Зачем мы пишем - Мередит Маран

Мужчины сдали шестьдесят два процента всех опросников. За исключением «Возлюбленной», они все голосовали за писателей-мужчин. Женщины голосовали за тех и других. Многие женщины не стали голосовать. Я написала, что женщины, возможно, не верили в иерархический взгляд на литературу. Они думали, что это был глупый вопрос, в то время как мужчины сочли его важным.

Поверьте, я не жалуюсь. Мне очень повезло. Я все еще прихожу к издателю и говорю: «У меня есть идея», а они спрашивают: «Какая?» Когда пришла к агенту с «Тысячей акров», она сказала: «Ты шутишь? Никто не хочет читать о зерновых». Потом я сдала книгу, и все было отлично.

Я получила несколько наград. Награды — это фантазии. Нельзя хотеть награду. Нельзя сказать: «Моя жизнь будет стоящей, если я получу Нобелевскую премию». Это неправильный образ мыслей.

Если карьера не была стоящей, пока ты писал эти книги, ты прожил грустную жизнь. Для меня все сводится к любопытности. Я полагаю, мой творческий путь закончится, когда я оглянусь и скажу: «Все скучно; больше ничего не интересно».

Хочется, чтобы интересы опережали реальные дни на земле.

Джейн Смайли делится профессиональным опытом с коллегами

• Не пишите книгу, которую, как вы думаете, издатель захочет опубликовать. Пишите книгу, ради которой хотите провести исследования, и книгу, которую сами хотите прочитать.

• Романист — это сплетник, использующий воображение. Можете соединить двух людей, которые не знакомы в реальной жизни, и сделать их влюбленной парой. Весело наблюдать за тем, что произойдет.

• Поймите, кто является вашим читателем, и проверьте свою книгу на группе этих людей; пойдите в любой книжный клуб, его члены с радостью вам помогут.

Глава 16

Мэг Уолитцер

Людям нравится предупреждать других, что к тому времени, когда достигнешь середины жизни, страсть начнет восприниматься, как давно съеденный ужин, который вспоминаешь с огромной нежностью. Блеск столового серебра. Масло на продолговатом блюдце. Труп шоколадного торта. Под конец будто пыльным мешком по голове ударили, остается лишь откинуться на спинку кресла и лишиться последних сил…

О нем писал в Believer британский писатель Ник Хорнби:

Мэг Уолитцер — тот писатель, который заставляет сожалеть, почему авторы не пишут как можно больше таких проницательных, занимательных, непритязательных романов о том, почему и как простые люди принимают решения в своих жизнях.

Похвала Хорнби занижена и граничит с неуважением. Проницательные и занимательные — да, но непритязательные? Нет, не сказала бы. Остроумие и популярность Мэг Уолитцер нельзя принимать за литературную упрощенность. Уолитцер действует по принципу «от простого к сложному», и ее миссия амбициозна: показать, кто есть мы, обычные американцы, на самом деле, когда никто нас не видит.

Уолитцер заняла определенно высокомерную позицию по вопросу, обсуждаемому на страницах New York Times Book Review 30 марта 2012 года; в своем эссе она изложила, какие требования она предъявляет каждым своим романом:

Многие первоклассные книги, написанные женщинами и о жизни женщин, так и не могут покинуть нижней полки, проходящей по категории «женская литература», и перескочить на верхнюю, где расположились определенные книги, большая часть которых написана мужчинами… ими восторгаются и их явно выставляют на видное место…

Биографические данные

Дата рождения: 28 мая 1959 года.

Родилась и выросла: Бруклин (Нью-Йорк); выросла на Лонг-Айленде.

Ныне живет: Манхэттен (Нью-Йорк).

Личная жизнь: Ричард Пэнек, обозреватель научной литературы.

Семейная жизнь: дочь Габриэль, сын Чарли.

Образование: Смитский колледж, курс мастерства художественной литературы; Университет Брауна (1981).

Основная работа: нет.

Награды, премии, членство, степени (неполный список): стипендия Национального фонда поддержки искусств (1994); премия «Лучшие рассказы Америки» (1998); премия Пушкарт (1998).

Интересные факты

• Мэг Уолитцер, по ее собственному признанию, очень любит Scrabble[45], предпочитает играть по интернету в режиме онлайн. Поэтому главный герой ее недавнего молодежного романа — мальчик, который обладает волшебной силой, позволяющей ему выигрывать в Scrabble.

