Страсти оперной дивы - Марина Серова

– Ну, если стартовать прямо сейчас…

– Ясно. Иззи…

Но Изольда, снова впавшая в транс, безучастно взглянула на него, так же, как смотрела сейчас на все пустые места, и не торопясь стала подниматься по лестнице.

– Ясно… – снова повторил Земелин и обратился ко мне: – Женя, мы сейчас отъедем… присмотришь за ней.

– Разумеется.

– И не забудь, о чем я просил тебя, – многозначительно взглянув мне в глаза, произнес он, явно намекая на наш разговор по душам.

Пообещав всяческое содействие, я поднялась следом за Изольдой; полицейский, сопровождавший ее, осмотрел номер и, найдя условия удовлетворительными, еще раз напомнил основные правила и направился к выходу.

– Э-э-э… минуточку, – остановила его я. – А если она захочет искупаться… эту штуку… ее можно снять?

Следуя указаниям моего пальчика, полицейский перевел взгляд на щиколотку Изольды, где сейчас красовалось новое украшение.

– Если не хотите, чтобы через пять минут сюда прибыл отряд ОМОНа, датчик лучше не трогать, – коротко и ясно отрапортовал полицейский.

– Но ведь оно… намочится… если в ванной…

– Ну, не знаю… придумайте что-нибудь.

Полицейский ушел, и, не придумав ничего лучшего, как несколько раз обмотать щиколотку Изольды пищевой пленкой, я отправила ее в ванную.

Несмотря на настойчивые просьбы Земелина, я видела, что задушевные разговоры сейчас совершенно неуместны. Кратковременное пребывание в камере как-то слишком уж сильно подействовало на Изольду, и прежде чем приступать к доверительным беседам, ей нужно было просто прийти в себя.

Пока она принимала ванну, я приготовила очень крепкий и очень сладкий кофе и, помня, какое благотворное влияние в плане снятия стресса оказывает на деятелей искусства коньяк, влила в чашку щедрую порцию.

Я рассчитывала, что этот бодрящий и стимулирующий напиток активизирует жизненные процессы Изольды и она выйдет, наконец, из своей прострации, но вместо этого, когда, расслабленная и разомлевшая после ванны, она устроилась в кресле и выпила кофе, у нее стали слипаться глаза, и она сказала, что хочет прилечь.

«Что ж, по-видимому, разные организмы по-разному переносят стресс, – думала я, заботливо накрывая одеялом измученную приму. – Не иначе нервная система Изольды, и без того уже до предела простимулированная переживаниями последних дней, восприняла еще один стимулятор как команду «Отбой!». Как говорится, клин клином…»

Прикрыв дверь спальни и стараясь не шуметь, я взяла трубку и, найдя номер Крылова, нажала на вызов.

– Да уж знаю, знаю… – после первых приветствий заговорил он, не дожидаясь, когда я сообщу ему последние новости. – Что – снова дома? Наверное, примадонна твоя от радости до потолка прыгает?

– Не угадал. Вся в прострации, пялится в пустоту, на внешние раздражители не реагирует. Что вы там делаете с ними, в этих своих казематах? Психотропными препаратами накачиваете?

– Ну да, только этим и заняты… А что, она и правда… совсем никакая, что ли?

– Что ж я, придумывать, что ли, буду? Сейчас вон отмочила ее в ванной да спать уложила, может, когда проснется, получше будет.

– Дела…

– Слушай, Боря, раз уж ты всегда все знаешь, может, ты и про покушение слышал? На нас напали по дороге.

– Покушение? Брось… – Изумление в трубке было неподдельным. – Такой информации не было. Хотя… может, мне не сказали просто. Может, там секретное что-нибудь.

– Навряд ли. Скорее всего, просто пока не знают. Наверное, этот парень, полицейский, который нас сопровождал, не успел еще до работы доехать. Ну что ж, будем считать, что теперь и на моей улице праздник. То все ты меня новостями потчуешь, а теперь я тебе расскажу. Алаверды, так сказать.

– Сгораю от нетерпения.

– В общем, не успели мы отъехать от изолятора, еще там, на окраинах, как зажали нас справа и сзади и вели очень плотно. И вывели бы прямехонько на непрошибаемый мусоровоз, и осталось бы от нас после столкновения одно мокрое место, если бы не моя молниеносная реакция и отменные водительские качества. Впрочем, это вам тот парень, полицейский, расскажет в красках, а я – чисто по делу. Две машины – бетономешалка и «Мазда», номера запомнила, если нужно, скину эсэмэской. Водилу грузовика я прищучила, а «Мазда» ушла. Так вот, этот парень оказался очень добрым и разговорчивым и рассказал мне, что попросил его помочь в этом небольшом дельце некий Гриша, тенор из оперного театра. Чуешь, куда клоню?

– Разговорчивым… – не обращая внимания на мой последний вопрос, произнес Боря. – Представляю себе… Он хоть живой?

