Рождественское обещание - Мэри Бэлоу

Элинор отвернулась от стола и тупо уставилась в пол. Если она сейчас же не вернется в гостиную, ее начнут искать. Она распрямила плечи и подняла голову.

В дверях библиотеки стоял граф, прислонившись к притолоке и скрестив руки на груди. Она, не отводя глаз, смотрела на него, пока он не вошел и не закрыл за собой дверь.

Видимо, он достаточно долго стоял и смотрел на нее. Элинор была бледна, но глаза оставались сухи. Не дрогнув, она выдержала взгляд мужа. Она презирала бы себя, если бы отвела глаза.

– Итак, миледи… – наконец произнес граф.

– Полагаю, вы все слышали, – сказала она. – Хотя те, кто подслушивает, редко узнают о себе что-либо хорошее.

– Не думал, что у меня есть основания подслушивать, – ответил граф. – Он ваш кузен. Я пришел, чтобы помочь вам найти ему книгу, поскольку лучше вас знаю свою библиотеку, – объяснил граф. – Но кажется, книга ему не понадобилась, не так ли? Он ушел отсюда с пустыми руками.

– Да, – согласилась Элинор, – книга ему не нужна. Однако вам не в чем меня обвинить. Если вы все слышали, то сами это знаете.

– Кажется, не мне одному пришлось покончить с прежними привязанностями для того, чтобы этот брак состоялся.

– Да, – не ушла от ответа Элинор.

– Выходит, – продолжал граф, – вы вышли за меня замуж только потому, что ваш кузен, как вы полагали, отказался от вас, а ваш отец был при смерти и вы не хотели его огорчать?

– Да.

– И совсем не потому, что вам хотелось стать графиней и попасть в высшее общество?

Элинор не скрывала своего презрения, когда посмотрела на графа.

– Вы, конечно, решили, что я согласилась на брак с вами только потому, что мечтала войти в высшие круги общества, – промолвила она. – Вы считаете, что это предел мечтаний каждой женщины. Нет, милорд, я предпочитаю нормальных людей. Тех, кто трудится, чтобы достичь заветной цели, а не тех, кто растрачивает то, что нажито другими, ведя разгульную и легкомысленную жизнь.

– Какую вел я, – подсказал ей граф, окидывая ее взглядом. – Не всегда вещи таковы, какими кажутся нам на первый взгляд. Я мог бы объяснить вам это, но, откровенно говоря, сейчас у меня нет такого желания.

«Ты знаешь, что не люблю», – сказала она Уилфреду, когда тот спросил ее, любит ли она мужа. Эти слова и насмешливый тон, какими они были произнесены, все еще звучали в его ушах. Они обидели графа. Сильно обидели. Он и сам знал, что это правда. Никто из них не притворялся, что любит или что они испытывают симпатию друг к другу. Совсем наоборот. И все же ее слова больно ранили графа. Возможно, потому, что они были сказаны кому-то чужому и стало известно, сколь неудачен их брак?

«Все, что мне было нужно, – это оставаться в твоем сердце», – грустно призналась Элинор своему кузену. И эти слова усугубили обиду графа. Она любила Уилфреда Эллиса, однако решительно отвергла его притязания. Она вела себя достойно. Возможно, граф сожалел об этом. У него не было повода для гнева, но раздражение требовало выхода.

– Не смотрите на меня так, – резко проговорила Элинор и вскинула подбородок. – Или скажите то, что хочется, или позвольте мне уйти.

– Кажется, мы находимся не в равном положении, – заметил граф. – У нас были разные причины вступить в этот брак.

Элинор молчала.

– Я полагаю, что этот семейный праздник, это веселое Рождество, которое доставляет вашей семье такое удовольствие, намеренно устроено для того, чтобы показать мне, как мало вы во мне нуждаетесь.

– Вы сами сказали мне, что я могу пригласить гостей, – возразила Элинор.

– Значит, я вам совсем не нужен, не так ли? – настаивал на ответе граф. – Ваш отец оставил вам почти половину своего состояния, и многие из ваших родственников весьма охотно примут вас в свою семью.

– Если вы надеетесь, граф, так просто избавиться от меня, – приняла вызов Элинор, – вас ждет разочарование. Никто не принуждает вас жить со мной под одной крышей, поскольку, как мне кажется, у вас не один дом, а несколько. Но вы приняли на себя обязательство дать мне кров и заботиться обо мне, поэтому я не покину ваш дом. Не ждите этого от меня и не надейтесь на это. Людьми моего сословия брачная клятва дается на всю жизнь.

– Очевидно, мистер Уилфред Эллис не знает этого, – не преминул съязвить граф.

– Я не отвечаю за Уилфреда, – оборвала его Элинор. – Я отвечаю только за себя. Я остаюсь той маленькой неприятностью, которая прилагается ко всему тому, что вам так хотелось получить, когда вы женились на мне. У меня нет сомнений, что через год вы снова будете таким же безнадежно нищим, каким были два месяца назад. Но у вас всегда буду я, милорд. Вам придется привыкнуть к этому неприятному факту.

– Я собираюсь это сделать, – ответил граф. – Поэтому нам лучше подняться в гостиную, прежде чем наши гости начнут беспокоиться, что с нами что-то случилось.

– И разумеется, вообразят, что мы украли несколько минут, чтобы побыть наедине. Я бы не тревожилась за нашу репутацию, милорд. Ведь мы в конце концов молодожены. – Голос Элинор был полон сарказма.

– А это именно так, – согласился граф, приближаясь к ней. – Было бы нехорошо разочаровывать их, как вы считаете? По вашему лицу, когда вы вернетесь, они должны убедиться, что их предположения оправдались. У вас должен быть вид зацелованной жены.

Подойдя совсем близко, он запрокинул голову Элинор и впился в ее губы поцелуем. Она осталась мраморной статуей, хотя он целовал ее довольно долго, ожидая ответа. Целуя ее, он закрыл глаза, а когда открыл их, то встретил взгляд жены и понял, что все это время ее глаза были открыты.

– Вы намерены жить со мной, – сказал он, выпрямившись, – при условии, что я не буду к вам прикасаться, не так ли? Вы приняли такое решение? Вы будете обращаться со мной, как обращались с вашим отцом: не трогать, не обнимать?

– Мой отец постоянно испытывал мучительные боли, – тихо объяснила Элинор. – Любое прикосновение причиняло ему ужасные страдания. Вам же я не имею права отказать ни в чем. Ведь я еще ни разу не оттолкнула вас, милорд.

Граф рассмеялся.

– Если не считать того, что все мускулы вашего лица при моем приближении каменеют, – съязвил он. – Вы моя жена, как вы недавно с таким старанием объясняли мне. Как бы мы с вами ни хотели, чтобы этого не было, как бы ни старались не делать того, на что добровольно согласились, все обстоит именно так. Бог свидетель, миледи, с этого дня вы станете мне настоящей женой. Ждите меня сегодня вечером в своей спальне и отныне – каждую ночь.

– Хорошо, милорд, – смиренно согласилась Элинор.

Она умела быть покорной и послушной, сохраняя при этом неприступный и независимый вид, как бы говоривший: вам может принадлежать мое тело, но не более! Ее сердце, ее душа принадлежали только ей одной, и она никогда не позволит ему туда заглянуть.