Грешные ночи (ЛП) - Джена Шоуолтер

— Успокойся, Аннабель.

— Что происходит... Что ты сделал... Чёрт!

— Вода может не только исцелить тебя, но и причинить вред.

"Проклятые демоны. Всё это из-за них."

— Но я не... ранена.

— Нет, ранена. Всплеск адреналина мог скрыть ощущение повреждений.

— Ты можешь... опустить нас на землю? — Боже, из-за сильной боли Аннабель едва могла говорить. Должно быть, те демоны её не только поцарапали.

— Нет, не могу. Ударная сила причинит боль, и не стану тебе лгать, боль, которую ты ощущаешь сейчас покажется лишь жалким подобием.

"Только не кричи, только не кричи, ты же не хочешь кричать."

— А есть какие-нибудь хорошие новости?

— Но боль не продлится долго. Клянусь, что довольно скоро ты ничего не будешь ощущать.

— Потому что... я... умру.

"Дыши, просто дыши."

Но это лишь усилило хватку, сжимающую её сердце. На коже Аннабель выступил пот, а в жилах начала стыть кровь.

"Ударная сила может стать настоящим облегчением",— решила она.

— Уверяю, ты выживешь. — Захариил крепко обнимал Аннабель, создавая ощущение комфорта. Одним крылом он обернул её, создавая что-то вроде подушки, когда они приземлились. Другое крыло колыхалось на ветру, в любой момент готовое оторваться.

Аннабель желала, чтобы её сердце понеслось вскачь и вырвалось из груди. Чем бы ангел не накормил её, это оказалось намного хуже приземления и... Её накрыло очередной волной агонии.

Да, а вот и он. Самый конец. После всех сражений, через которые она прошла и выжила, после всех испытаний, Аннабель была ненавистна мысль, что она так закончит жизнь. Она не посетит могилы родителей, не уничтожит убившего их демона, потому что он так и не вернулся, а попав в психушку, Аннабель не могла выследить его. Да она и понятия не имела, как это сделать. Она не попрощается с братом, даже если он и не сказал бы ничего ей в ответ.

Земля стремительно приближалась. Такая зелёная, такая прекрасная, словно насмешка над её попыткой успокоиться. Глаза Аннабель жгло, в груди всё сжималось. Ближе... ещё мгновение...

— Мне так жаль, — произнёс Захариил, разворачиваясь спиной к земле, оставляя её вниманию бесконечное небо, где белая дымка купалась в синеве. Куда не кинешь взгляд — всюду плотные облака. — Боль, которую ты испытываешь — временное явление. Она пройдёт... Мне так жаль, — снова повторил он.

— Не стоит. Ты сделал всё, что мог...

Ангел напрягся, и Аннабель знала причину. Удар.

Бум! Они ударялись о дерево за деревом, мотались из стороны в сторону. Дыхание вырывалось из их лёгких, смешивалось, а настало время, когда невозможно стало вздохнуть. О, подождите-ка, следующий, самый жёсткий удар, доказал обратное, полностью выбивая воздух из лёгких Аннабель.

Они с Захариилом ударялись то об одну, то о другую ветку, не теряя при этом сознания, пока, в конце концов... бум! Окончательное приземление оказалось куда более жёстким и неожиданным. Теперь они остановились. Точно остановились.

Перед глазами Аннабель расплывались круги. Она сконцентрировалась на восстановлении дыхания, вдыхая и выдыхая, поначалу довольно быстро, но постепенно выравнивая ритм. Минуты перетекали в часы, часы становились вечностью, и наконец, Аннабель нашла в себе силы сесть. Плохая идея. Её накрыло головокружение, перевернувшее весь мир с ног на голову. Она была насквозь мокрой. И да, вот она обещанная боль — калейдоскоп жжения, ноющих симптомов и пульсирования.

Аннабель поморщилась и осмотрелась вокруг.

Сквозь сломанные ветви над головой проглядывало солнце, ласкающее теплом её кожу. Аннабель была в лесу. Её окружала изумрудная зелень, а воздух наполнял аромат полевых цветов.

Рядом с ней... рядом с ней распростёрлось тело Захариила. Он лежал неподвижно с закрытыми глазами. Крылья его согнулись под странными углами, одеяние из белоснежного стало бордовым.

Кровь, так много крови. Повсюду. И даже на ней... кровь Захариила. Кровь текла из его рта, из ушей, а в местах разрыва его одеяния текли целые потоки, напоминая ей бурные горные реки. Тело ангела было покалечено, на одном из бёдер глубокий порез, одна из лодыжек сломана, сквозь разорванную кожу виднелись неровные края кости.

Её родители, разодранные, смотрящие в никуда.

Её родители, лежащие в луже остывающей крови.

Аннабель разразилась истерическим смехом. Она снова уцелела в очередном безумном кошмаре.

"Нет. Нет!"— подумала Аннабель. Она не оставит Захариила в таком состоянии. Не позволит ему умереть.

"Он уже мёртв",— пропищал здравый смысл.

"Нет!"— Аннабель твёрдо отбросила эту мысль. Они не так давно знакомы, но ангел уже дважды спасал ей жизнь. Он заботился о ней. Он тот, кто утверждал, что убил собственного брата, кто утверждал, что способен убить её без раздумий, кто никогда не лгал. Она не собиралась идеализировать его, но и бросать его тут не собиралась. Захариил так старался её защитить.

Аннабель встала на колени и проверила пульс ангела. Он был нечётким, но надежда оставалась.

"Боже, если ты меня слышишь — спасибо!"

Дрожащими руками она опустила руку Захариила и, сдерживая тошноту и плача, постаралась прикрыть его тело остатками ткани.

"Просто... останься ещё с нами. Ему так нужна помощь."

— Ты исцелишься, — сказала она Захариилу. — Ты переживёшь это.

Аннабель внимательно осмотрела окружающий лес. Если ей удастся соорудить что-то наподобие саней, она сможет оттащить его... вот только куда? Она понятия не имела об их местоположении. Ладно, не важно. Она смогла бы тащить его до тех пор, пока им не попадётся кто-то, кто смог бы позвать на помощь.

— Что ты с ним сделала?

Позади Аннабель раздался резкий окрик, в котором было столько ненависти и ярости, что девушка упала. Кровь стучала в висках. Аннабель быстро поднялась и повернулась. Вернулось головокружение ещё большей силы, а к плывущим перед глазами кругам добавились яркие вспышки света.

На расстоянии в несколько футов от неё виднелась фигура мужчины.

Дрожа, Аннабель сунула руки в карманы кожаных штанов и нащупала пару кинжалов, которые ей дало облако. Отлично. Она не потеряла их при падении. Девушка поднялась на ноги, с усилием заставляя себя оставаться в вертикальном положении, и направила оба оружия на устрашающего вида визитёра.

— Не подходи, а то пожалеешь.