Все о мужских грехах - Марина Серова

Спала я той ночью так, что даже не слышала наконец-то грянувшую грозу, и проснулась поздно — торопиться мне было некуда, потому что все мое занятие заключалось единственно в том, чтобы ждать. Решив как-нибудь убить время, я взяла Сергея и поехала сначала на рынок, где снова затарила багажник — надо же было отблагодарить Самшиевых за гостеприимство, а потом к морю. Я купалась и загорала, затем мы съездили пообедать в открытый летний ресторанчик неподалеку, где я была встречена с величайшим почтением — еще бы! Я ведь была свидетельницей невесты самого господина Лекобы! День уже клонился к вечеру, и я решила поплавать в последний раз. Заплыв довольно далеко, я увидела, что Сергей изо всех сил машет мне руками и кричит, но слов я, естественно, на таком расстоянии расслышать не могла. Решив, что что-то случилось, я рванула к нему и, выскочив на берег, спросила, задыхаясь и одновременно оглядываясь в поисках возможных супостатов:

— Ты чего?

— Ваш телефон звонил, долго звонил.

Взяв сотовый, я увидела, что это был Лекоба, и перезвонила ему.

— Здравствуйте, Андрей Павлович! Есть новости? — с ходу спросила я.

— Есть! — подтвердил он. — Приезжайте ко мне!

Надо ли говорить, что я бросилась к машине как оглашенная, крича на бегу Сергею:

— Давай как можно скорее домой! Я быстро переоденусь, и ты отвезешь меня к Лекобе.

Он понятливо кивнул и сорвался с места. У Самшиевых мы оказались мигом, и я, одевшись, прыгнула в машину, так что не прошло и двадцати минут, как я уже сидела на диване на веранде его дома и слушала Андрея Павловича, к боку которого прижался Арчил, а Лекоба обнимал его за плечи.

— Вы были правы, Татьяна Александровна! Зайцев действительно сидел. В декабре 93-го его задержали в Тбилиси на месте преступления за вооруженный грабеж, при котором был убит один человек, а вот второй, хоть и выжил, на всю жизнь остался инвалидом. А если учесть, что Зайцев оказал очень активное сопротивление, ранив ножом полицейского…

— Опять ножом? — воскликнула я. — У него же «ТТ» был!

— Видимо, он решил, что от пистолета много шума, а орудовать ножом ему было намного удобнее, — предположил Андрей Павлович и продолжил: — Зайцев тогда получил десять лет, и то только благодаря стараниям адвоката. Защищал его Гоглидзе, адвокат не просто дорогой, а очень дорогой!

— Значит, он мог быть только назначенным! Потому что денег на такого адвоката у Зайцева не было, — уверенно сказала я. — Но непонятно, чего же он тогда так старался, а?

— Он не был назначенным! — как бы между прочим обронил Андрей Павлович. — Зайцев ему позвонил, когда его задержали. О Гоглидзе говорят, что он тесно связан с криминальными кругами, но доказать этого еще никто не смог. И срок заключения он Зайцеву все-таки сократил до десяти лет, а ведь прокурор требовал пятнадцать. А еще он Зайцеву посылки передавал.

Оп-па! Услышав это, я вытаращилась на Андрея Павловича во все глаза и потеряла дар речи, а когда он ко мне вернулся, я сказала:

— Хорошо! Я допускаю, что Зайцев входил в какую-то большую преступную группировку и ее руководитель оплатил адвоката, но чтобы он еще и передачки посылал, это выше моего понимания!

— Если только они не были чем-то связаны, — заметил Лекоба.

— Но чем? — воскликнула я. — Что может связывать дорогого адвоката и уголовника?

— Я так думаю, что в этом вам придется разбираться самой, — сказал Андрей Павлович.

— Да разберусь я! Разберусь! — заверила его я и начала рассуждать вслух. — Что мы имеем? А то, что с учетом срока предварительного заключения Зайцев должен был освободиться в декабре 2003-го… Да, здесь есть над чем поломать голову! Будет, чем мне ночью заняться! — и я встала. — Спасибо вам большое за помощь, Андрей Павлович! И давайте прощаться — я завтра уеду отсюда, чтобы продолжить поиски.

— Ну, неужели вы не поужинаете с нами? — укоризненно спросил он.

— От ужина не откажусь, — согласилась я, и мы прошли в столовую.

Едва взглянув на уже сидевшую там Ию, я поняла, что у нее все в порядке — таким спокойным и умиротворенным был ее взгляд, в движениях появились плавность и уверенность. Она встретила мужа и сына счастливой улыбкой, а когда увидела меня, то сорвалась со стула, бросилась ко мне, обняла и поцеловала.

— Ну вот! — сказала я ей на ухо. — Я же говорила, что у вас все будет хорошо! Искренне желаю, чтобы так было и впредь!

