Советский порядок - Сергей Кара-Мурза

…Я только теперь, на днях, узнал, к величайшему моему удивлению, но зато уже в совершенной достоверности, что Степан Трофимович проживал между нами, в нашей губернии, не только не в ссылке, как принято было у нас думать, но даже и под присмотром никогда не находился. Какова же после этого сила собственного воображения! Он искренно сам верил всю свою жизнь, что в некоторых сферах его постоянно опасаются, что шаги его беспрерывно известны и сочтены, и что каждый из трех сменившихся у нас в последние двадцать лет губернаторов, въезжая править губернией, уже привозил с собою некоторую особую и хлопотливую о нем мысль, внушенную ему свыше и прежде всего при сдаче губернии. Уверь кто-нибудь тогда честнейшего Степана Трофимовича неопровержимыми доказательствами, что ему вовсе нечего опасаться, и он бы непременно обиделся. А между тем это был ведь человек умнейший и даровитейший, человек, так сказать, даже науки, хотя впрочем в науке… ну, одним словом, в науке он сделал не так много и, кажется, совсем ничего. Но ведь с людьми науки у нас на Руси это сплошь да рядом случается».

История дважды (в феврале 1917-го и в начале 1990-х гг.) дала интеллигентам шанс показать, на что они способны в реальном управлении, и оба раза интеллигенция с позором провалилась.

Естественно, отточившая в болтовне свой язык интеллигенция легко объясняет свои провалы действиями сил зла, тем, что им не дали «развернуться», объективными причинами. Почитайте, что писали в эмиграции в 1920—1960-х годах Керенский, Милюков и прочая компания, и что писали и пишут Гайдар, Явлинский и остальные. Особенно умиляет их возмущение «непроходимо темным народом», «косностью среды», атавизмами «монархического/советского рабства», не дающими сей самый народ облагодетельствовать. То есть получается, что народ всеми силами сопротивляется тому, чтобы быть осчастливленным! В итоге радикальная интеллигенция (вроде Новодворской) вообще предпочитает весь этот неудобный народ как-то «переделать», вместо того чтобы взять себе задачу по силам и самим уехать к «подходящему» народу в какой-нибудь американский штат.

Итак, первый шанс появился у интеллигенции в революционном феврале 1917 года, когда она с частью генералитета, с западными кругами, с частью императорского двора, с капиталистами, при деятельном участии масонских лож, в которых состояли многие члены будущего Временного правительства, захватила власть. После чего вместо управления интеллигенты занялись бесконечным, привычным словоблудием и прожектерством. За это время развалилась армия, экономика, начались стихийные бунты… За полгода (!) интеллигенты довели страну «до ручки», поставив людей на грань физической гибели. В результате — «темному народу» при помощи оружия пришлось выбирать между двумя реальными программами восстановления государства. Первую (более консервативную, кстати) предложили большевики во главе с Лениным, вторую (более либеральную и расплывчатую) — военные во главе с Корниловым. Как известно, победили большевики.

Надо сказать, что интеллигенцию одинаково недолюбливали как красные, так и белые (особенно белые). Бывшим либеральным деятелям было опасно появляться в офицерских полках без охраны, даже если эти интеллигенты декларировали свою солидарность с Белым движением.

Во время второго разрушения страны повторился тот же сценарий. Борьба интеллигенции без реальной созидательной программы опять-таки носила лишь разрушительный характер (обычно она выражалась словами Остапа Бендера — «Запад нам поможет»). Как в первый раз, так и во второй, гибель страны была обусловлена не столько действиями тех, кто боролся с властью (их совокупные усилия важны, но не решающие), не столько действиями враждебных государств (хотя и их нельзя сбрасывать со счета), сколько нераспорядительностью лиц, облеченных высшей властью. Николай II сначала развел «распутинщину», а в решающий момент (через брата Михаила) «сдал» вверенную ему страну либералам.

