ПОЛК СТРЕЛКА ШАРПА - Бернард Корнуолл

— Они его спрятали, чтобы устроить аукцион, продавая по частям.

— Аукцион? — поперхнулся Шарп. Совести у Симмерсона было явно меньше, чем корысти, — Этим они и заняты сейчас?

— Да. Дядя уверил меня, что всё законно, однако мне почему-то кажется, что нет. Нет?

— Нет. — ухмыльнулся Шарп.

— Дядя сказал, что вас убили в Лондоне.

— Пытались.

Она вздрогнула:

— Но вы всё ещё офицер?

Заляпанный грязью, он сейчас мало походил на офицера:

— Майор.

Джейн закусила губу, улыбнулась и бросила быстрый взгляд наверх лестницы, как если бы там мог появиться её дядя. Раскал завозился, и она притиснула пса к себе:

— О вас писали в «Таймс». После Саламанки. Упоминали какого-то… — она наморщила лоб.

— Гарсия Эрнандес? — подсказал Шарп.

— Наверно. Назвали вас героем.

— Да нет, просто лошадь понесла, а я имел несчастье находится на ней.

Она засмеялась. Повисла неловкая пауза. Шарп рассердился. Он так часто мечтал встретить её опять, говорить с ней, и что же? Встретил, а в голову, как назло, ничего путного не лезет:

— Я… — сказал он, но одновременно Джейн начала: «Они же…»

Оба умолкли и смущённо заулыбались.

— Вы что-то хотели спросить?

— Они же могут попытаться убить вас снова?

— Если узнают, что я в Фаулнисе. Пока не узнали. Я назвался Диком Воном.

— Что будете делать?

— Надо уходить. Я тут с другом, сержантом Харпером. Такой дюжий парень?

Она кивнула. Задумалась:

— Когда?

— Сегодня ночью.

Всё, что хотел, он выяснил. Рядовой Дик вон свою задачу выполнил, настал черёд майора Ричарда Шарпа.

Джейн зашептала, волнуясь:

— Лагерь охраняют. Патрули ополченцев рыскают до самого Викфорда. Местные жители тоже не прочь поймать беглеца. Им платят за каждого.

Она покусала губу:

— Вам лучше взять одну из наших лодок и переплыть реку. Северный берег не стерегут.

Шарп цвёл. Она его не выдала. Наоборот, она близко к сердцу приняла его невзгоды и готова была помочь!

— Нам бы еды. И денег.

— Две гинеи хватит?

— Более чем. В лодочном сарае? Как стемнеет?

Она кивнула, и очи её озорно сверкнули:

— Обещаете прекратить эти постыдные аукционы?

— С вашей помощью. — их головы почти соприкасались. Шарп чувствовал запах её духов и пьянел без вина.

Она покраснела:

— Я хотела бы…

Закончить фразу ей не удалось.

— Джейн! — с лужайки раздался сварливый голос, отравивший Шарпу лето перед Талаверой, — Где ты запропастилась, деточка? Джейн!

Перед Шарпом будто въяве встал Симмерсон: жирный, пыхтящий, с багровым одутловатым лицом.

— Джейн!

Спугнутой птицей девушка вспорхнула в сад:

— Я гналась за Раскалом, дядя. Он, проказник, опять улизнул из дома!

— Приглядывай за ним, сколько можно повторять! Подполковнику Гирдвуду собаки не по душе! Поторопись, деточка!

— Бегу, дядя.

На верхней ступеньке она быстро обернулась и подарила Шарпу извиняющийся взгляд. Стрелок же был готов пуститься в пляс. Хотелось кричать и петь от счастья! Джейн помнила его! А он… Даже женившись, Шарп порой выуживал из глубин сознания её светлый образ, теша себя мыслью, что в тёмной церквушке мог понравиться ей. Насколько стрелку было известно, родители Джейн умерли, а воспитывавшие девушку дядя с тётей не стали бы тянуть с её замужеством.

Однако сегодня Шарп увидел, что на её пальце нет кольца. Мало того, он мог поклясться, что очи Джейн вспыхнули, когда она рассмотрела, что на Шарпе тоже нет золотого ободка.

Любовь и счастье переполняли Шарпа. Он подхватил заступ и чуть ли не вприпрыжку вбежал в лодочный сарай.

Там счастье схлынуло с него, как вода с промасленного патронного картуза. Жиль Мариотт, которому Шарп приказал сгинуть, буквально выполнил слова стрелка.

Жиль Мариотт сгинул. Сбежал.

Глава 9

Отводя от себя подозрения, Шарп солгал, что Мариотт отлучился переговорить с капралом.

— Грязь! — Линч сверлил Шарпа чёрными бусинами глаз, — Ты врёшь, грязь!

— Сержант! Он пошёл к капралу! Сказал так мне! — Шарп застыл, руки по швам, всем своим видом изображая оскорблённую невинность.

Сержант понял, что большего не добьётся и зло осведомился:

— Когда он смотался, грязь?

Шарп поморгал и сдвинул брови:

— Минут двадцать назад, сержант. Около того.

— И ты не поднял тревогу?! — выплюнул Линч.

— Сказал мне, что пошёл к капралу, сержант!

Забыв о чистоте формы, Линч стоял рядом с Шарпом по колено в воде у ворот лодочного сарая. Первые и вторые номера, бросив работу, растерянно наблюдали за сержантом.

— Сержант Линч? — окликнул недомерка с края подпиравшей лужайку стены подполковник Гирдвуд, — Что за дикие вопли?

— Дезертир, сэр! — виновато доложил Линч, — Одна грязь посмела сбежать, сэр!

— Как? Как, болван? — маска невозмутимости сползла с крохотного личика подполковника.

Тревога его была понятна. Продавая солдат на сторону, подполковник был спокоен. Покупатели, сами замазанные в афере, а потому кровно заинтересованные в сохранении тайны, держали рот на замке. Дезертир — другое дело. Удайся побег, дезертир молчать не будет. Земля же, как известно, слухами полнится. Странная история может и дойти, куда не надо. Шарп незаметно подался ближе к стене, от души надеясь, что кутерьма не привлечёт внимания Симмерсона. Гирдвуд не ждал от Линча ответа, распорядившись, чтобы тот, растянув рабочую партию в цепочку, прочесал болота к востоку до речки Роч.

— Полагаю, как поступить с негодяем, мне вам рассказывать не нужно, сержант?

— Нет, сэр!

Искали беглеца основательно. С Фаулниса вывели две красномундирные роты и послали на запад от усадьбы Симмерсона. Конные ополченцы переворачивали вверх дном хутора и деревеньки вдоль реки Крауч. На крыше дома сэра Генри под флюгером-Орлом засели несколько человек с подзорными трубами. Действовали слаженно, и Шарп сделал вывод, что бедняга Мариотт — далеко не первый отчаюга, решившийся на побег с Фаулниса.

Взвод Линча тащился по чавкающей под ногами топкой почве. Впереди было Северное море, и Шарп сомневался, что Мариотта черти понесут сюда. Поймать его на этих голых равнинах труда не составит, ведь бежать он может исключительно по тонким полоскам твёрдого грунта, где его легко заметить и без подзорных труб.

Цепь рекрутов замыкали с двух сторон капралы. Линч шагал в центре. Мушкеты троица зарядила. Корка слякоти покрывала с головы до ног всех, включая сержанта. Яркое солнце подсушивало почву. Воняло болотными газами.