Дао: Золотые Врата. Беседы о «Классике чистоты» Ко Суана. Ч. 1 - Ошо

В тот же миг одна из птиц нагадила ему на голову.

Потрясенный, философ задумался.

— Прости, Господи, — сказал он вслух, — на самом деле, я вовсе не хотел, чтобы коровы летали!

Что такое философия? Это просто размышления о бесполезных вещах. Например, на днях я говорил вам: «Вначале были мрак и спагетти». Так, если вы философ, вы будете истязать себя вопросом: кто создал спагетти? Откуда они появились? А я знаю, что это правда, потому что я знаю своих саньясинов итальянцев. Я знаю моего медиума, Радху. Каждый раз, когда я прикасаюсь к ее «третьему глазу», там нет никакого «третьего глаза»... Бесконечные слои спагетти. Я продолжаю, продолжаю... Это длится уже долгие годы! Но мне все равно нравится и доставляет удовольствие прикасаться к ее «третьему глазу» — он очень мягкий! Так что я знаю, что это правдивая история.

Но философы все время задаются такими вопросами: «Бог сотворил мир. Тогда кто сотворил Бога?» И какой бы ответ вы ни дали, он породит еще один вопрос. Если вы скажете XYZ, или кто-то другой, тогда они спросят: «А кто создал X? Кто создал Y? Кто создал Z?» Это будет продолжаться без конца — где-то нужно остановиться.

Так что когда Кут Хуми закричал на меня и сказал: «Замолчи!», — я тут же понял, что он прав, на чем-то нужно поставить точку!

Я полностью экзистенциален. Вместо того чтобы беспокоиться о том, кто создал спагетти, я просто всмотрелся в Радху и понял, что есть правда. Хроники Акаши говорят абсолютную правду. И все должны этому завидовать, потому что быть напичканным спагетти гораздо лучше, чем быть напичканным навозом. Индусы напичканы святым коровьим навозом! Они пили коровью мочу. А теперь случился большой прогресс: Морарджи Десаи пьет свою собственную мочу. Это прогресс! Это эволюция! Никто не может отрицать, что это эволюция — переход от коровьей мочи к своей собственной. Это урок независимости.

Формально ты мой саньясин — стань моим саньясином по-настоящему. Наслаждайся этой прекрасной возможностью быть несерьезным, принимать жизнь как веселье, наслаждаться ей. Жизнь состоит из мелочей, но если вы научитесь получать удовольствие от этих мелочей, обычное становится необычным, мирское становится священным, поверхностное становится глубоким.

Религия — это не что-то такое, что уводит вас от вашей жизни и ее радостей — она делает ваши радости глубже. В действительности, только по-настоящему религиозный человек может есть, пить и веселиться. Это всегда ставили в укор нерелигиозным людям, называли это материалистической философией — есть, пить и веселиться. Но я говорю вам, что материалист не может пить, есть и веселиться, только духовный человек может, потому что он мыслит глубже. Тогда и спагетти становятся духовными. Кого волнует «третий глаз»? Зачем нужен «третий глаз»? Даже два доставляют столько неприятностей! А три глаза создадут еще больше хлопот — они создадут в вас треугольник!

Но ты, должно быть, находишься здесь почти бессознательно.

Философ входит в бар и просит десять стаканов виски.

— Десять? — восклицает удивленный бармен.

— Десять! — отвечает философ.

Итак, бармен приносит ему ровно десять стаканов, и, к его удивлению, философ выпивает их все.

Затем он просит девять стаканов виски. Выпив их, он просит восемь, потом семь, и так далее. В конце концов, он просит всего один стакан виски.

Разделавшись с последним стаканом, он обращается к бармену, с трудом выговаривая:

— С-с-скажи мне, б-б-бра-бра-тишка, п-п-по-чему ч-ч-чем м-м-меньше я п-п-пью, тем пья-пья-пьянее ст-ст-становлюсь?

Последний вопрос:

Ошо,

Когда в человеке происходит больше экзистенциального, чем им может быть усвоено и переварено за раз, не будет ли тогда мудрым подавлять, пока доверие и невинность не вырастут? Из-за подавления мое тело в плохой форме, но у меня ощущение, что я выиграла столь необходимое мне время.

