Обитель богов. Колыбель Ригведы и Авесты - Евгений Бажанов

Из «царства змея» отправимся на дальнейшие поиски следов россо-арийской цивилизации.

Глава IX

УСА, УСЫНЯ, УСОНЬША, ВИНЕДУС, ИЛЬЯ МУРОМЕЦ, МУРАНКА И МУРЬЯ

Уса, Усыня

Случается, что реставраторы живописи под красками обнаруживают более древнюю картину. Так и в этнографическом исследовании в историческом наследии России обнаруживаются все более древние пласты одной культуры. Причем самые ранние пласты символов, образов, мифов и самые самобытные. То же встречаем и в фольклоре. Чем древнее стих или песня, тем глубже ее образы, а язык ярче. От древних песен веет необъяснимой свежестью.

Вот и образ имени Уса древен и многослоен. Культовая, священная река Уса вместе с Волгой почти замыкает водное кольцо на Самарской луке, вокруг Дивовых, Дивичьих (Жигулевских) гор. Кольцо протяженностью около двухсот километров символизирует Коло (Солнце) и Див (Луну). Река Уса и ее имя вызывают интерес особый.

Места культовые не только для волхвов, но и для воинских братств. Вот к ним-то имеет прямое отношение имя реки Уса. Впрочем, ведическое начало и воинско-богатырские традиции настолько переплетены, что трудно обозначить, где кончается ведическая традиция и где начинается воинская. Да и многие витязи были одновременно и волхвами. Русские былины об этом часто напоминают.

Самарская лука – излюбленное место древнерусских воинских обществ. Знаем нескольких казачьих атаманов относительно недавнего времени с именем Ус. Среди сподвижников Ермака и Богдана Барбоши – Никита Ус. А в «Воронежской украине» и на Нижней Волге известен атаман Василий Ус. Позднее Василий Ус стал есаулом, одним из приближенных Степана Разина, вождя казачье-крестьянского восстания за сохранение вечевого самоуправления, за древние вольности, за право ношения «русского платья».

Другой казак Треня Ус также попал в документы «посольских приказов»; в начале XVII в. стоял на стрелке рек Волга и Большой Иргиз в обществе атаманов Варзига и Максима Дутая Нога.

Более того, слово «усы» стало нарицательным для разбойничьих атаманов. В старинных песнях таких называют «братцы усы» (Н. Аристов. «Об историческом значении русских разбойничьих песен», Воронеж. 1875 г., стр. 27). А тут уже видим определенную традицию. Традицию казачью, относительно молодую, но имеющую связь с глубочайшей древностью, с высокопрофессиональными воинскими братствами и с ведической верой.

В старых разбойничьих песнях, с одной стороны, воспевается сиротство, платформа для объединения воев:

«Ты скажи, сирота, кто тебя вспородил?Вспородила меня родна матушка,Воспоила, воскормила Волга-матушка,Воспитала меня легка лодочка ветляночка,Возлелеяли меня няньки, мамки – волны быстрые…»

С другой стороны, в песнях видна и древнейшая вера с ее «бел-горюч камнем», с Алатырь-камнем, алтарем учености, сводом древних письменных знаний и правил:

«Мне постелюшка – мать сыра земля(ковыль трава постлана),Изголовьице – бел-горюч камень лежит,Одеялице – темна ночка надо мной».

Только это остаточки от древнейшей мифологии, отражающей стародавние традиции. У реки Уса есть и более древний слой традиций и мифологии. Древнее казачьих атаманов образы Ильи Муромца (хоть звался «стар козак», да очень древен образ), Алеши Поповича и Микулы Селяниновича.

Но еще древнее плеяда богатырей времен создания Ригведы, Самоведы… К таковым можно отнести Святогора, Еруслана, Горыню, Дубыню, Усыню. Имена Горыня и Святогор связаны с горами, на которых происходили моления богам, с горами, отделяющими Явь от Прави. Дубыня связан со священным богатырским деревом дубом.

А вот Усыня? Н. Аристов пишет: «Усыня сопоставим с первобытным Змеем (Ящером), запруживающим реки своими «плечами». У русских слово «усы» являлось метонимическим переносом слова «плечи». На связь Усыни с «хтоническим змеем» указывает встречающееся название «птица Усыня – змей о двенадцати головах». Имя же Усыни обязано его исполинским усам. Он «одним усом реку запрудил, а по усу, словно по мосту, пешие идут, конные скачут, обозы едут».

Усыня – древнерусский мифический богатырь, связанный с горами и рекой, способен плечом-усом перегородить реку. Действительно, река, носящая имя Уса, шла к Волге и должна была упасть в Рось-Волгу у села Переволоки, но не дойдя до волжского берега, до одного из «рожек» Самарской луки, развернулась и пошла ко второму «рожку».

