Главный противник - ЦРУ против России - А Колпакиди

Клайн "забыл" отметить только одну "мелочь": радиоперехват и другие средства технической разведки США использовали не только против своих врагов из социалистического лагеря, но и против друзей и союзников, с готовностью предоставивших американцам базы на своей территории. Первый такого рода скандал вспыхнул всего через два года после создания АНБ (тогда американцев уличили в том, что они ведут шпионаж против Голландии - своего официального союзника по НАТО), и с тех пор аналогичные скандалы случаются в Западной Европе более или менее регулярно.

Разбросанная по всему миру американская радиоэлектронная аппаратура улавливает все сигналы и перехватывает вышедшие в эфир радиограммы, которые впоследствии оцениваются, сортируются и анализируются. В АНБ существует мощный дешифровальный отдел, занятый разгадыванием кодов других стран. Параллельно с ним действует и шифровальная служба, которая разрабатывает шифры практически для всех государственных учреждений США и занимается проблемами обеспечения безопасности передачи зашифрованной американской информации. Поясняя основные цели своего агентства, директор АНБ генерал-лейтенант Л. Форер летом 1981 года определил их так: "накопление внешней разведывательной информации путем расшифровки иностранных электромагнитных сигналов и защита электронных коммуникаций США. С помощью электронной разведки США получают значительную информацию, недоступную любым другим средствам"98. Кстати, что АНБ не только самый молодой член американского "разведывательного сообщества", но и наиболее секретный режим внутренней безопасности в нем еще более строгий, чем в ЦРУ, его окружает тщательно создаваемая атмосфера молчания, и по сравнению с Центральным разведывательным управлением о его деятельности известно ничтожно мало.

Глава 7

ПРОТИВОСТОЯНИЕ, ИЛИ ПОЧЕМУ НЕ НАЧАЛАСЬ ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

(1953-1964)

Советско-американские отношения в эпоху Хрущева

Военное планирование, так называемые стратегические планы являются по большей части интеллектуальным упражнением, в котором плановики выбирают наилучший путь ведения войны против возможных противников. Но действия противников неизбежно окажут существенное влияние на военное планирование.

Форрестолл, министр обороны США, 1948 год

Корея: первое противостояние

Начавшаяся в 1950 году формально "локальная" война в Корее, тем не менее, поставила мир на грань третьей мировой войны. После того как американские войска выступили на стороне Юга, а китайские "добровольцы", поддерживаемые советской авиацией - на стороне Севера, война в этой небольшой дальневосточной стране не один раз чуть было не переросла в глобальную схватку двух сверхдержав. Уже к середине 1951 года линия фронта стабилизировалась примерно вдоль 38-й параллели и ситуация в Корее приняла патовый характер. Видя, что обычными средствами победы не добиться, американские стратеги все чаще стали задумываться об использовании ядерного оружия.

Так, 11 января 1951 года бывший министр ВВС и председатель комиссии СНБ по ресурсам Стюарт Саймингтон на секретном совещании предложил нанести удар по материковому Китаю. Его план, представленный Трумэну в виде секретного документа СНБ-100, предусматривал нанесение внезапного ядерного удара по Китаю и "возможное свержение его коммунистического правительства" с последующим предъявлением ультиматума Советскому Союзу. Президент идею отклонил, но не по причине какого-то особого миролюбия и не из жалости к китайским женщинам и детям. Все было проще. План Саймингтона требовал слишком большого расхода ядерных боеприпасов, запас которых в США был тогда достаточно ограничен. Этим самым он ставил под угрозу новейший план ведения войны "Шейкдаун", предусматривавший удар по СССР примерно 400 атомными бомбами.

Записи в дневнике Трумэна наглядно показывают, как американский президент планировал использовать ядерный потенциал своей страны. 27 января 1952 года Трумэн пишет: "Мне кажется, что сейчас целесообразным решением был бы десятидневный ультиматум, коим Москва извещалась бы, что мы намерены блокировать китайское побережье от корейской границы до Индокитая и что мы намерены уничтожить все военные базы в Маньчжурии, в том числе базы подводных лодок, имеющимися сейчас в нашем распоряжении средствами, и что, если вмешательство не будет прекращено, мы уничтожим все порты или города, необходимые для достижения наших мирных целей". 18 мая того же года планы президента еще более конкретизируются: "Это означает тотальную войну. Это означает, что Москва, Санкт-Петербург, Мукден, Владивосток, Пекин, Шанхай, Порт-Артур, Дайрен, Одесса, Сталинград и все промышленные предприятия в Китае и Советском Союзе будут уничтожены. Это - последний шанс советского правительства решить, желает ли оно существовать или нет"99.