Подавлять и сопротивляться. Как из подавления и сопротивления может вырасти доверие и невинность? Это будет становиться все более и более невозможным. Невинность означает состояние полной обнаженности, высшей степени не-подавления. Люди, которые подавляют, становятся сложными, они не могут стать невинными. Все в них становится искалеченным, парализованным, неискренним. Они становятся расщепленными — по сути, они становятся множеством, даже не двумя. У них есть одна дверь, через которую они показывают себя миру, и другая дверь, черный ход, через который они живут. Они что-то говорят, что-то делают, а думают совсем другое. Они всегда в хаосе, они не могут быть невинными.

Невинности не нужно подавление, ей нужна спонтанность, ей нужна естественность. Все, что ты подавляешь, станет твоей проблемой. Если ты подавляешь гнев, гнев станет твоей проблемой. Тогда во всем будет скрываться гнев. На самом деле, когда в вас слишком много подавленного гнева, вы будете злиться двадцать четыре часа в сутки безо всякой причины — потому что когда вы просто кипите изнутри, вам уже не до того, чтобы придумывать какую-то вескую причину для злости, сгодится любое оправдание, а если оправданий не найдется, вы начнете выдумывать оправдания.

Группа монахинь ехала в женский монастырь, расположенный где-то в африканской глуши, когда их похитило дикое племя африканцев. Об этом тут же известили ООН, и спустя несколько дней самолетом в самое сердце африканского континента было выслано вооруженное войско.

Это была успешная операция. Солдаты окружили племя, освободили монахинь и привели их к самолету.

Все монахини всходили на борт самолета в разодранной одежде, с опухшими губами, всклокоченными волосами и обнаженной грудью.

— Как хорошо, что вы пришли! — говорили они. — Мы больше не могли этого выносить. Все эти черные с этими невероятно большими «штуками», и весь день трахали, трахали, трахали!

Солдаты пытались их утешить, одну за другой. Наконец, на борт поднялась последняя из монахинь. Она была очень хорошенькой, и ее одеяние было в превосходном состоянии. Она была чистая, причесанная и спокойная.

— Какое несчастье, сестра, — обратился к ней один солдат, — как же вы, бедные леди, страдали... все эти черные с этими огромными «штуками», весь день трахали, трахали, трахали.

— О, нет, только не меня, — сказала хорошенькая монахиня.

— Почему? — спросил он.

— Мне не хотелось! — ответила она.

Если вы подавляете, то найдете способ. Если вы подавляете секс, то найдете способ, чтобы вас изнасиловали, так чтобы на вас не лежала ответственность, чтобы вы могли чувствовать себя совершенно свободными от ответственности. Изнасилования случаются из-за подавления. Из-за подавления совершаются всевозможные преступления. Подавление не может привести вас к невинности.

Нет, если ты хочешь быть невинной, тебе не нужно время, тебе нужно понимание, тебе нужно озарение. Время не поможет — потому что чем ты будешь заниматься тем временем? Ты будешь продолжать свои старые привычки: ты будешь продолжать подавлять. Тебе нужно мгновенное озарение. Ты уже много жизней подавляешь — хватит. Теперь просто пойми и отбрось все свои подавления. И это подходящее место! Если ты не можешь отбросить свои подавления здесь, ты не сможешь отбросить их нигде во всем мире.

Поэтому меня так сильно осуждают — это естественно, ведь все общества в мире существуют за счет подавления. А весь мой подход заключается в спонтанности без подавления — только в таком случае к тебе может вернуться невинность. Это твоя природа. Невинность — это не что-то такое, чего нужно достигать, она просто подавлена глубоко внутри тебя. Если устранить все подавления, она начнет выходить на поверхность. Ты снова станешь ребенком.

И Иисус прав, когда говорит: пока вы снова не станете детьми, пока не родитесь заново, вы не войдете в мое Царство Божие.

Достаточно на сегодня.

Глава 7

В открытое небо

Первый вопрос:

Ошо,

На самом ли деле дети так разумны, как ты всегда о них говоришь?

Разум — это не что-то приобретенное, он является врожденным, данным от рождения, он присущ самой жизни. Не только дети разумны, животные тоже по-своему разумны, и деревья по-своему разумны. Конечно, у них у всех свои разновидности разумности, потому что их потребности различны, но сейчас это уже доказанный факт, что все живое обладает разумом. Жизнь не может существовать без разума. Быть живым и быть разумным — одно и то же.

Но человек находится в затруднительном положении по той простой причине, что он не только разумен, но также и осознает свою разумность. Этим человек уникален, это его привилегия, его исключительное право, в этом его величие, но это очень легко может обернуться для него бедой. Человек осознает, что он разумен, и это осознание порождает свои проблемы. Первая проблема заключается в том, что из-за этого возникает эго.