В преддверии бури (СИ) - Рудкевич Ирэн

Она стояла рядом с притулившимся к стене небольшим круглым столиком на высоких изогнутых ножках; на нём располагалась ещё одна загадочная конструкция: жёлтый шар размером с кулак на длинном штыре, а вокруг — несколько шариков поменьше, каждый на тонком кольце; приглядевшись внимательнее, я заметила возле одного из них ещё два, совсем крошечных. Не спрашивая разрешения, я протянула руку, коснулась конструкции — и она вдруг ожила: все шары разом закрутились на своих кольцах вокруг центрального, каждый с определённой скоростью, и что-то внутри защёлкало в такт их вращению.

— Что это? — отпрянула я, глазами следя за движением конструкции.

— Таков облик нашего мира. И ближайших к нему, — Кайра протянула руку, указывая на один из шаров, второй от центрального. — Вот это Шагрон. А это Сестры, — палец её переместился к малюсеньким шарикам, вращающимся вокруг него.

Я в восхищении склонилась над конструкцией, забыв и думать о собственном побеге.

— Пойдём, Аэр, — поторопила меня Кайра.

Неохотно оторвавшись от завораживающего зрелища, я побрела за ней к следующему проёму, уже сомкнувшемуся тёмным покрывалом вокруг каойи. Не останавливаясь, она прошла насквозь ещё несколько небольших комнатушек, то сворачивая в боковые проходы, то, наоборот, идя строго прямо, и остановилась лишь в последней, тупиковой, совсем крошечной. Здесь не было ни стеллажей, ни приборов — прямо на полу высились стопками огромные пропылённые фолианты, сверху громоздились книги размером поменьше; Кайра, проскользнув меж ними, добралась до противоположного конца комнаты и, сунув мне факел, молча принялась перекладывать одну из стопок.

— Что ты делаешь? — удивилась я.

— Где-то здесь, здесь, я же помню, — себе под нос бормотала она, не обращая на меня никакого внимания. — Где же… Вот! Посвети сюда.

С торжествующей улыбкой она обернулась ко мне и подвинулась, открывая взору заполненный темнотой узкий пролом. Я поёжилась, невольно вспомнив пещеру под башней и узкую каверну, через которую проникла в Портал.

— Этот лаз выходит в рощу в трёх десятках шагов от полуденной стены. Знаю, лезть туда страшно, — она постаралась улыбнуться, но улыбка вышла изломанной, неуклюжей. — Но иначе из Гартен-онарэ теперь не выбраться. Хорошо ещё, про этот ход в суматохе позабыли, не приставили охрану…

Я присела рядом с ней, выставила вперёд факел, оценивая ширину лаза.

— Зачем его прорыли?

— На случай, если Гартен-онарэ окажется в осаде, и нужно будет послать гонца в Вольницы, — пояснила она. — Когда доберёшься до рощи, иди к поляне с камнями. Помнишь её — мы занимались там созданием земляных големов?

Я кивнула.

— Там тебя ждёт конь под седлом; я положила в сумки немного денег и еду на первое время. Последуй совету огненноглазого, как же его…

— Атиас, — подсказала я.

— Да, Атиас. Последуй его совету. Доберись до Альтара, найди там проводника в Гардейл, пусть отведёт тебя к этому загадочному Константину. Больше ничего не могу тебе присоветовать. И постарайся, чтобы о твоих способностях к магии никто не узнал — эдикт Башен запрещает чародейство без специальной грамоты, а снабдить тебя амулетом, как у разведчиц, я не могу — они все под счёт, и Лойка выдаёт их лично. И, Аэр… — Кайра помедлила и вдруг шагнула ко мне, обняла. — Как бы я хотела, чтоб всё оставалось, как прежде.

И тут меня, наконец, проняло. Не от сожаления, звучавшего в голосе, не от осознания, что, возможно, я больше не увижу свою наставницу. А от того, что Кайра не любила прощаться. И не прощалась никогда — до сего дня.

Я всхлипнула, обнимая её в ответ.

— Ну будет, будет, — приговаривала Кайра, гладя меня по волосам. — Если б только существовал иной путь…

Расставаться с Кайрой оказалось ещё тяжелее, чем с Геоном — мастер сам заставлял меня уйти, но каойя… Она, как и я, не находила в себе сил разомкнуть объятья.

— Если я уйду, как же ты? — пробубнила я в складки её одежды. — Что, если Лойка узнает?

