Торг с мертвецами, часть 2 (СИ) - Хай Алекс

— Что-то случилось? — спросил он, поднявшись.

— Смотрите. — Грегор ткнул на всадника, что в этот миг огибал дорогу к воротам Тронка и сворачивал к реке, очевидно, увидев знакомые знамёна. — Гонец из Урста. Приведите его сюда немедленно.

Кивер ден Ланге кивнул и жестом приказал двоим своим людям встретить всадника. Фастред заметил, что сын графа Урста был бледен.

— Что-то не так? — тихо спросил он, подойдя к Киверу.

— Давно не было новостей. Я беспокоился — обычно гонцы постоянно перемещаются по Хайлигланду.

— Не тревожьтесь раньше времени, господин, — попытался успокоить его брат-протектор, но внезапно осознал, что гонцов действительно не было очень давно. События под Эксенгором стёрли важность этого явления, и всё же Фастред понимал — неспроста до них не доходили новости.

Наконец всадники привели посыльного. Юноша, облачённый в плащ с гербом Урста, бухнулся на колени перед королем.

— Ваше величество! Лорд Кивер! Срочные новости из Эллисдора!

— Ну же, — поторопил Волдхард.

— Граф Ламонт Эккехард со старшим сыном Фридрихом предали корону, заручились поддержкой Эклузума, восстали и взяли под свой контроль несколько баронств и взяли в осаду Эллисдор!

Фастред на миг опешил, но тут же инстинктивно перевёл взгляд на Райнера Эккехарда. Почётный пленник побледнел и инстинктивно положил руку на пояс, где обычно носил меч.

— Это то, о чём я всё пытался вас предупредить, мой король, — пятясь, сказал он. — Те подозрения, которые у меня возникли. Впрочем, не уверен, что теперь это имеет значение.

Грегор метнул на него только один взгляд:

— Взять под стражу. Изолировать.

Охрана собралась было вывести Райнера, но его закрыла собой Истерд:

— Райно — теперь дружинник моего отца и служит ему. Сначала скажите вождю, ибо этот человек принадлежит двум людям, и два человека должны решать его судьбу.

Грегор нехотя кивнул.

— Скажите Магнусу. Сына предателя взять под охрану и никого не пускать к нему. — Он повернулся к Киверу. — Собирай войска. Мы идём на Эллисдор.

3.8 Асеш

Артанна плотно задёрнула занавески, отделявшие ложе Медяка от остальной части комнаты. В доме стояла духота, но окна открывать побаивались: пепел, гонимый со стороны Рундкара, засыпал лужайку плотным ковром. Ветер нёс его в дом сквозь открытые окна, и Сотнице постоянно приходилось орудовать метлой.

— Интересно, что это было? — тихо спросила она, глядя на серый налёт на подоконнике.

— Что-то очень крупное сгорело, — ответила Айша, оторвавшись от записей. — Возможно, леса. Лето в этом году выдалось жарким. Как Симуз?

— Давно и крепко спит после того снадобья, что ты ему дала.

— Хорошо. Пусть восстанавливает силы. Скоро они ему пригодятся.

Артанна кивнула на свитки, которыми занималась Айша:

— Что пишешь?

— Письма людям, которым доверяю. Хочу устроить вам встречу в Рантай-Толле. На днях мой человек привёз новости: в столице снова неспокойно. Торговцы недовольны тем, что Шано Оддэ так и не разрешил открыть Тоннели для прохода иноземцев. Торговля почти встала. Единственный способ что-то привезти и вывезти — море. Но двух портов не хватает, да и многие торговцы из той же Бельтеры или Освендиса не могут позволить себе нанимать корабли. Как следствие, цены на все ввозимые товары невыносимо выросли. Соль теперь продаётся по весу серебра, а ведь она — залог хранения многих блюд.

— Ваг Ран плодороден сам по себе, — заметила Сотница. — В том же Хайлигланде засолка — единственный способ сохранить еду на зиму. Но здесь не бывает зимы.

Айша пожала плечами и бросила горсть песка на только что написанное письмо для просушки чернил.

— И всё равно народ недоволен. Помимо препятствий торговле Данш сделал много неверных шагов: поднял налоги, преследует инакомыслящих и жестоко расправляется с ними, зачастую даже не проверив истинность донесений... Люди стали бояться друг друга, ибо завистливый сосед может оболгать невинного человека, чтобы заполучить его имущество. Люди живут в страхе. Но долго так продолжаться не может. Я хочу, чтобы мои единомышленники из знатных Домов узнали о тебе. Я рассчитываю, что это подстегнёт их выступить против Данша.

