Стреляющий компромат - Аркадий Карасик

-- Ласточка в норме? - спросил он, когда Димка появился на пороге. Можно двигать?

-- Можно... Только не на Ласточке. Пригляделись к ней на хуторе чертовы бабы, не хочу рисковать...

-- Пешедралом? - деланно ужаснулся Сергеев, хотя для того, чтобы встретиться лицом к лицу с мучителями жены, готов ползти в плавни по пластунски.

-- Зачем пешедралом. Напросимся к Пантюше, доберемся на его драндулете. Думаю, сродственник не откажет.

Пантелей, действительно, не отказал. Молча выслушал горькие новости. Таську он знал - в свое время активно ухаживал за ее подругой и долго колебался, кому отдать предпочтение: смуглой хохотушке либо белокурой молчунье.

-- Пару деньков придется обождать. Работа. Опосля поедем...

Вторая группа интересующаяся хутором - милиция и служба безопасности. Выжидают обещанного сигнала, который подадут древняя старуха и горбунья. Специальный агент издали следит за их подворьями, глаз от окуляров бинокля не отнимает и все впустую - не развешивают добровольные помощницы милиции белье, сушат его в хатах.

Врываться в хутор без сигнала - вместо пользы навредишь. Почуют преступники опасность и дадут деру, ищи-свищи потом по всему Кавказу. Разгульная и разбойная Чечня - под боком, там жируют не одни чеченцы слетелись на Кавказ из всех регионов и из-за рубежа темные личности. Кто под знаменем борьба за независимость, кто под флагом наживы. Как бы не утонули страшные дискеты в преступном мире и не вынырнули бы на страницах зарубежных изданий!

Паршин не находит себе места, брызжет гневной слюной, костерит всех подряд, не взирая на должности и звания. Ибо Москва подгоняет, днем и ночью - телефонные звонки с ехидным вопросом: что сделано, когда ожидать появления преступницы с дискетами? Не знает майор, даже не догадывается, что все эти запросы организованы одним человеком, сидящим за креслом советника Президента.

А ежели бы и знал, что изменится?...

Во второй половине дня от подворья лесника от"ехала "волга" с Еркой за рулем. На заднем сидении - два человека: частный детектив Чегодин и его охранник, он же - конвоир, Меченный. Маршрут - до хутора Ручьистый.

-- Там встретят наши люди, уважаемый господин Мегре, - напутствовал чатного детектива внешне доброжелательный Николаев. - При необходимости помогут. Они уведомлены. Главное - вернуть государству украденные секреты. Только через меня. И не вздумайте фокусничать, еще одно самовольство встретитесь на небесах со своим любимым Вертушкой...

Чегодин не возражал и не переспрашивал - отмалчивался, пряча ненавидящие глаза. От всех - Николаева, Ерки, Меченного, крепких боевиков, провожающих собственного сыщика в дорогу. Будто - в последний путь...

Ничего этого не разглядел старый рыбак, вглядываясь в будущее просто на душе, как по небу, бродят черные тучи, громыхая и посверкивая. И еще - скребет дядю Федора дурацкая совесть. Мучаются в шалаше хлопец с девкой, мокнут под дождем, грызут их комары и мошка, донимает голод. А он ничем не может помочь, ибо сидят в хате Настасьи два злыдня и пронизывают подозрительными взглядами весь хутор. Не выкурить их оттуда, не плеснуть какой-нибудь гадости под хвосты.

Заявились эти злыдни на хутор, будто мамаево воинство в русский город. С ходу ворвались в дедову хату.

-- Цынкани, старый пердун, где прячешь девку с парнем? - заорал главный, которого напарник именовал Зубом. - Не цынканешь - кранты тебе, дерьмо в штанах!

-- Чего изволите, господа хорошие? - приложив согнутую ладонь к уху, спросил хитрый дедок. - Девок на хуторе давненько не видал - в город подались, стервы. Из мужиков один я остался...

-- Утюг имеешь, падла?

-- А как же - имеется. Угольков подсыпешь, помахаешь - гладит. Жинка померла, царство ей небесное, приходится самому заниматься бабьими делами... А вам-то, молодым, зачем утюжок?

-- Погладим твое брюхо, сявка вонючая, - расхохотался второй, тоже с нехристианским имячком - Хитрый. - Лучше добровольно признавайся!

Дядя Федор непонимающе вздернул щирокие плечи, недуменно развел руками, которыми, несмотря на старость, телегу из ямы вытаскивал. Он отлично понимал, что требуют от него заезжие парни, но признаваться не собирался, играл "под дурачка".

-- Утюжок требуется? Сичас подам. Наше дело подневольное, прикажете, не токо брюхо - задницу предоставлю.

Он выволок из-за ситцевой занавески громадный черный утюг, похожий на гимнастическую гантелину с пуд весом, легко подбросил его, так же легко поймал и с поклоном протянул "гостям". Хитрый схватил за ручку и утюг потянул сильного парня к полу.