На пути реки встал мифический Усыня, преградил путь. Зато на луку «словно по мосту, пешие идут, конные скачут…»

В священном горнем месте обиталище богатыря Усыни, оттого и поименована река Уса. Древние сказители поместили Усыню на Самарскую луку не случайно. Тут станицы воинских братств, охраняющих древние святилища. Тут и река, почти замыкающая священную Самарскую луку – Подсолнечное царство (под солнцем находящееся) – Остров Буян. Тут и волхвы-брахманы.

А что еще на Усе? А еще у истоков Усы есть урочище Змиев камень, Змиевы горы. Видно, не зря сравнивали Усыню с хтоническим змеем.

Какова тут связь? Былины нам и на это указуют. Богатыри древности одержали победу над огромным змеем. Но возгордились своей силой и были наказаны богами, окаменели; охраняют вход в иной мир.

Тут бы точку поставить, но древнерусские былины, сказания ведут нас к глубочайшей архаике, к другим древностям, имеющим прямое отношение к имени священной реки Уса.

Усоньша

В сказе «Молодильные яблоки» встречаем царь-девицу Усоньшу. Богатырша, поляница-воительница, а то и вовсе «на половину змея, на половину девка». А это уже образ молнии, образ луны. Образы более древние, чем Ригведа и Авеста.

Фольклористы записали до сорока вариантов распространенного сказа. Сопоставляя отличия текстов-сказов, можно обнаружить немало деталей, расширяющих популярный образ царь-девицы.

Между Усыней и Усоньшей есть общность истока и есть различие, отражающее древнейшие традиции.

Когда-то россы имели Бога с именем Дый, Див, Дев, от которого прозвали его супругу – луну Дивию. Далее пошли дивы – помощницы богатырей и Девичьи горы.

Богатыри, включая Усыню, дети боговы, человеческое воплощение бога. Дивы – подруги Богатырей. Тут общий исток.

Есть и различие. Большинство воинских братств среди главных установок имели обет безбрачия.

Видимо, подобный союз был и у дев. Древние греки помещали воинственных амазонок, воительниц чисто девичьего союза, в Скифию, в междуречье Яика, Волги и Дона. То есть в районе Самарской луки. И, по данным археологов, в данном регионе мы видим в курганах женские захоронения с воинскими атрибутами, ножами-акинаками. Очевидно, перед нами регион женщин-воительниц, «поляниц». Конечно, большинство из них, убив врага в бою, получали право выходить замуж и становились берегинями многодетных семейств. Вполне вероятно, что был слой, союз и таковых, которые годами, а то и всю жизнь мыкались по горам и долам, считая такую жизнь естественной. Общины «поляниц»-богатырш можно отнести к I тысячелетию до нашей эры.

Государство амазонок в сказах называется «дивьим», «дивичьим», «новодевиченским».

У верхней оконечности Самарской луки по правому берегу поднимается гористая гряда, которая на региональных картах называется Новодевичьи горы. Тут и село Новодевичье, по горам поименованное. Как говорится, все налицо. И ведический топоним, и былинное название в очередной раз точно совпадают. Можно отметить, что Навь, Новодевичье царство находится на правом западном берегу, где закат. Река Уса впадает в Расу (Волгу) с запада, при этом делит горную гряду на Девичьи и Новодевичьи горы, на Подсолнечное царство и на Новодевичье (сонное) царство, на Правь и Навь.

И все-таки девичий воинский союз, описанный древними писателями до нашей эры, несомненно, моложе ведических обрядов. Царь-девица Усоньша – это образ Мары, образ земли-матушки. Богатырши-поляницы-амазонки, видимо, более поздний пласт древнерусских традиций, хотя традиций вполне естественных. Верно, наши прабабки не единожды оставались вдовыми, а их дочери незамужними. Их сыновья и мужья уходили в походы, дав обет: не возвращаться домой, «не испив воды шеломом» из вражьих рек. При таких воинственных установках могло случиться всякое. Впрочем, без таких напутствий россам не усидеть бы на просторах от Лабы (Эльбы) до Иртыша и Ганга. Русские реки на протяжении многих тысячелетий оставались русскими оттого, что не только россы, но и их женщины рабству предпочитали смертный бой, в коем часто побеждали. А если и проигрывали, то непременно с боем возвращались на свои священные реки.

Отношение Усоньши-богатырши к потустороннему миру в ведах-сказах подчеркивается тем, что государство царь-девицы всегда связано со сном. Даже имя героини иногда включает в себя корень «сон»: Усоньша, Сонька-богатырка. Тут «спят без сознания», «в смертельном сну спят».