Некоторые не уснут. Английский диагноз (сборник) - Адам Нэвилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все светильники в бунгало по-прежнему горели. Она посмотрела на коричневые ковры и оранжевую ткань на мебели, и снова поразилась тому, что сделали англичане со своими домами. Вся эта огнеупорная пластмасса, белый пластик, узорные ковры, и большие аляповатые завитки на обоях цвета кофе. Блестящее, новое, хрупкое, и ничто из этого ей не нравилось. Еще там был телевизор и новый радиоприемник, серебристо-черного цвета, оба сделаны в Японии. Они заворожили ее, вещи, которые те бледнокожие англичане привезли издалека и которыми окружили себя. Но все видели, что англичане и их вещи сразу не понравились старому лесу. Лес имел обычаи, которые не нравились даже маори (коренное население Новой Зеландии – прим. пер.), поскольку до них здесь обитали другие существа.
Стекло хрустело под ее туфлями, когда миссис Питчфорд пробиралась вглубь дома.
Кухня и столовая не имели внутренних перегородок, и были отделены от гостиной лишь диваном. Не в силах устоять перед соблазном кухни, она прошла на нее и коснулась вытяжки над плитой. Та походила на большой травосборник на бензиновой газонокосилке, и миссис Питчфорд снова удивилась тому, что молодые матери считали необходимыми для ведения домашнего хозяйства. А еще здесь был миксер, который Джэн однажды показывала ей. Из бело-оранжевого пластика с надписью сбоку «Кенвуд Чеветт». Серебристый кофейник с деревянной ручкой, который Джэн называла «перколятором», рядом с формами для запекания с оранжевым цветочным рисунком.
Миссис Питчфорд провела жесткими кончиками пальцев по гладким стенкам пластиковых контейнеров, которые Джэн выстроила в ряд на кухонной стойке. Они были наполнены хлопьями, рисом, какими-то там «спагетти», отрубями и сахаром. Сквозь стенки можно было видеть смутные очертания содержимого. В ее доме все было деревянным, керамическим, стальным или железным. И она помнила, что видела такую же утварь, когда была еще маленькой девочкой и помогала матери готовить еду. Твердая древесина и металл более долговечны. Сегодня от пластика, ковровых покрытий и «стереосистем» для этой семьи было мало пользы, не так ли?
Донесшийся с улицы звук работающего на холостом ходу двигателя вырвал ее из задумчивости. Гарольд сказал ей не отвлекаться. Она повернулась и поковыляла с кухни, хотя взгляд ее был прикован к буфету рядом с обеденным столом. Ко всем этим серебряным и керамическим безделушкам за раздвижными стеклянными дверцами. Крошечные лафитники. Маленькие кружки с румяными лицами спереди. Фарфоровые наперстки. Чайные ложки с узорами на ручках.
В небольшой постирочной возле «обеденной зоны» стояла стиральная машина, а еще морозильник. Джэн была в ужасе, когда узнала, что миссис Питчфорд по-прежнему стирает белье в жестяной ванне, использует кладовую для хранения продуктов и продолжает консервировать фрукты в банках. Какое оскорбительное высокомерие.
В постирочной пахло вином, стиральным порошком и мочой. Все продукты из морозильника растаяли и размякли в раковине. Крышка морозильника была поднята, и на дне белого металлического шкафа, издававшего тихое гудение, лежало старое одеяло. В морозильнике было все еще холодно, когда она наклонилась и заглянула внутрь, недоумевая, почему продукты сложены в раковину. Она не видела у них ни баранины, ни оленины, ни сладкой картошки. Посмотрев себе под ноги, она заметила, что стоит на желтой бельевой прищепке.
В неосвещенном коридоре, ведущем к четырем спальням, она ненадолго остановилась, чтобы привыкнуть к темноте. Для нее было облегчением, оказаться вне яркой жилой зоны, но ей требовалось больше света, чтобы обыскать спальни должным образом. Обычно она могла найти при тусклом лунном свете швейную иглу на полу, поскольку в этих местах многие видели по ночам лучше других. Но сегодня, не было ни луны, ни света звезд, и шторы в спальнях были задернуты. Будет очень плохо, если она упустит что-нибудь важное. Она нашла в коридоре выключатель.
У этой семьи не было ковриков. Пол в коридоре, и даже в спальнях, был застелен ковролином. И как же Джэн избавлялась от пыли? Или проветривала его по весне, как она свои коврики? Неодобрительно качая головой, она вошла в первую комнату. Спальня Джэн и Билла. На кровати лежали два открытых и заполненных одеждой чемодана. Изголовье было обшито мягким белым пластиком. Мисси Питчфорд протянула руку и потрогала.
Следующая комната принадлежала девочке с красивыми густыми волосами. Дорогая маленькая Шарлотта. Свет из коридора выхватил из темноты очертания ее кукол и игрушек, книги на полках, узор из медвежат на обоях.
– Детка, – тихо позвала она, обращаясь в темноту.
Никто не ответил.
Несколько плюшевых медвежат и тряпичных кроликов лежало на полу. Они были вытащены с полок. Миссис Питчфорд догадывалась, что некоторые из игрушек отсутствовали.
Она двинулась дальше по коридору, к двум торцевым спальням. Комнатам Джека и Гектора. Гектор находился в безопасности, у них дома. Как он сумел добежать в темноте до их фермы, осталось для них с мужем загадкой. Но маленький Гектор пришел и стал стучать в дверь, затем, задыхаясь, ввалился в дом, белый, как мел. Не теряя ни минуты, они с Гарольдом подхватили его на руки и унесли через двор к Гарольду в мастерскую.
“Этот малец скользкий, как угорь и быстрый, как лиса», – сказал Гарольд, улыбаясь глазами, когда вернулся из мастерской на кухню и снял рукавицы для стрижки овец и кожаный фартук. Затем сдернул с колышков их пальто. «Давай, мать, нам лучше поторопиться».
Когда Гектор прибежал к ним на ферму, он очень переживал за своих младших брата и сестру. Поэтому они с Гарольдом поспешили к бунгало на старом черном «Ровере», привезенном кем-то из Англии. Гарольд тоже научился водить машину, вскоре после того, как приобрел ее у пожилой пары, которая говорила с английским акцентом, и пропускала букву «Эйч» в каждом слове.
Гарольд приготовит Гектора, когда они вернутся с другими двумя детьми, если те все еще там, хотя миссис Питчфорд это казалось маловероятным.
Семейное бунгало выглядело совершенно пустым, как и все те бунгало на Рангейшера-роуд, которые ждали английские семьи, или тихоокеанских островитян, или даже тех чертовых голландцев. Поляки тоже должны были приехать. И что дальше?
Две торцевые спальни были пустыми, хотя она чувствовала, что жизнь еще теплилась в них, а затем обнаружила след на полу одной из комнат, с деревом акации за окном. Он был красного цвета и сильно пах. Свежий кал, кал очень жадной девочки, переевшей свежей крови.
Присев, миссис Питчфорд попыталась собрать кал в свой носовой платок, но его было слишком много. Она сорвала с кровати наволочку.
– Ты была здесь, моя маленькая