-- Вот это утюжище! - охнул он, с уважением и страхом поглялывая на странного старика. - Полегче не найдется?

-- Не держу легкого...

Упыри, видать, не решились подвергнуть богатыря страшной пытке. Не дай Бог, обозлится, возьмет их обоих за загривки да столкнет лбами. Вон как размахивал пудовым утюгом - легко, с улыбочкой, без малейшего напряжения. Лучше не связываться.

-- Кто еще на хуторе?

Старик охотно перечислил: две бабы, одна - старая, немощная, но вреднющая; вторая, хоть и горбунья, и хромает, на обе ноги - баба в соку, по всему видать, мужик ей потребен ядренный, слабак не осилит. Но тоже ехидная вредина, с которой лучше не встречаться, обходить стороной.

Выслушав деда, бандиты дружно решили остановиться у молодухи. Выйдя под беспрерывный дождик, Зуб по мобильнику доложил помощнику босса о новом проколе, запросил инструкции.

-- Босс цынканул: сидеть на хуторе и ждать, - с удовольствием сообщил он, предчувствуя сладкое сидение рядом со спелой бабой. - Сделаем так, дружан: ты поселишься у старухи, я пойду к инвалидке. Пощупать надо и ту, и другую, а у тебя опыта побольше, любую лярву расколешь. Тем более, старую.

Предложенная схема Хитрому не понравилась, жить под одной крышей с вонючей старухой он не захотел. Разговор, начавшийся с шопота, перешел в ссору. С выкриками, матюгами, размахиванием кулаками.

Дядя Федор неодобрительно глядел в окно на бандитов и беззвучно шевелил губами, в свою очередь, поливая мерзопакостников отборными выражениями, почерпнутыми бывшим солдатом на фронтовых дорогах и в траншеях.

В конце концов, стороны пришли к согласию - поселятся у молодухи вдвоем.

Настасья встретила постояльцев приветливо. Появились свежие люди, с которыми можно отвести душу, дать волю языку. Не прошло и десяти минут, как шестеркам Николаева стала известна история возникновения, расцвета и упадка Ручьистого, нарисованы портреты мерзкого старика и завистливой старухи Ефросиньи. Со всеми подробностями.

Горбунья по-молодому носилась по хатенке, сноровисто спускалась в подпол, бегала в погреб и в баньку за сушенными травами и свежим самогоном. Зуб и Хитрый наблюдали за маневрами инвалидки, прикидывали, как подступиться, за что ухватить?

Блаженствуя за чашками ароматного, настоенного на травах, чая парни осторожно подвели ее к ответу на интересующий их вопрос. Так подкармливают глупую рыбешку, приманивая ее к вентерю или простому крючку.

-- Знамо дело, приезжали, - радостно воскликнула горбунья. - Здеся они нынче, здеся!

-- Где? - в один голос спросили Зуб и Хитрый, не ожидающие столь легкого успеха. - Где схоронилась девка с фраером?

Для придания своим словам большей значимости Настасья пару минут помолчала, подливая молодым гостям чаек и придвигая нажаренные по причине их приезда оладьи, сдобренные густой сметаной. Какое счастье для одинокой женщины оказаться нужной! Неважно, по какому делу и кому, главное в ней нуждаются, к ее бабьим словам прислушиваются!

-- Знать бы... Все одно дознаюсь и сразу повешу стиранные простынки, - заверила она с хитрющей улыбочкой на гладком, моложавом лице. - С участковым сговорено, он пообещал премию...

Зуб насторожился, отодвинул чашку, подался к сидящей напротив бабе. Хитрый перестал ковырять спичкой в редких черных зубах.

-- Ментовка кумовая? На мышиных тузов работаешь, падла, филки у них зарабатываешь? Да мы тебя сейчас, лярва, пополам раздерем!

Горбунья поощрительно заулыбалась. Она вовсе не против, чтобы ее как следует пощипали, наоборот, мучительно жаждет получить давным-давно позабытую сладость. А то, что матерятся, угрожают, так на то они мужики.

-- Зачем раздирать-то? Я не токмо милиции и вам помогу. Живите, пейте-ешьте, вызнаю куда ездит на своей лодчонке клятый Федор - скажу.

-- Сама понимаешь, мужикам не только жрать да пить требуется, откровенно приступил к завершающей стадии допроса Зуб. - Насильничать тебя неохота, может сама согласишься?

Молодуха стыдливо опустила голову, но при этом так сверкнула черными глазищами, что и слов не нужно.

Для кого, спрашивается, беречь себя? Замуж никто ее не возьмет, кому нужна инвалидка, неузаконенной услады на хуторе получить не от кого. Пыталась однажды заманить в хату единственного мужика, так Федор отказался такими словами, что даже, наслушавшаяся в молодости разных словоизвержений, бабка Ефросинья и та осуждающе покачала седой головой.