Избранные работы - Иоанн Зизиулас

64

См. Gilson Ε. I'Espril de la Philosophie Medievale, 1944, pp. 89, 94: «etre, e'est agir et agir, e'est I'etre». Равенство божественного бытия с божественным действием также отражено в интерпретации Дженсоном каппадокийцев (см. Carl K. Braatуn and Robert W. Jenson [eds.], Christian Dogmatics, I, 1984, p. 139f.). Тот факт, что каппадокийцы говорят о божественной сущности (ousia) в терминах ее энергии (energeia) не означают, что они идентифицируют energeia с ousia или ипостасью (hypostasis) в Боге. Напротив, они неоднократно настаивают на различии этих понятий.

65

Irenaeus Adv. Haer. 2.1.5 // PG 7, 712.

66

Theophilus Ad Antol. 1.4 // PG 6, 1029.

67

См.: Kelly J. N. D. Early Christian Creeds, pp. 181ff.

68

См. выше.

69

Изначальное никейское намерение введения сущностного языка заключалось в проведении различиям между сотворенной и несотворенной природой и размещения Логоса на уровне последней. Лишь расширение и углубление этого понятия было использовано, чтобы описать Божественное существо как таковое. См. выше в гл. 5.

70

Origen De Princ. II. 1–2, 12–18: только Отец называется Ho theos, Сын есть theos (прилагательное). Ср.:. Crouzel H. Origen (Eng. trans, by A.S. Worrall), 1989, p. 181.

71

Григорий Назианзин Слово 42, 15.

72

См. выше раздел II.

73

Это, кажется, имеет изначальное значение: единство правления. См.: Justin Dial. I; Tatian Or. ad Grec. 14; Theophilus Antioch. Ad. Antol. 2.35; Athenagoras Suppl. 24; etc.

74

У Григория Назианзина мы встречаем как в смысле monarchia (единство правления, или того, что мы называем «нравственным» смыслом, и единство личного происхождения, которое может быть названо онтологическим смыслом): в «нравственном» смысле монархия разделяется соответственно тремя лицами, в то время как в онтологическом смысле личное происхождение монады идентифицируется с Отцом. См.: Богословское слово 3, 2. Для анализа этого ключевого отрывка см. ниже раздел II.

75

Григорий Назианзин Богословское слово 3, 21.

76

Григорий Назианзин Слово 42, 15.

77

Василий Великий Против Евномия 1, 14–15; Григорий Назианзин Богословское слово 3, 15–16.

78

Григорий Назианзин Богословское слово 3,21.: «Мы почитаем отца как монаду, от которой происходят другие две, потому что хотим избежать того, что «некоторые греки философствуя» (т. е.: Платон Тимей 4ID) отваживались сказать «касаясь первой и второй причины», сравнивали Бога с «переполненным (любовью) кратером» для того, чтобы «не вводить необходимость рождения».

79

Дальнейшую дискуссию см. ниже в разделе II.

80

Maximus Conf. Schol. 2.3 // PG 4, 221A.

81

Athanasius C. Ar. 3, 66.

82

Григорий Назианзин Богословское слово 3, 6–7.

83

Cyril. Alexand. De Trin., Dial. II // PG 75, 780B.

84

Василий Великий. De Sp. 16, 38.

85

См. мой труд Being as Communion, 1985, p. 84f.

86

Григорий Нисский в слове Против Евномия 4, 8 выражает это конструктивным образом: «Какое слово так близко описывает отношения с Отцом, как не слово «Сын»? И доказательством этого является то, что даже если оба из этих имен одновременно не произносятся, то опускаемое имя, означается тем, которое произносится, поэтому нельзя быть одному задуманному без другого». Заметьте одновременное единство и различие.

87

Pannenberg W. Systematic Theology, I, 1988, p. 261, аргументирует из другого угла, правильно отмечая, что понимание Отца в Библии превосходит все половые различия. Ср. его же труд: The Apostles' Creed in the Light of Today's Questions, 1972, p. 31.

88

Levinas Ε. Tolalite en infini, 1971, ch. 6.

89

См., например, мой труд Being as Communion, pp. 17, 44.

90

См., например, Torrance A. J. Persons in Communion: Trinitarian Description and Human Participation, 1996. Профессор Торрэнс также строго возражает на это учение каппадокийцев, см. его работы: The Christian Doctrine of God: One Being, Three Persons, 1996; The Trinitarian Faith: The Evangelical Theology of the Ancient Catholic Church, 1988; а также, Pannenberg W. Systematic Tlieology, I, p. 322f. С другой стороны положительная оценка каппадокийской концепции Отца как причины ярко выражена Мейерингом: Meijering E. P. The Doctrine of the Will and of the Trinity in the Orations of Gregoiy of Nazianzus // Netherlands Theologisch Tijdschrifl 27 (1973), pp. 224–34.