• Последний роман Уолитцер, «Разъединение», так понравился Сьюзи Роше из группы «Роше», что она написала на его основе песню Back in the sack («Назад в мешок»).

• Мать Мэг Уолитцер — романист Хилма Уолитцер.

Сайт: www.megwolitzer.com

Facebook: www.facebook.com/megwolitzerauthor

Twitter: @MegWolitzer

Избранные работы

Романы[46]

«Лунатизм», 1982

«Спрятанные картины», 1986

«Это твоя жизнь», 1988

«Друзья на всю жизнь», 1994

«Сдавайся, Дороти», 1998

«Жена», 2003

«Позиция», 2005

«Десятилетний сон», 2008

«Разъединение», 2011

Экранизации

«Это моя жизнь» (постановка по роману «Это твоя жизнь»), 1992

«Сдавайся, Дороти», 2006

Молодежный роман

«Кончики пальцев Дункана Дорфмана», 2011

Мэг Уолитцер

Мне как писателю приятно думать, что кто-то проводит бо́льшую часть жизни в поисках той единственной работы, которая всецело поглотит его. Большая часть моей жизни, как иногда я думаю, потрачена на неудержимое стремление избавиться от страхов. Занятие литературным трудом, особенно когда пишется легко, дает мне возможность не подпускать их к себе близко. Работа писателя, по всей вероятности, единственное дело в мире, способное сдерживать все твои тревоги. Работа становится для тебя надежным сейфом, спасающим от любых напастей, даже ядовитых газов. Наконец-то я чувствую себя большой и сильной!

Вы получаете абсолютную власть — где еще вы найдете такую возможность? В реальной жизни вы не вольны управлять чужими судьбами, не можете отвечать за личные отношения, вы даже не в состоянии наладить контакт с собственными детьми. Но вы начинаете писать — и на долгое время становитесь тем, кто полностью берет ответственность на себя.

По словам английской писательницы Зэди Смит, человек пишет, чтобы открыть свой порядок пребывания в мире, чтобы познать границы своей восприимчивости. Я человек пишущий. Что я такое, кроме собственной впечатлительности? Я сама, мой жизненный опыт? Что принесла я в этот мир? Что совершила? Что видела?

Кто-то пишет ради того, чтобы разобраться со своими призраками. Я не столь храбрая. В определенном смысле, мне лишь нужно чувствовать себя свободной, когда я пишу. Я никогда не пишу своих книг и не читаю чужих, чтобы убежать от самой себя. От себя нет спасения; я не знаю, что это даже такое. Когда я работаю, то прежде всего хочу определить свой угол зрения, создать интересный, но совершенно перекошенный мир.

Мне нравится то физиологическое состояние, что возникает во время работы над книгой. Будто я выполняю сложнейшее упражнение и впереди маячит золотая медаль. Это подстегивает меня. Мне доставляет огромное удовлетворение создавать в романе разные головоломки, а потом самой же их решать. Мой муж по роду занятия тесно связан с научными открытиями, и я мечтаю о загадках космоса и том времени, когда смогу с его помощью до них добраться, — вряд ли приблизишься к миру ближе.

Я страстный игрок в Scrabble и раньше сама создавала головоломки. Давным-давно в Нью-Йорке вместе с соавтором Джесси Грин я писала еженедельный кроссворд для журнала 7 Days. Иногда я думаю, что акт творчества сродни решению загадки — таинственное, наполненное подсказками, необъяснимое, элегантное занятие. А что делать, когда не можешь найти выхода? Когда сюжет зашел в тупик? Как выбраться из замкнутого пространства, ставшего для тебя настоящим адом? Но когда удается придумать решения для всех проблем и вывести роман на ровную дорогу, я начинаю тихонько подпрыгивать. Я же говорю: сочинять роман — все равно что выполнять упражнение, только ты сам его придумываешь и сам выполняешь, потому что посторонний здесь не справится. Писать текст — очень индивидуализированный вид домашнего занятия.

Я пишу, чтобы оттачивать замечательные идеи, которые роятся в голове, но без помощи текста их оттуда не вытянешь, потом я нахожу для них формулировки и сочиняю нечто конкретное. Это естественное продолжение внутреннего бормотания. Когда во мне звучит эта болтовня и есть внутренний императив, то получается книга.