Толстушка под прикрытием - Дарья Донцова

Дверь кабинета распахнулась, появилась Ксения.

– Фонареву не видели?

Роза Ивановна закатила глаза:

– Здравствуй, Рябикина.

– Привет, – небрежно обронила Ксюша. – Олеся не забегала?

– Нет, она в мой кабинет не стучала, – выделив голосом глагол, ответила диетолог. – Вообще-то, здесь часто женщины без одежды находятся. Это так, некоторым к сведению.

Ни слова не говоря, Ксения захлопнула дверь.

– Удивительно бесцеремонная девица! – возмутилась Гаврилова. – Странно, что Ольга Ивановна ее привечает.

Дверь снова распахнулась, явив нам все ту же Рябикину.

– Знаю, вы меня терпеть не можете, – заявила она, – всем говорите, что я невоспитанная тупая провинциалка из семьи идиотов. Так вот, к вашему сведению, я из Питера, мои родители – доктора наук.

Роза растерялась.

– Дорогая, хочешь успокоительных капелек? Понимаю, ты остро переживаешь смерть Арины, поэтому не обижаюсь. Нам всем до слез жалко Обнорскую.

– В особенности вам, – скривилась Ксюша. – Наушничали Ольге Ивановне про Рину, ни одного ее промаха не пропускали. У вас сегодня радости океан, потому что…

Диетолог подошла к стеклянному шкафу, который громоздился около окна, бормоча по пути:

– Капли стресс не снимут. Лучше таблеточки найду.

– …потому что вы надеетесь стать правой рукой Ольги Ивановны, – договорила Ксения. – Но зря! Николаева только что объявила, что врио[14] ее заместительницы буду я. Что, съела?

Рябикина сделала неприличный жест рукой, показала язык и убежала.

Роза замерла у шкафчика, потом повернулась:

– Танечка, душенька, выполняй добуквенно инструкцию. У тебя хороший результат, прямо видно, как ты стройнеешь. Я, к сожалению, сегодня не смогу с тобой поработать, нужно Ольге помочь.

– Понимаю, – проговорила я.

– Ни на минуту не сомневалась в твоем воспитании, – сказала Гаврилова, выталкивая меня в коридор.

– Фонареву не видели? – спросила пробегавшая мимо девушка в мини-юбке.

Роза, ничего не ответив, ушла в левый коридор, незнакомая журналистка подалась в правую галерею, а я осталась в небольшом холле, так сказать, на перекрестке дорог. Села на диванчик и набрала номер Роберта.

– Только что узнал, – сразу произнес Троянов, услышав мой голос. – Ирония судьбы, насмешка богов.

– Ты о чем? – не поняла я.

– О кончине Обнорской, – пояснил компьютерщик. Затем перешел к делу: – Банда ее мужа грабила людей на дорогах. Действовали преступники изобретательно. Жертву выбирали в придорожных кафе, интересовались одинокими мужчинами на дорогих иномарках или дальнобойщиками с грузом. Когда объект был определен, мимо него с подносом в руке проходила девушка. Но вот беда, симпатичная официантка оказывалась неловкой – она спотыкалась и роняла поднос, испачкав водителя. Еще раз повторяю: хитрости «сценариста» можно позавидовать. На подносе не было ни супа, ни кофе, ни чая, ни сока, ни мяса с жирной подливкой, ничего такого, что сильно испортило бы одежду. Нет, там были орешки, булочки, печенье… Официантка ойкала, извинялась, хватала салфетку, терла ею пиджак, свитер, рубашку пострадавшего и причитала: «Простите, я не хотела!» Ущерба упавшая сдоба не наносила, следы сахарной пудры легко сдуть, девушка была прехорошенькой, и, конечно, большинство парней расплывалось в улыбке. Недотепа присаживалась за столик жертвы, заводила ничего не значащую беседу, в процессе коей выяснялось, что она студентка, автостопом едет к маме. И вот совпадение! Симпатяшке нужно было попасть в город по пути следования водителя. А еще девушка находила момент, чтобы подбросить ему в еду таблетку. Из кафе они уезжали вместе. Дальше события развивались просто. Минут через десять-двадцать шоферу становилось плохо, он начинал задыхаться, останавливал машину, открывал дверцу или окно, чтобы впустить свежий воздух. Шедший следом седан тормозил, из него высыпали вооруженные парни…

– Зачем ты рассказываешь, как Молоков организовывал грабежи? – прервала я Роберта.

– Обнорская стала жертвой человека, который промышлял разбоем на дорогах, – пояснил Троянов. – Ее нашли в машине, припаркованной в Индустриально-Проектируемом тупике. Он находится в промзоне, расположенной в глухом месте. Там вообще не ходят люди. С правой стороны тянется забор склада автопокрышек, куда москвичи сдают на хранение несезонную резину, а слева – железнодорожные пути. Въезд для автолюбителей со стороны улицы Белотукова, рельсы огорожены огромными щитами. В общем, не для гламурной журналистки райончик. Неудивительно, что ее убили. Если доехать до конца тупика, то упрешься в скопище двухэтажных развалюх, в которых раньше было общежитие завода. В прежние годы на месте нынешнего автосклада работало мощное предприятие, набиравшее сотрудников из провинции. Москвичи не хотели работать там, где…

– Погоди, – вновь прервала я Роберта. – Я поняла, что Арина погибла в безлюдном месте.