Горбачев по своим задаткам был обычным чиновником, он не умел ничего, кроме как карабкаться по карьерной лестнице, и к управлению государством был просто не подготовлен. Однако в его руках оказалась колоссальная власть. Ситуацией в 1991 году, как и в 1917-м, воспользовались интеллигенты. Они с гордостью описывают, как через А.Н. Яковлева&Ко «обрабатывали» Горбачева в либеральном духе, а затем, когда стало выгодно сделать ставку на Ельцина, «выдавливали» из последнего «компартийное мышление». В результате правления «интеллигентов-реформаторов» (помните их программы «500 дней», «400 дней») в стране начался такой хаос, что управление пришлось передать так называемым красным директорам и бывшим номенклатурщикам. Новые правители тоже оказались не на высоте, но, в отличие от бывших завлабов-интеллигентов, хотя бы имели какой-то опыт руководящей работы. Кстати, несмотря на свою практическую беспомощность в крупных государственных делах, часть интеллигенции (малочисленная, стоявшая поближе к «рулю» власти) смогла неплохо обогатиться во время второго «царствования». По первому «царствованию» данных у меня нет (врать не буду), но многие тогдашние интеллигенты, такие, как член Временного правительства сахарозаводчик Терещенко или Председатель последней Госдумы помещик Родзянко, были и без того богатейшими людьми России.

На этих рельефных примерах мы увидели, что интеллигенты, несмотря на то, что они на словах демонстрируют понимание государственного устройства, на деле руководить (на благо всей страны, а не лично себя) умеют хуже, чем простой более-менее подготовленный рабочий. Но свойственная большинству интеллигентов пустая болтовня, склонность к «обломовщине» — не самые худшие их черты. Если бы все интеллигенты днем лежали на диванах, а по вечерам на кухнях в табачном дыму обсуждали свои беспочвенные прожекты и на словах «болели за народ» — вреда от них было бы меньше. Хуже, когда в этой среде зарождается деятель — такой обычно идет в террористы. В уже упоминаемом романе «Бесы» Достоевский не зря сделал циничного и жестокого главу революционной группы — Петра Верховенского — сыном благодушного «болтуна-либерала». Конечно, не все террористы были интеллигентами. Многие простые исполнители, те, что гибли в терактах, были не интеллигентами, а рабочими. Хотя подчеркиваю, что и представители интеллигенции нередко шли на сознательную смерть.

И именно интеллигенция теоретически обосновала террор, организовала, возглавила террористические организации, финансово подпитывала их. Сейчас (во время «Аль-Каиды», палестинских, баскских, ирландских, маоистских террористических бригад) забывают, что первой и до сих пор непревзойденной по своей мощи профессиональной террористической организацией современного типа была «Народная воля», действовавшая в 1870—1880-е годы в России (народовольцам удалось тогда ликвидировать даже главу государства). Преемниками «Народной воли» можно считать все последующие террористические организации царской России, включая Боевую организацию эсеров во главе с Е. Азефом и Б. Савинковым.

Другой отрицательной чертой интеллигентов является то, что, борясь против власти своей страны, они рано или поздно становятся вольными-невольными агентами (как в кавычках, так и без) иностранных государств. Никто не спорит, иногда бывают такие правители и правительства, что делом чести каждого порядочного человека будет борьба против них, но в этой борьбе никогда нельзя становиться помощником других стран-конкурентов. Ведь в этом случае ты становишься борцом не против антинародного правительства своего государства, а борцом против своего народа.

Меня могут упрекнуть — а как же большевики, которые брали на свою революцию деньги германского штаба? Отвечу. Во-первых, слухи о немецких деньгах не подтверждены документально, а во-вторых, даже если они и взяли деньги, то не как агенты, а как самостоятельная сила, которая распорядилась деньгами весьма грамотно. Большевики не только умудрились взять власть в России, но и инициировали революцию в самой Германии (уж не на деньги ли германского генштаба?), будучи в трех шагах от того, чтобы и там взять власть. Германская революция не удалась, но Советское государство в итоге отобрало у Германии все, что потеряли царская власть и Временное правительство, кроме европейских государств — Польши и Финляндии, которые входили в состав России как самостоятельные страны, правителем которых был российский император. После того, как пала монархия, эти страны стали независимы автоматически.

А если говорить о предложении Ленина в Циммервальде (1915 г.), о том, чтобы повернуть оружие против собственной буржуазии, так оно было обращено ко всем союзникам по Интернационалу, в том числе германским и австро-венгерским. И предложение это выглядело примерно так: «Буржуазия наших стран ради своей наживы развязала кровавую войну, в которой гибнут простые люди. Давайте все вместе сбросим нашу буржуазию (воспользовавшись ситуацией), захватим власть в своих странах и прекратим войну».