91

См. ниже гл. 5.

92

Это могло иметь место, потому что Константинопольский собор 381 г. был исключительно восточным без какого–либо участия Западной церкви, хотя позже он был формально признан вселенским. Этим объясняется тот факт, что августиновское богословие заняло господствующее положение на Западе вскоре после эпохи каппадокийцев.

93

Наиболее замечательно это происходило в Королевском колледже Лондона благодаря трудам профессора Колина Гантона.

94

Torrance A. J. Persons in Communion, p. 289 и далее, неоднократно утверждает, что личностность отличается от существа. Торрэнс дал подзаголовок одной из своих книг «Одно бытие, три лица» (см. сноску 37). В результате новая официальная редакция Никейского символа на английский язык переводит слово «омоусиос» не «consubstantial», как ранее, а выражением «единого (или того самого) бытия с Отцом».

95

Василий Великий Против Евномия 1, 14–15; Григорий Назианзин Богословское слово 3, 16; etc.

96

Torrance A. J. Persons in Communion, p. 289.

97

Torrance A.J. (p. 294) упоминает, что Т. К. Торрэнс отождествляет одну ousia с одной arche в Боге.

98

См. Torrance A. J. Persons in Communion, p. 292.

99

Григорий Назианзин Богословское слово 3, 16: «Отец это имя не ousia и не energeia, а schesis и того, как Отец соотносится (έχει) с Сыном и Духом в Отце.

100

См. цитату из Григория Нисского в сн. 33.

101

Например, Григорий Назианзин Слово 42, 15: «Имя нерожденного есть Отец, имя того, чему он дает начало (arche) — Сын; а имя того, чем они являются как совместное начало (to meta les arches) — Дух Святый. А единство (henosis) их есть Отец, из которого и которому они относятся и из которого истекают…вне времени… не побуждаемые никакой волей и силой…» Ср. Слово 31, 10 и 5, 14: «те, кто существуют (onta) от первой причины вне времени (achronos).

102

Василий Великий Против Евномия 1, 14–15; Григорий Назианзин Богословское слово 3, 2; 15, 50.

103

Torrance A. J. Persons in Communion, p. 291.

104

Григорий Назианзин Слово 29, 15.

105

Важно избегать говорить, что Сын родился «от сущности (ousia) Отца», как сначала провозглашено в Никее до ереси Евномия, и сказать вместо этого, что он произошел «от Отца». Таким образом, евномиане лишаются повода оспорить тезис, что они делали, идентифицируя природу и личность в Отце. Изменение в символе, произошедшее на II Вселенском соборе, имело, беспрецедентное значение. Одинаково важно избегать утверждения, что Отец дает свою сущность (ousia) Сыну и Духу, словно он был единственным изначальным обладателем сущности, или как будто ousia существовала так или иначе до лиц и была передана им Отцом. Сущность (ousia) всегда обозначала нечто общее этим трем лицам, и никогда не означала ипостась; ее гипостазироние было одновременно личным дифференцированием, то есть дальнейшим происхождением Сына и Духа от Отца.

106

Поэтому я не подписываюсь под выводами, сделанными из Иоанна Дамаскина Владимиром Лосским в его «Мистическом богословии» (Lossky Vl. Mystical Theology, 1957, p. 591 1) «подразумевая, что божественная ousia отождествляется прежде всего с Отцом и передается Сыну: Отец дарует Свою единую природу Сыну и Святому Духу (p. 60, курсив мой).

Св. Иоанн Дамаскин (О православной вере 1, 8), учит, что Сын происходит «из субстанции» Отца, все же он никогда не доходит до того, что Лосский, кажется, сделал с идей Отца как причины. Всякий раз, когда он относится к «причине», он называет Отца άρχή и αιτία всех вещей (PG 94, 821D). Нигде Иоанн Дамаскин не говорит, по Лосскому, что, будучи причиной, Отец «передает свою ousia». Одно дело сказать, что Сын происходит из ousia Отца, и совсем другое, утверждать, что для того, чтобы быть причиной, Отец передает свою ousia. Правильный способ раскрытия вопроса состоял бы в том, чтобы сказать, что, хотя Сын — единосущен (homoousios) Отцу, так как он рождается из той же самой сущности ousia, общей Отцу и себе, Отец инициирует его рождение не передачей ousia, но появлением лица, называемого Сыном. Это означает, что лицо Отца не вызывает сходства (ousia, означает нечто общее, то есть сходство, в пределах Троицы), но различие, т. е., индивидуальность. Именно такое тонкое различие подразумевается в каппадокийском богословии причинности: есть разница между уровнем сущности, и уровнем личностности.