Кольцо Афродиты - М Валигура

Гоша увлек нас на кухню. Там на столе красовалась недоеденная яичница с икрой.

Икринки казались подсохшими, но не от времени, а от термообработки.

Гоша распахнул холодильник. Тот был набит анашой.

ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ Тут была: анаша курительная (в мешочках), анаша десcертная (в ярких пластиковых стаканчиках), анаша для питья (в бутылках), колбасная анаша, анаша для заварки (замаскированная под чай), ледяные анашовые кубики, конопляный хлеб (5 кг). Тут же были и приправы: героин, опиум, яичный порошок, хмели-сунели.

(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ )

- Выбирайте,- барственно разрешил Гоша.- Но не больше 2 кг в одни руки.

Мы посовещались и взяли два десятка анашовых яиц.

- Спасибо за покупку,- расчувствовался Гоша.

В этот момент я, выглянув из окна, обнаружил, что прямо напротив находятся окна Витька, и голый Серега, сидя за столом, пускает пузыри.

Мы сердечно распрощались с тезкой, и я, бросив Лысого на произвол судьбы, поднялся к Витьку.

ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ Голый Серега, сидя за столом, пускал пузыри. Витек засел в туалете звонил.

Пашка интимничал с Ульянычем. Из этого я сделал вывод, что дверь мне открыла Железная Рука.

(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ )

Увидев меня, пацаны страшно обрадовались. Привыкли, сволочи, что я им водку таскаю.

- Водки у меня нет,- объяснил я.

- Та-ак,- проворчал Серега барабаня толстыми пальцами ног по крышке стола.- Что же тогда? Опять " Арапчай " ебучий?

- Ничего нету,- развел руками я.

- Уй, Гоша, пидор! - заорали всe, а Витек от возбуждения спустил воду.А какого же хера ты приперся?

- Витек,- я постучал в дверь туалета.- У тебя телескоп есть?

- Конечно,-ответил Витек.- От покойного папаши остался.

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ Охуeнным астрономом был отец его при жизни. Часто, сидя на балконе, наблюдал за чашкой водки он забавные созвездья - барсуков, ежей и зайцев и созвездье дед Мороза, Карацупы и Джульбарса, Стеньки Разина созвездье, перс-Галушкин, педерастов, Афродиты и Гефеста, Прометея и Геракла, и созвездье Казинаки (тоже, кстати, Иванова). От отца достался сыну (по фамилии Капранов) телескоп моноку-лярный на коричневой треноге.

( КОНЕЦ ЛИРИЧЕСКОГО ОТСТУПЛЕНИЯ )

Я установил телескоп у окна, замаскировал занавеской и глянул в глазок. Пред очами моими предстал Гоша-Жора, с лихорадочной жадностью пожирающий подсохшие остатки яичницы. Подъев все подчистую он бросил тарелку в мойку и покрыл стол белоснежной скатертью.

" Ждет гостей,- подумал я.- Интересно ".

- Гош, у тебя с головой все в порядке? - послышался из-за спины голос Пашки.

- Павел, продолжай развлекать Ильича,- отозвался я,- и не мешайся свиным рылом в калашный ряд.

Пашка хмыкнул и продолжил свои незамысловатые подъебки.

- Шпиен,- изголялся он.- Сысчик. Джеймс Бомж.

- Ну да,- говорю.- Я еще и не таким занимался. От моих c Федькой проделок вся Европа стонала.Молодой был, шалил, но теперь я - самый послушный в мире.

- Ебать! - громко удивился У.О. Серега, не менеe громко хлопнув себя по ляжкам.- Да ты герой!

- Ну,- хладнокровно подтвердил я, выбивая из пачки сигарету.

- Да ебись ты! - снова поразился Серега, после чего залез голяком на табурет и начал читать какое-то длинное героическое стихотворение про войну.

- Это меня в школе научили,- похвастал он под конец.

- Ений! - восторженно завыл Пашка, истово крестясь и поглядывая на портрет Ильича.- Тебя бы, голожопого, к старику Ульянычу.

- Ладно,- говорю,-- мужички, вы тут развлекайтесь, а мне на Пасху пора.

