От звонка до звонка - Владимир Колычев

Теперь Данек его не оставит, пока не выяснит, кто он такой. Вдруг его сюда за мохнатый сейф зачалили? Парафинить его никто за это не будет – говномесов здесь нет. Но место под нарами у самой параши ему обеспечено. А еще он мог быть «голубым» по жизни. Данек это выяснит, чтобы, опять же, загнать под нары, чтобы не форшмачил порядочных людей. Если у него все нормально, пусть живет нормальной жизнью. Данек просветит его насчет тюремного быта, чтобы по глупости не наделал косяков. После ликбеза его отпустят в вольное плавание. Там уже будут смотреть на него, выяснять, достоин он уважения или его место среди чуханов.

Тюрьма – это не санаторий, здесь свои законы. Если ты человек, то человеком и останешься. Если ты дерьмо, то твое место поближе к параше…

До поздней ночи Родион смотрел телевизор. А потом ему позвонил Алексин.

– Сергеич, мы малину накрыли. Двоих взяли, – восторженно сообщил он.

– Кого?

– Оба «сталинградцы».

– Молоток!… На Тычка через них можно выйти?

– В том-то и дело, что нет… Тычка они знают. Но где он, не в курсах. Тычок их только что из Волгограда вызвал. Они в Железнодорожном обосновались. Тычка ждали, а заявились мы… Крепкие пацаны. Один в Чечне воевал. Снайпером был. Второй тоже жук хороший. В морпехе служил. И в карате конкретно сечет. Тычок их на усиление взял. Только облом ему по всей морде… Я на хате засаду оставил. Пять пацанов.

Если Тычок появится, труба ему. