Прекрасные и обреченные - Френсис Фицджеральд

П я т ы й м о л о д о й ч е л о в е к. А он-то думает, что так и надо. Люди с золотыми зубами выглядят чудаковато.

Ш е с т о й м о л о д о й ч е л о в е к. А им так нравится. Мой зубной врач как-то рассказывал, что к нему пришла женщина и потребовала поставить две золотые коронки. Без всякой на то нужды, зубы у нее и так были хорошие.

Ч е т в е р т ы й м о л о д о й ч е л о в е к. Слышал, у тебя вышла книга, Дики. Поздравляю!

Д и к (сдержанно). Благодарю.

Ч е т в е р т ы й м о л о д о й ч е л о в е к (с невинным видом). И о чем она? Россказни о колледже?

Д и к (еще сдержаннее). Нет, не россказни о колледже.

Ч е т в е р т ы й м о л о д о й ч е л о в е к. Жаль! Сто лет не выходило ни одной путной книги о Гарварде.

Д и к (с раздражением). Почему бы тебе не наверстать это упущение?

Т р е т и й м о л о д о й ч е л о в е к. Кажется, я вижу толпу гостей в «паккарде». Он только что свернул на подъездную дорогу.

Ш е с т о й м о л о д о й ч е л о в е к. Может, откроем по этому случаю еще пару бутылок?

Т р е т и й м о л о д о й ч е л о в е к. Я был потрясен, когда узнал, что старикан устраивает свадьбу со спиртным. Он же ярый сторонник «сухого закона».

Ч е т в е р т ы й м о л о д о й ч е л о в е к (в волнении щелкает пальцами). Черт возьми! Ведь знал, что непременно что-то забуду! Все время помнил, что надо надеть жилет.

Д и к. И что же ты забыл?

Ч е т в е р т ы й м о л о д о й ч е л о в е к. Вот, черт возьми, незадача!

Ш е с т о й м о л о д о й ч е л о в е к. Ну-ну, что за трагедия?

В т о р о й м о л о д о й ч е л о в е к. Так что же ты забыл, дорогу домой?

Д и к (ядовито). Он забыл сюжет своей книги о Гарварде.

Ч е т в е р т ы й м о л о д о й ч е л о в е к. Ошибаетесь, сэр. Я забыл подарок. О Господи! Забыл купить старине Энтони подарок. Все откладывал, откладывал — и, черт возьми, совсем из головы вылетело! Что теперь люди подумают!

Ш е с т о й м о л о д о й ч е л о в е к (шутливо). Вот, вероятно, почему свадьба задерживается.

Под общий смех Четвертый молодой человек нервно поглядывает на часы.

Ч е т в е р т ы й м о л о д о й ч е л о в е к. Право слово, какой же я осел!

В т о р о й м о л о д о й ч е л о в е к. Что скажете о подружке невесты, той, что строит из себя Нору Бэйес? Болтала без умолку, все говорила, как ей хочется, чтобы свадьба была в стиле рэгтайм. Кажется, ее зовут Хейнс или Хэмптон.

Д и к (поспешно мобилизуя воображение). Кейн, Мюриэл Кейн. В некотором роде это долг чести. Как-то она спасла Глорию, когда та тонула, уже точно не припомню, что там произошло.

В т о р о й м о л о д о й ч е л о в е к. И как она умудрилась не вилять бедрами при плавании? По-моему, в ее случае это невозможно. Налей-ка мне еще, будь другом. Мы только что имели со стариком долгую беседу о погоде.

М о р и. С кем? Со стариком Адамом?

В т о р о й м о л о д о й ч е л о в е к. Нет, с отцом невесты. Должно быть, он служит в бюро прогноза погоды.

Д и к. Не забывай, Отис, он мой дядя.

О т и с. А что? Вполне достойное занятие. (Слышится смех.)

Ш е с т о й м о л о д о й ч е л о в е к. А невеста — твоя кузина, верно?

Д и к. Да, Кейбл, кузина.

К е й б л. Она, безусловно, красавица, не то что ты, Дики. Держу пари, она заставит старину Энтони плясать под свою дудку.

М о р и. Почему все женихи получают звание «старина»? По-моему, женитьба — это ошибка молодости.

Д и к. Мори, ты профессиональный циник.

М о р и. Тогда ты — интеллектуальный плут!

П я т ы й м о л о д о й ч е л о в е к. Э, да тут сражение великих умов, Отис. Подбирай крохи, какие сумеешь.

Д и к. Сам ты плут! И вообще, что ты знаешь?

М о р и. А ты что знаешь?

Д и к. Спроси что хочешь. Из любой области знаний.

М о р и. Идет. Какой принцип лежит в основе биологии?

Д и к. Да ты сам не знаешь.

М о р и. Не увиливай от ответа!

Д и к. Ну, естественный отбор.

М о р и. Неверно.

Д и к. Ладно, сдаюсь.

М о р и. Онтогенез воспроизводит филогенез.

П я т ы й м о л о д о й ч е л о в е к. Учись уму-разуму!

М о р и. Следующий вопрос. Какое влияние оказывают мыши на урожай клевера? (Общий смех.)

Ч е т в е р т ы й м о л о д о й ч е л о в е к. А как влияют крысы на десять заповедей?

М о р и. Закрой рот, олух! Связь есть.

Д и к. И какая же?

М о р и (на мгновение задумывается, приходя все в большее замешательство). Погодите, дайте сообразить. Совсем вылетело из головы. Что-то связано с пчелами, которые питаются клевером.

Ч е т в е р т ы й м о л о д о й ч е л о в е к. А клевер поедает мышей! Ха-ха!

М о р и (нахмурившись). Дайте минутку подумать.

Д и к (внезапно выпрямляется на стуле). Слушайте!

Из соседней комнаты слышатся громкие возбужденные голоса. Шестеро молодых людей дружно встают с места и поправляют галстуки.

Д и к (авторитетно). Пожалуй, нам следует присоединиться к этой салютной команде. Они собираются фотографироваться. Нет, это потом.

О т и с. Кейбл, ты берешь на себя поклонницу рэгтайма, подружку невесты.

Ч е т в е р т ы й м о л о д о й ч е л о в е к. О Господи, лучше бы я отослал подарок!

М о р и. Дайте подумать еще минутку, и я вспомню, какую роль играют мыши.

О т и с. В прошлом месяце я был шафером у старины Чарли Макинтайра и…

Все медленно движутся к двери, а громкие голоса в соседней комнате перерастают в галдеж, сквозь который прорываются жалобные стоны органа, принадлежащего Адаму Пэтчу, на котором репетируются вступительные аккорды.

Энтони

Пять сотен глаз сверлили его облаченную в визитку спину, и отблески солнца сверкали на неуместных в своей буржуазности зубах священника. Энтони с трудом сдерживал смех. Глория что-то говорила четким голосом, в котором звучала гордость, а он старался думать, что это событие означает крутой поворот в судьбе и каждое его мгновение наполнено важным смыслом, отныне его жизнь рассекается на два периода и сам облик окружающего мира меняется на глазах. Он пытался восстановить трепетное волнение десяти предыдущих недель, но все чувства угасли, и в то утро Энтони не испытывал даже обычной нервозности. Все событие слилось в единый гигантский отзвук прежних переживаний. А тут еще эти золотые зубы! Интересно, женат ли священник? А еще Энтони не давала покоя крамольная мысль: может ли священник совершить обряд собственного венчания?

Но стоило обнять Глорию, и душа Энтони откликнулась новой волной бурных переживаний. Кровь быстрее побежала по жилам. Томное радостное удовлетворение снизошло приятным грузом, неся с собой чувство ответственности и обладания. Он был женат.

Глория

Так много самых разных эмоций переплелось в один клубок, что выделить какую-то одну не представлялось возможным! Она была готова разрыдаться от жалости к матери, которая сама тихо плакала за спиной, и над прелестью июньского солнца, льющего свой свет в окна. Осознанное восприятие покинуло Глорию, осталось лишь усиленное лихорадочным, безумным волнением чувство исключительной важности происходящего. А еще вера, неистовая и страстная, обжигающая, как молитва, что еще немного — и она навеки обретет благополучие и надежную защиту.

Однажды вечером они приехали в Санта-Барбару, и ночной портье в отеле «Лакфадио» отказался их принять на том основании, что они не женаты.

Портье оценил красоту Глории и решил, что у такого дивного создания не может быть ничего общего с принципами нравственности.

Con Amore[6]

Первые полгода… путешествие по Западу, долгие месяцы бесцельного блуждания по побережью Калифорнии и серый домик недалеко от Гринвича, в котором они жили, пока с наступлением поздней осени окрестный пейзаж не превратился в угрюмую картину. Те дни и те места стали свидетелями долгих часов, наполненных восторгом. Осталась в прошлом идиллия помолвки, от которой захватывало дух, уступив поначалу место более проникновенно-романтичным и страстным отношениям, но и они себя исчерпали. Умопомрачительная пастораль покинула, улетела к другим влюбленным; однажды Энтони и Глория огляделись по сторонам и увидели, что идиллии больше нет, а как и когда она исчезла, вряд ли и сами понимали. Если бы один из них потерял возлюбленного в те дни, утраченная любовь воплотилась бы в смутное неутоленное желание, преследующее всю жизнь. Но волшебство должно спешить дальше, а влюбленные остаются…

Итак, идиллия прошла, взяв непомерно высокую плату за юность. И наступил день, когда Глория обнаружила, что другие мужчины больше ее не утомляют и не вызывают раздражения. И Энтони вдруг понял, что снова может засиживаться допоздна по вечерам, обсуждая с Диком необъятные абстрактные темы, на которых некогда был сосредоточен весь его мир. Однако, осознавая, что уже вкусили все лучшее, что может дать любовь, они цеплялись за остатки. Теперь любви продляли жизнь и удерживали ночными разговорами, продолжающимися до той поры, когда время застывает на месте и разум уподобляется острию иглы, а заимствованные из снов картины становятся материей, из которой построена вся жизнь. Проникновенной близостью и добротой друг к другу, смеясь над тем, что оба считали нелепым, одинаковыми мыслями о том, что является благородным или достойным сожаления.