— О чём? — она, наконец, отстранилась, взглянула на меня с хитрой улыбкой. — Как всю эту ночь я провела в собственных покоях в объятиях мужчины? Все знают, что ты давно забросила воинские искусства, так что слова Геона о том, что я была с ним, сомнению никто не подвергнет.

Она нарочито недоуменно пожала плечами и состроила до того уморительную гримасу, что я, не выдержав, хихикнула — оказывается, не только я в Гартен-онарэ умудрялась вести двойную жизнь.

— Ну давай, залазь, не трать время понапрасну, — посерьёзнев, Кайра подтолкнула меня к лазу. — Вот-вот рассветёт. А мне ещё книги надо составить обратно.

Глубоко вздохнув, я ужом ввинтилась в узкий лаз. И сквозь обступившую темноту до меня донеслось:

— Если тебе когда-нибудь понадобится помощь или укрытие — поезжай в Скоррде, найди улицу «Длинная Рука». Там есть дом, двухэтажный, с коричневыми балками. Постучи туда и попроси передать весточку старой Нэн от Кайры. Тебе помогут, не задавая вопросов.

— А кто она, эта Нэн? — извернувшись, с трудом пропыхтела я.

— Моя наставница. Была когда-то.

Это были последние слова, что я услышала от Кайры прежде, чем навсегда покинула Гартен-онарэ.

Рассвет, поднявшись над изогнутыми крышами Гартен-онарэ, безжалостно проредил и без того уже истончённые, полупрозрачные тени. Иные из них он и вовсе уничтожил, изорвал в клочья, рассеял по-хозяйски своим призрачно-серым светом — хватит, хватит уже ночи командовать над южным побережьем, пора уступить, наконец, законное место надвигающемуся дню, ибо всё, что происходит в природе, циклично и нерушимо: ночь сменяется днём, зима летом, и год иным годом; и только так, в постоянном цикле смен, чётком и упорядоченном, и может существовать всё, созданное Прародителем на радость живущим. Но роща, куда вывел меня лаз, ещё сохраняла остатки теней; густые, тесно сплетённые меж собой кроны не позволяли свету вступить под свои зелёные своды, наслаждаясь последними минутами оставшейся от ночи прохлады. Я быстрым шагом пробиралась меж стволов, то и дело оглядываясь на восход — над горизонтом, расцвеченным всеми оттенками от нежно-жёлтого до ярко-оранжевого, виднелся краешек восходящего солнца.

Когда оно поднялось наполовину, я уже сидела в седле диковатого и легконогого жеребца рыжей масти и во весь опор мчалась к месту, где спрятала Поющих. Позади тревожно гудел гонг — по мою душу, без сомнений, — но уехать, оставив чудесные веера в схроне, было выше моих сил. К тому же отправляться в дальнюю дорогу без оружия вообще не очень разумно — кто знает, кто или что может встретиться на извилистых лесных тропах и широких имперских трактах. Забрав Поющих, я направила коня в сторону скал, сойдя с дороги. Там несла к морю свои холодные прозрачные воды небольшая речушка; в её усеянном камнями русле конские копыта не оставят следов. Пройдя по нему, можно подняться к истоку, откуда бежит вверх, петляя по горным склонам, неприметная тропа, достаточно широкая, чтоб провести коня в поводу — по ней я выберусь в сторону Вольниц и по самому разделу меж ними и Необжитыми степями, доберусь до границ Империи. А уж там меня не достанет никакая погоня — даже если мастеру вдруг «удастся» найти правильный след.

…На землях Империи, хоть и южных, осень вступала в свои права намного раньше — я успела отвыкнуть от этого за годы, проведённые в Гартен-онарэ. Уже в самом начале её деревья покрылись ярким покрывалом жёлто-красных листьев, того же цвета ковёр лёг на землю; несмотря на ещё царящее в дневное время тепло, ночи становились всё холоднее и холоднее.

Я подкинула в костёр ветку и зябко закуталась в подбитый мехом плащ, купленный в маленькой деревушке без названия, одной из немногих, которые я не стала объезжать стороной — карг бы побрал эту имперскую моду, доброй куртки днём с огнём не сыщешь, одни только эти… клочки ткани на завязках. В стороне аппетитно хрустел овсом Буян — ему, кажется, нипочём был осенний ночной холодок. Я же, привычная к климату южного берега, мёрзла.