Подготовка к войне как материальная, так и моральная шла полным ходом. В 1953 году только одни прямые военные расходы более чем в три раза превысили уровень 1950 года. Вовсю пропагандировалась доктрина "освобождения". За несколько дней до вступления в должность госсекретаря Д. Даллес громогласно заявил: "Мы никогда не будем иметь обеспеченного мира или счастливого мира до тех пор, пока советский коммунизм господствует над одной третью всех существующих народов и по крайней мере пытается распространить свою власть на многие другие... Только поддерживая надежду на освобождение, лишь используя ее, где бы ни представилась для этого благоприятная возможность, мы покончим с этой страшной опасностью"100. Сторонники концепции "освобождения" исходили из того, что "коммунизм надо отбросить за границы 1939 году" и "освободить" "порабощенные народы" силой оружия или "мирным" путем, "используя для этого все приемлемые средства в военной, экономической, психологической, дипломатической и других важных областях". (Невольно напрашивается вопрос к господину Даллесу. Мы уже видели, какие средства американские стратеги считали возможными применить в борьбе с нашей страной. И если таковы "приемлемые" средства - то что же тогда "неприемлемые"? Но это к слову...) Кроме всего прочего, реализация этой концепции предусматривала, вопреки достигнутым договоренностям, радикальный пересмотр всех итогов Второй мировой войны.

Любопытно, что сами заокеанские стратеги отчетливо понимали, что "освобождение" "порабощенных народов" в Восточной Европе и свержение там социалистических режимов возможно будет осуществить лишь с помощью подрывной деятельности, а не по естественному порыву самих народов. Видный аналитик Дж. Ф. Кеннан по этому поводу писал: "Необходимые для этого стимулы должны исходить от нас, то есть извне, а не изнутри самой советской сферы"101. Этот неудобный факт поставил бы под большой вопрос сам тезис о "порабощении"... если бы просочился наружу. Но соображения Кеннана были, так сказать, "для служебного пользования", а вовне транслировалась доктрина "освобождения".

Поначалу ничего не изменилось и с приходом в Белый дом нового президента. Дуайт Эйзенхауэр победил на выборах во многом благодаря обещанию окончить тянувшуюся войну. Как профессиональный военный, он отлично понимал, что шансов победить в Корее обычным оружием у Америки нет, и... высокопарно заявил, что в своем планировании не собирается опускаться до "локальных войн". Эйзенхауэр неоднократно подчеркивал, что воевать в Корее нельзя, ибо войну так, как она идет, не выиграть. Свое кредо он сформулировал следующим образом: "Коммунистов надо заставить понять, что, если они предпримут крупный агрессивный шаг, мы ударим избранными нами средствами в самый центр коммунистической мощи"102. А поскольку любой локальный конфликт подавался как борьба Америки со злоумышлениями злобных коммунистов, единственным возможным следствием любой частной войны становился ядерный удар по основным центрам Советского Союза. Если применить эту логику к сегодняшним событиям в мире, то идеальным разрешением локального конфликта в Сербии и Македонии стала бы бомбардировка Нью-Йорка и Вашингтона. Впрочем, согласитесь, что известная доля истины в этом есть...

Документы свидетельствуют, что и Эйзенхауэр обращался к мысли о том, чтобы ядерным ударом победоносно разрубить корейский узел. 30 марта 1953 года, уже после смерти Сталина и незадолго до окончания корейской войны, новый президент так обрисовал свое видение ситуации: "Если мы перейдем к более позитивным действиям против противника в Корее, будет необходимо расширить войну за пределы Кореи и будет необходимо применить атомную бомбу". Директор управления планирования политики госдепартамента Боун так расшифровал это положение: "Поскольку в рекомендациях комитета начальников штабов под противником подразумеваются все без исключения коммунисты, то в практическом плане потребуется подвергнуть атомному уничтожению все советские и китайские вооруженные силы и военные объекты на Дальнем Востоке. Более того, предложение комитета начальников штабов означает атомные бомбардировки, по существу, всех китайских городов". В совершенно секретных протоколах заседания Совета национальной безопасности от 31 марта 1953 года зафиксировано, что Эйзенхауэр поднял вопрос об использовании атомной бомбы в корейской войне. Президент отметил, что там, конечно, нет большого количества тактических целей, но если Америка сможет добиться даже незначительной победы посредством использования ядерного оружия, то расходы окупятся. А главным плюсом виделось то, что в результате этой войны общественность будет убеждена, что ядерное оружие ничем особенно не отличается от обычного. Просто бомба, только большая!