Лекоба ей что-то сказал, и она тут же повела меня к двери.

— Руки! — сказала она и потерла свои руки друг о друга.

Я поняла, что она ведет меня помыть руки перед ужином, и, повесив сумку на спинку стула, пошла за ней. Когда мы вернулись, все остальные уже сидели за столом, и ужин прошел в спокойной дружеской атмосфере, но, когда я начала прощаться и Ия поняла, что я уезжаю, она расплакалась, опять бросилась ко мне и стала требовательно повторять, постоянно оглядываясь на мужа:

— Приехать! Сестра приехать!

— Ия очень хочет, чтобы вы приехали к нам на свадьбу! — улыбнувшись, сказал Лекоба. — И мы с мамой присоединяемся к ее просьбе.

— Не могу ручаться, но постараюсь! — пожала я плечами. — А если вы сами приедете в Тарасов, то я буду очень рада встретиться с вами, — сказала я и протянула ему свою визитку.

— Может быть! Когда-нибудь! — произнес он. — А сейчас моя машина отвезет вас к Самшиевым, а завтра утром — в Адлер. А куда вы направитесь оттуда? — спросил он.

— Сначала в Москву, а оттуда — в Германию, во Франкфурт-на-Майне, — ответила я и, пожелав всем счастливо оставаться, пошла к машине.

У Самшиевых, узнав о моем отъезде, женщины бросились готовить прощальный ужин и ужасно расстроились, узнав, что я уже поела у Андрея Павловича. Я поднялась к себе, куда Нина принесла неизменный кофейник с кофе, и начала собираться, причем те костюмы, которые я уже надевала, положила отдельно, решив, что горничная в немецком отеле справится с ними более успешно и с меньшими потерями для меня, чем Нина. Покончив с вещами, я начала просматривать документы, полезла в сумку и неожиданно увидела там на дне небольшую коробочку. Я достала ее, открыла и увидела там золотую цепочку, а на ней усыпанный мелкими бриллиантами кулон в виде моего знака зодиака. «Так вот зачем Лекоба велел жене повести меня мыть руки! — догадалась я. — Ну и хитрец! Понял ведь, что деньги от него я не возьму, и отблагодарил меня вот так!» Посмотрев на часы, я решила, что время для звонка еще подходящее, и набрала его номер.

— Эх, Андрей Павлович, Андрей Павлович! — укоризненно сказала я.

Он весело рассмеялся и спросил:

— Сюрприз удался? Понравился вам наш с Ией подарок?

— Очень! — честно сказала я. — Спасибо вам большое!

— Это вам спасибо! — уже серьезно сказал он.

— Но как вы узнали, когда у меня день рождения? — спросила я.

— Это было несложно! — небрежно ответил он. — Вы личность в Тарасове известная, и моему брату ничего не стоило это выяснить.

— Честно говоря, я никогда не подозревала, что столь популярна, — с притворной скромностью заметила я. — Ну, теперь уже окончательно до свиданья и спокойной ночи! — сказала я.

— А вам удачи в ваших делах! — пожелал он. — А над предложением моим все-таки подумайте — мы будем всегда рады видеть вас в Сухуми.

Отключив телефон, я села покурить и выпить кофе, а заодно бросить гадальные кости, чтобы узнать, что меня ждет в Германии. Выпало 27+11+20.

— Да вы же мои хорошие! Вы мои самые добрые! — обрадовалась я. — Мне обеспечена удача, а это значит, что я на верном пути. Спасибо, мои дорогие!

Допив кофе, я легла спать, решив, что нечего себя мучить, у меня еще будет масса времени во время полетов, чтобы все как следует обдумать. Но спала я плохо и в результате проснулась раньше всех в доме, то есть теплую воду в душ для меня налить еще не успели. «Ничего! Лишняя порция бодрости перед таким тяжелым днем мне не повредит!» — решила я и, взяв полотенце, пошла в сад. Поклацав зубами и поскулив под ледяным душем, я бегом вернулась в дом, где оделась и села ждать свой кофе. Увидев меня уже одетой и собранной, вошедшая с кофейником Нина грустно вздохнула, вероятно, от мысли о скором расставании, и сказала, что завтрак сейчас будет. Выпив кофе, я взяла сумку и спустилась вниз, где меня уже все ждали за накрытым столом. Меня старались накормить посытнее и на мои отговорки, что я терпеть не могу наедаться перед полетом, говорили, что по дороге все уляжется. А что? В этом был свой смысл! После завтрака я, в ожидании машины, сидела и курила в саду, когда на дорожке появился один из парней Лекобы, и я поняла, что пора ехать. Самшиевы провожали меня всей семьей.

— Спасибо вам всем большое за гостеприимство и помощь! — поблагодарила я. — Я обязательно скажу Семену Ивановичу Андрееву, что вы очень много сделали для меня, а значит, и для него!