- На хуй? - оживился Пашка.

- Нехристи!

ПАСХА ЛЫСОГО

Лысый открыл мне, сверкая раскрашенной плешью.

- Христос того...

- Что?! - испугался я.

- Того... воскрес.

- А... блядь, воинственный воскрес,- выдохнул я.

Я собрался было троекратно расцеловать Лысого, но тот отпихнул меня и, указав в сторону комнаты, заявил:

- Не, не меня, его.

- Кого, блядь?

- Блядь, Иисуса! Ты чо, забыл? Он воскрес.

- В натуре?

- Блин, падло буду!

Я шагнул из прихожей в комнaту и увидел - точно - Иисусa, такого себе полного, грязного, в серой штопанной хламиде и верхом на котовской лошади.

- Халло, Гош,- сказала мне лошадь.

Мы так и попадали со смеху, а Иисус даже стукнулся головой о тумбочку. А не хуй было забираться так высоко. Мученник ебучий. Иисус, немного смущаясь, поднялся и снова взгромоздился на лошадь.

- До чего,- повернулся он к Котовскому,- у вас,- говорит,- Петр Петрович, умная лошадь.

- А то! - говорит Котовский.- Я с ней ни за какие деньги не расстанусь.

- Поверите ли,- продолжает Иисус,- вам за нее ясчык водки предлагали. Хуй вы согласились.

- Анацефал,- сказала лошадь.

Мы так и попадали. Тумбочка сломалась. Как его, пидораса, крест выдержал...

- Наэздничик,- пошутила лошадь.

Мы так и попадали, а Иисус забился на полу в конвульсиях.

- Хорош, мужики,- простонал он.- Давайте лучше водку пить.

- Щас,- сказала лошадь.

Я упал рядом с мерзавцем Айвенго, издыхающим от хохота.

- Значит, платиновое, гришь,- выдавил сквозь спазмы он.

- Гош,- поправил я.

Тут лошадь так и упала со смеху - на Иисуса, ясен арафат, и так ржала, так ржала!

- Тут ему и пиздец,- проговорил Лысый.- Ебать конем мой лысый череп.

Тут он осекся и подозрительно уставился на лошадь. Могучая рука Котовского поставила меня на ноги.

- Ну, - говорит,- молодец. До сей поры никто моeго коня в хохоте не валял.

- А я свалял,- говорю.

Лошадь, вставшая было на ноги, хрюкнула и снова повалилась, а Иисус не успел выползти.

- Вот, называется - воскрес,- прохрипел он.- Не хуй и стараться было.

- Айвенго, скот, да помоги ж ему! - возмутился я.

- Дашь кольцо поносить - помогу.

Подлец он был, вот что.

В этот вечер лошадь так и не поднялась. А Иисуса мы все же вытащили - с Лысым напару. Ну и разозлился же он! Весь вечер хлестал водку и ухаживал за Анфисой - то ручку просил поцеловать, то помолиться за него. Дурак он был, одним словом.

Меня Анфиса игнорировала, Оксана тоже. Один Айвенго все выклянчивал показать ему кольцо. Да я не дал. Просидел с компанией часов до восьми, поел анашовых яиц и отправился к телескопу. А напоследок бросил им:

- Бля, свиньи. Развели того... бардак туда-сюда. Чтоб до завтра все блестело как это... как у Котовского яйца.

У лошади от смеха подогнулись передние ноги, Иисус, дура, об пол еблом. А Котовский полез в галифе - и сияние собственных яиц ослепило его кротиные глазки. Конспиратор, блядь.

МАРФА ПОДСАДНИЦА

В окулярe телескопа маячили трое: Жора, пердун Ябунов и неизвестная мне женщина поразительной красоты (наверное, лесбиянка ). Они роскошно проводили время: ели черную анашовую икру и пили анашовое же шампанское. Жора рассыпался мелким бесом, а Ябунов - подозреваю - по обыкновению пердел аки. Красивая женщина была строга и надменна. Если она не принадлежала к верхушке Мафии, то можете меня выeбать, как Серегу.