула. Лешку ведь она у Дианки отбила!

   – И не отбила вовсе! Он сам ей навязался!

   – Но Оля ведь об этом не знала.

   – Вначале не знала, а потом догадалась! А как догадалась, так и захотела отомстить! И отомстила!

   Подруги так увлеченно беседовали, что даже не заметили, как остались за столиком одни. Пахомыч, мирно прикончивший четвертую кружечку, куда-то уполз.

   – На кладбище пошел, – пояснила продавщица. – Там вся деревня сегодня соберется. Дианку и Лешку хоронить станут. Вначале в одной могилке хотели, да после передумали. Все же не муж и жена они. Хоть и померли в один день, а все же не ладно это. Ну, рядом им могилки и вырыли!

   И продавщица утерла кончиком вафельного полотенца, которым она только что протирала прилавок, краешек своего обильно накрашенного глаза.

   Услышав за сегодняшнее утро уже во второй раз про похороны Дианы и Лешки, подруги тоже засобирались в дорогу. Пока они тут сидеть над выдохшимся пивом будут, на кладбище все самое интересное без них пройдет. Ведь не даром говорят, что преступников всегда тянет на могилы своих жертв. Небось, Оля и Василий также почтят своим присутствием двойные похороны. Вот подруги и посмотрят, кто из них больше нервничает.

   – И все легко выяснится. У кого руки трясутся сильнее, тот и убийца.

   И, очень довольная своей догадливостью, Леся потащила подругу на кладбище.

Глава 12

   На кладбище народу присутствовало куда больше, чем ожидали увидеть подруги. То ли Лапки были куда вместительнее, чем им представлялось, то ли приехали соседи из окрестных деревень и сел. Оказалось, что второе предположение верно. Приезжих было действительно очень много.

   Дело в том, что о случившихся в Лапках убийствах слух пошел по всей области. И любопытные со всей округи, прослышав о похоронах двух последних жертв неизвестного злодея, дружно ломанулись в Лапки. Наверное, они ожидали, что милиция прямо на кладбище схватит убийцу. И были жестоко разочарованы, когда этого так и не произошло.

   Тем не менее на похоронах Дианы и Лешки собрались все интересующие подруг личности. Пришел Василий со своей объемистой женой, которую было невозможно не заметить. Она возвышалась над окружающим ее равнинным пейзажем подобно громадной черной скале с развевающейся над головой вуалью. Василий держался поближе к жене и кидал опасливые косые взгляды на пьяненькую Ирку Кривую, которая усиленно подмигивала ему своим единственным, уцелевшим за годы супружеской жизни, глазом.

   Видимо, Иришка хотела таким образом продемонстрировать Василию свою признательность и симпатию. Или намекала, что придержит язык за зубами, как и было между ними договорено. Но Василий от ее подмигиваний краснел, пыхтел, покрывался обильной испариной и жался поближе к своей монументальной супруге.

   – Смотри, Оля вон там стоит.

   Рядом с Олей жалось всего несколько человек. Видимо, ее коллеги. Ивана Владимировича тут не было. Да оно и понятно: что делать такому жизнелюбивому человеку на кладбище? Хотя… Хотя если правда то, что говорят о его романе с Дианой, то мог бы и почтить вниманием бывшую любовницу. Супруги его – Альбины Григорьевны – тоже видно не было.

   – Пошли к Оле. Она так одиноко выглядит.

   Даже на кладбище классовое разделение не сгладилось, а еще больше усугубилось. Немногочисленная кучка «южан» была словно ножом отрезана от враждебной им массы «северян». Те хоронили двоих своих непутевых детей. И давали понять чужакам, что тем тут не место.

   – Ишь, приперлась!

   – Ни стыда ни совести у этих городских!

   – Довела парня до смерти! Через нее он погиб!

   – Злыдня! Стервозина!

   – А тоща-то как! Сразу видно, что злая!

   – А какой парень-то был! Красавец!

   – Косая сажень в плечах!

   – Богатырь!

   – Умник!

   – О матери-то теперь кто позаботится?! Так и сгинет старуха в одиночестве!

   Как-то незаметно все позабыли, что Лешка был лентяем и бездельником, ни дня в своей жизни не проработавшим. Ну, если не считать его трудового стажа в «Восторге».

   А сплетники продолжали вздыхать вокруг:

   – И Дианка-то словно ангел лежит!

   – Глазки закрыла, словно спит.

   – Девонька!

   – Красавица!

   – Умница!

   – Вот бы пара вышла!

   – А все эта гадюка подколодная!

   – Разлучница проклятая!

   Несмотря на злобный шепот и явную антипатию всех собравшихся, Оля никуда не уходила. А когда бабки стали шипеть слишком уж громко, подняла голову и четко произнесла:

   – Зря стараетесь! Может быть, я и стерва, и разлучница! Но Лешу я любила. И поэтому никуда отсюда не уйду! И в последний путь его провожу, как положено.

   Как ни странно, это подействовало. Бабки заткнулись. Подруги уже давно подошли к Оле и встали с ней рядом. Она ничего не сказала. Только одарила их благодарным взглядом.

   – Держись! – прошептала Леся. – Он умер, а ты жива. Все остальное уже не так важно!

   Похороны прошли быстро. Русский человек нетерпелив, когда дело доходит до возможности выпить. Поэтому все тосты и речи у нас приберегаются для поминок. Вот уж там, за широко накрытым столом, русский человек отрывается на всю катушку. В ход идет все, начиная от детских воспоминаний и заканчивая последним днем усопшего.

   На кладбище дело ограничилось несколькими поминальными рюмками и бутербродами с колбасой, которые сноровисто раздали суетящиеся возле Татьяны и Михайловны тетки. Предложили и Оле. Но она оттолкнула от себя рюмку теплой водки, повернулась и, чеканя шаг, словно робот, двинулась прочь.