– Да, да, – подтвердил Троянов. – Но дослушай до конца. Улочка упирается в крайне неблагополучный район, где живет настоящий сброд, люди без регистрации. Полиция вечно туда катается, там что ни день, то драка или разборка.

– Почему ты сказал, что Обнорскую убили? – удивилась я. – Разве она не попала в ДТП? В редакции «Дом солнца» говорят об аварии.

– А, журналисты… – фыркнул Троянов. – Слышали звон, да не знают, где он. Нет, Арину, сильно избитую, обнаружили в ее совершенно целой малолитражке. Преступник забрал сумку корреспондентки, сорвал часы, выдрал серьги. Но почему-то оставил браслет в виде змеи. Тело опознала в морге владелица журнала Ольга Николаева. Чуть в обморок не упала, однако успела сказать: «Да, это Арина. Она должна была в девять вечера присутствовать на важной вечеринке, поэтому надела вечернее платье и туфли к нему. Браслет у нее очень дорогой. Обнорская говорила, будто он достался ей от бабушки, там изумруды, бриллианты, сапфиры, эмалевые вставки». Услышав ее слова, кто-то из полицейских обронил: «Странно, что бандит его не взял». Николаева неожиданно пустилась в объяснения: «Видите, украшение очень плотно сидит на руке, его через кисть не снять. А застежка нестандартная, с секретом. Грабитель не смог стянуть браслет. Давайте объясню, как работает замочек, иначе не откроете его».

– Видела эту вещичку, – сказала я. – Очень приметная. Арина назвала ее своим талисманом и…

– Я в архиве порылся, в деле Молокова поковырялся, – не дал мне договорить Роберт. – Браслет раньше принадлежал Галине Толбовой, она попросила мужа отдать украшение почистить знакомому ювелиру. Супруга убили на шоссе, украшение попало к Молокову. И оно действительно запредельно ценное. Глеб Валерьянович подтвердил: камни подлинные, платина, натуральный жемчуг. Кроме того, в бардачке малолитражки Обнорской обнаружили косметичку, где она держала свои документы. Там лежали паспорт, права, скидочные карточки. Ни денег, ни кредиток не было. Очевидно, кошелек находился в украденном ридикюле.

– Сумка у Арины была дорогая, – согласилась я, – из крокодиловой кожи, с золотыми уголками. Часы ее привлекали внимание россыпью бриллиантов вокруг циферблата. Глупо ехать, так нарядившись, в стан маргиналов. Почему Арина остановила машину? Навряд ли важная вечерника, о которой упоминала Николаева, устраивалась на складе автопокрышек или в бараке.

– Молоков убивал людей в автомобилях, а его жена погибла от руки мерзавца, который напал на ее машину, – хмыкнул Троянов.

– Вот еще странность, – пробормотала я. – Отчего малолитражка осталась на улице? Труп можно вытащить и бросить, а тачку продать. Ладно, похожу по редакции, послушаю, о чем народ говорит, а потом приеду в офис.

Глава 23

– Кто-нибудь видел Фонареву? – заорал из левого коридора чуть надтреснутый тенор.

Расположенная напротив меня дверь открылась, высунулась женщина:

– Виталий, перестань кричать!

Послышались торопливые шаги, в поле моего зрения возник парень в коротких, едва доходящих до щиколоток розовых джинсах и кургузом зеленом свитере. Он был обут в кеды. Самая подходящая для холодной погоды одежда и обувь.

– Елизавета Сергеевна, вы знаете, где Олеся? – налетел он на даму.

– Понятия не имею, – тоном вдовствующей королевы ответила та. – А вот в чем уверена, так это в том, что нельзя мешать коллегам творить. Шум сбивает с мысли, не дает сосредоточиться.

– Так Фонаревой у вас нет? – уточнил Виталий.

– Сегодня Олеся не почтила нас своим присутствием, – церемонно сказала Елизавета Сергеевна. – Не соизволила даже на планерке светлым ликом сверкнуть.

Справа от диванчика, на котором я сидела, приоткрылась еще одна дверь, в коридор с кипой папок в руках вышла девушка и замерла. Ее явно заинтересовала беседа.

– Катастрофа! – взвыл парень и картинно схватился за голову.

– Бога ради, Виталий, какие в вашем отделе интервью могут быть катастрофы? – скривилась Елизавета. – Вы готовите материал за полгода вперед, имеете время каждую строчку вылизать. Вот у нас в новостях с модного подиума вечная нервотрепка. Только я подготовила репортаж о показе российского дизайнера Олега Сопрыкина, отобрала снимки, выбила место на полосе, номеру завтра уходить в печать – и облом. Оказывается, Сопрыкин сегодня утром бегал голый по московским улицам, стреляя в народ из водяного пистолета, заряженного… Опущу мерзопакостные подробности. Ольга Ивановна в негодовании, велела материал про него не ставить, заменить другим, и мне теперь нужно написать двести строк до пяти вечера. Вот где засада! Но я, в отличие от некоторых, не ношусь по редакции с воплями.