– Да живой, живой, не переживай. Он еще и страховку получит. За разбитое стекло. Правда, вот за разбитую морду навряд ли, но… это уж издержки имиджа. Кто друзьям любит помогать, должен быть готов… к неожиданностям. Так я, собственно, что хотела сказать. Изольду освободили, будем говорить, спонтанно, и чтобы успеть все это подстроить, нужно было, во‑первых, знать о самом освобождении, а во‑вторых, и возможность иметь, подстроить-то… послать людей, подходящие транспортные средства найти… это тоже… усилий требует. Понимаешь, о чем я?

– Человек со связями?

– Ну, типа того. Изольду явно подставили, и тот, кто сделал это, совсем не дурак. И, честно говоря, сама я пока не понимаю, что здесь было основной целью – убить эту Ольгу или испортить репутацию Изольды. Впрочем, это пока не важно. Важно сейчас изъять этого Гришу да и побеседовать с ним хорошенько… по душам. Земелин говорит, что знает его, и что сам он придумать сложную интригу навряд ли способен…

– Погоди… Земелин – это кто?

– Приехали… И это называется человек, знающий все. Земелин – продюсер Изольды, знаменитая на всю Москву личность.

– Ну, мы не в Москве пока…

– Так вот, по поводу Гриши. Если сам он к сложным комбинациям не склонен, вполне возможно, что за всем этим стоит кто-то более серьезный, и беседа с Гришей – неплохой шанс на него выйти.

– Хм… может быть, может быть… – задумчиво протянул Боря. – Ладно, ценные сведения твои я кому следует передам, но ты тоже особенно-то не расслабляйся. С Изольды твоей подозрения пока не сняты, так что, может быть, сама она этим кем-то более серьезным и окажется.

– Да уж конечно. – По тону Бориса я поняла, что он и сам не особенно верит в свои слова. – Тут другое… Очень уж интересно, кто это там был на «Мазде». Тачка неплохая и для «серьезных» вполне подходящая. Ты там, если твои ребята пробьют ее, не сочти за труд, сделай дозвончик. Я ведь с тобой поделилась…

– Когда ж я тебе отказывал. Только мигни, весь сервис к твоим услугам…

Обменявшись с Борей еще парой-тройкой взаимных комплиментов и нежных обещаний, я нажала на сброс и от нечего делать включила плазму.

Изольда снова поступила под мою опеку, и я уже не имела той свободы действий, которой пользовалась, когда она чалилась на нарах. Пока клиент отдыхал и восстанавливал силы, нужно было сидеть и караулить, и, включив местные новости, я с интересом слушала о последних происшествиях в родном городе.

Вначале приятная девушка на экране достаточно спокойно рассказывала об уборке мусора и детском празднике, но вот ей сбоку подали какие-то бумажки, и полилась совсем другая речь.

– Изольда Измайлова, наша знаменитая землячка, недавно прибывшая в Тарасов на гастроли и арестованная по подозрению в убийстве, сегодня отпущена под домашний арест, – говорила девушка, почти не отрывая заинтересованного взгляда от поданной ей записки. – Ее продюсер, Анатолий Земелин, сейчас дает пресс-конференцию, где присутствует и наш корреспондент, и у нас есть возможность организовать прямое включение…

Картинка на экране сменилась, и вместо приятной девушки появилось сразу множество лиц каких-то людей, сидящих на стульях в каком-то помещении, а потом камера переместилась на некое возвышение вроде сцены, где стояли столы – за ними сидел разливающийся соловьем Земелин, молчаливый, но то и дело согласно кивающий Макс и еще несколько человек, не знакомых мне.

– …и работа полиции в данном случае вызывает массу вопросов, – гремел из-за стола продюсер. – Почему, не разобравшись как следует в обстоятельствах дела, так поспешно произвели арест? Почему с таким упорством, достойным лучшего применения, пытаются обвинить во всем Изольду? И наконец, почему, уже установив, что единственная прямая улика свидетельствует, что она здесь абсолютно ни при чем, почему даже после этого с нее не сняты подозрения, и, вместо того чтобы извиниться, полиция, неизвестно чего опасаясь, назначает домашний арест? Да, уважаемые жители Тарасова и мои дорогие земляки! Увы! Вас лишили возможности посетить концерт, на который вы уже приобрели билеты, возможности послушать этот волшебный голос. Увы! Звезда под арестом. Но мы не опускаем руки и не теряем надежды восстановить справедливость. Не сомневаюсь, настоящий убийца будет найден, и тогда все узнают, на чьей стороне была правда. А пока нам остается только набраться терпения и… мужества. С благодарностью ко всем, кто болеет за Изольду, хочу сообщить, что она не теряет духа и в этой критической ситуации стойко переносит все, что выпало на ее долю. Я же со своей стороны публично довожу до сведения полиции и местных властей, что в связи с недопустимым отношением и чересчур поспешными мерами, принятыми в отношении Изольды в ситуации, когда не имелось достаточной доказательной базы, я выставляю иск о взыскании морального ущерба. Считаю недопустимым, что…