— Если ты говоришь о восстании, то у меня для тебя плохие новости: такие вещи следует долго и тщательно готовить. Если потерпим неудачу, нас всех уничтожат.

— Я больше не хочу сидеть сложа руки. Теперь у меня есть ты, твои рассказы о зверствах Данша, о его предательстве и ненадёжности как союзника. А людей, что им недовольны, гораздо больше, чем ты можешь представить. Нужна только искра, от которой вспыхнет пламя восстания. И теперь она у нас есть.

Артанна усмехнулась.

— Мне льстит твоё отношение, Айша, и всё же я бы не стала торопиться. Что если среди тех, кому ты веришь, есть предатели, которые сдадут нас Даншу?

Вагранийка самодовольно улыбнулась:

— Среди тех немногих, кому я доверяю, нет ни одного человека, который бы не желал Заливару нар Даншу смерти. Каждый пострадал от его деяний. Каждый хочет мести.

— Но нас мало. А у Данша власть и войска. Он годами готовил переворот, чтобы взойти на вершину Шано Оддэ. Неужели ты думаешь, что Заливар не принял меры, чтобы удержать захваченное?

Артанна хотела было поделиться тем, как долго пришлось плести интриги даже самому Эсмию Флавиесу, но не стала: они с Медяком всё ещё считали, что раскрывать эннийские карты перед Айшей рискованно. Ибо если Хариз не был предателем, этим они могли поставить под угрозу работу всей его сети.

— Мы тоже не сидели сложа руки. — Айша изящно поднялась со скамьи, потянулась, разминая затёкшие члены и подошла к небольшому сундучку, что стоял у шкафа с посудой. — Пришло время немного раскрыть карты. Всё, что я скажу, не должно выйти за пределы этой комнаты. Ты понимаешь?

Сотница кивнула, но инстинктивно покосилась на штору, за которой спал Медяк.

— Я буду молчать, — сказала она.

Айша достала из сундука несколько свитков, перевязанных лентой с затейливым орнаментом. Артанна узнала ленту.

Цвета Эсмия Флавиеса.

— У нас есть союзник за пределами Ваг Рана, — пояснила Айша, разворачивая первый свиток. — Очень могущественный союзник. Примерно год назад я получила первую весточку. Не знаю, как он нашёл меня и как понял, что я тайный недруг Данша, но он попал в цель. Письма доставляла служанка, которую я оставила в Рантай-Толле, чтобы она следила за происходящим в моё отсутствие и сообщала, чем занят мой муж.

— Как зовут твоего союзника? — сглотнув ком, хрипло спросила Артанна.

— Эсмий Флавиес, один из самых влиятельных Магистров Эннии. И я знаю, что не единственная, с кем он связался. Я знаю, что его люди высадились в Ваг Ране. — Айша подошла к Артанне вплотную и прямо посмотрела ей в глаза. — И я знаю, что ты прибыла с ними.

Артанна не ответила, лишь молча выдержала тяжёлый взгляд вагранийки.

— Человек, которого я лечу, один из людей Магистра — это очевидно. Меня предупредили, что в Ваг Ран придут несколько кораблей из Эннии, на борту которых будут Толлы. Именно поэтому я приехала сюда — знала, что рано или поздно ты можешь здесь очутиться. Я ждала тебя, Артанна нар Толл. Эсмий Флавиес шлёт тебе привет и наилучшие пожелания.

— Почему ты не сказала сразу?

— Хотела проверить тебя. В конце концов ты давно не вагранийка по духу, хотя и Толл по крови. Почти всю жизнь ты провела в чужих землях, переняла чужие обычаи и даже говоришь на родном языке с хайлигландским акцентом. Я не знала, какая ты и чего от тебя ожидать. Но мне понравилось то, что я увидела и то, как ты защищала нашего союзника: за всё время ты не обмолвилась об Эннии ни словом, придумала изящную историю, объясняющую ваше с Симоузом появление здесь — и я поняла, что ты не болтаешь. Теперь осталось узнать, кто именно вас предал. — Айша кивнула на письмо. — Этим я и занимаюсь.

Артанна медлила с ответом, переваривая услышанное. Эсмий, будь он трижды неладен, мог и предупредить их, что помощь всё это время была где-то рядом. По всему выходило, что и Медяк не знал об уговоре Магистра с Айшей — иначе бы не умолял бросить его раненого и бежать из страны. Ибо кабы знал, наверняка сказал бы, что делать и к кому идти. Но Симуз говорил лишь о Харизе. Значит, он сам не знал обо всей сети союзников Эннии в Ваг Ране. Знал ли Хариз? Наверняка. И если именно он был предателем, то жизни всех тайных мятежников висели на волоске.