Любовь, ведьма и котики - Эля Рин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глядя на окружающую действительность, которая напоминала гибрид недостроенного заводского цеха и сюрреалистических полотен Дали, я легонько подергала Джу за лапу и спросила:
– Ну и как тебе?
Та в ответ зевнула, слезла мне на руки и зарылась носом в подмышку. Мол, видеть не хочу это ваше современное искусство.
– Девочки, девочки! – захлопал в ладоши Игорь, привлекая наше внимание. – Сегодня задача очень простая. Вы случайным образом достанете из во-о-он того мешка предметы для вдохновения. И у вас будет полчаса на то, чтобы, используя их и принесенные аксессуары, создать объект. После этого нашу… эээ, выставку посетит Александр. Он осмотрит все работы участниц и решит, какие десять ему кажутся невыразительными и наименее осмысленными. Если в их число войдет чье-то творение, то что же, нам придется распрощаться.
– С творением? – подумала я, но вслух спрашивать не стала. В окружении строительных кадавров почему-то не хотелось будить лихо, пока оно тихо.
– Один сломал, второй потерял… Примерно так же бессмысленно все это, – пробормотала я, глядя на «предметы для вдохновения», добытые из мешка. Зеркало, сито и пакет опилок.
– В смысле? – спросила Барби. Ей достался огромный, черствый и жесткий, как кирпич, батон, ивовая веточка и нож со сломанной ручкой. Тоже хороший набор, ага.
– Ну, как в анекдоте. Заперли русского в комнате без мебели, без окон, без дверей и без инструментов и дали два стальных шарика. На следующий день приходят, а он сидит подозрительно виноватый. Что случилось, спрашивают. А он такой: простите, но я один сломал, а второй потерял…
– …Был еще третий, но он просто аннигилировал. – Алла задумчиво разглядывала неработающий фонарик, колеса от игрушечной машинки и мелок. – Знаете, что меня больше всего смущает? Необходимость использовать аксессуары.
– В смысле, инсталляцию на четыре предмета сложнее придумать, чем на три?
– В смысле, что это способ вычислить работы участниц и отличить их от уже готовых экспонатов. Реально присмотритесь. На них же нет ни одной яркой детали.
– Ага, – протянула я. – В противном случае был бы шанс, что Александр свет Миллионерыч мог случайно забраковать десять чужих творений и оставить всех участниц в игре. А так он будет точно знать, где чьи… И сможет абсолютно сознательно решить, сколько человек выкинуть. От нуля до десяти.
– В зависимости от чего, хотела бы я знать. – Алла прикусила губу, уже в который раз оглядывая пространство вокруг. Некоторые из девочек уже начали что-то творить, двое наседали на Игоря – явно с неудобными вопросами, потому что он поспешно отступал и даже немного отмахивался. Еще несколько стояли и смотрели на город. И я их отлично понимала. Вид отсюда просто завораживал.
– От настроения? – предположила Барби.
– От фазы луны? – прикинула я.
– От того, с какой ноги сегодня встал, – буркнула Алла. – Ну, чего… Удачи нам?
– Удачи!
– Удачи!
И я, подхватив свой материал для инсталляции, пошла к окну. Если ничего классного не надумаю, так хоть красотой наслажусь. И поржу. Потому что уже пятый раз с момента, как мы сюда поднялись (а может, я не все разы заметила и их было больше), вокруг нашего этажа пролетал Карлос. Делал независимый вид и изображал, что он на прогулке. Учитывая шквальный ветер и то и дело срывающийся дождь, зрелище получалось уморительное. Формата: «Леди, что вы делаете на пристани в девятибалльный шторм? Вас же смоет! И зачем вам кружевной зонтик?» – «Ах, ну что вы, я просто прогуливаюсь, такая чудесная погода на дворе…»
– Нравится тебе? – спросила я Джу, сложив вещи себе под ноги и устроив ее поудобнее на руках.
– Мяф! – сказала она и потерлась затылком о подбородок. Потом обернулась, посмотрела на меня восторженно-превосторженно и еще несколько раз кивнула для верности. Мол, вид огонь.
Я смотрела на город, по которому плыли светлые и темные пятна, и к темным тянулись от туч пологи дождя. Он был похож на шахматную доску, обманчивую, изменчивую. На которой ты думал поиграть в игру с понятными правилами, а в итоге ввязался в какую-то совсем другую, со слишком высокими ставками и противником, который будет скрываться до последнего. Ну ничего. Тем более что мимо окна в шестой раз пролетел Карлос и ухитрился отсалютовать мне хвостом. Мол, все на мази!
Тут я поняла, кого именно он мне напоминает, и заржала в голос – так громко, что стоявшая неподалеку девушка подпрыгнула на месте и на всякий случай отошла подальше.
Лет в пять или шесть в коллекции родительских фильмов мне попался диск с фильмом про Бриса из Ниццы. Главным героем там был великовозрастный патлатый идиот с мечтой о сёрфинге. Слегка толстый и очень нелепый. Половину шуток я тогда не поняла, актера Жана Дюжардена полюбила сильно позже, но Брис так зажигательно пел и встревал в дурацкие ситуации, что я изо всех сил подпевала ему в игрушечный микрофон и устроила потоп в ванной, решив прокатиться там на гладильной доске (за неимением сёрфа). Опустим подробности того, что сказали мне после этого мама с папой. Так вот, Карлос был вылитый Брис! Толстый, полный энтузиазма и готовый совершать подвиги даже там, где этот подвиг чайке совершить просто нереально.
– Надо спросить его про сёрф… – пробормотала я и перевела взгляд вниз, туда, где в стекле отражалось несчастное сито.
Так! Так-так-так… Воспоминание о дурацкой комедии настроило меня на дурацкий лад – вот тут Сигизмунд явно бы высказался в духе, что зачем настраивать, если я и так из этого состояния никогда не выхожу, – и в голове разом сложилась цепочка образов.
Опилки. Сито. Зеркало. Джу. Рекурсия!
– Сейчас, Джу, мы с тобой будем объединять низкую шутку с высокой идеей… – пробормотала я и потянулась к пакету с опилками.
Лицо у Александра было такое, как будто он пришел в ресторан высокой кухни, а шеф-повар самолично вынес ему на красивом подносе блюдо с обезьяньими мозгами из фильма про Индиану Джонса. Видимо, ожидания от конкурса несколько не совпали с действительностью. Охранники за его спиной хранили просто каменное спокойствие, и ни один мускул не дрогнул на их мужественных лицах, когда они вышли из лифта и замерли под люстрой, на которой болтались красные кружевные трусы. Вадим стоял чуть в стороне и с холодным интересом осматривался. Однако я видела, что уголок рта у него то и дело подергивался, как
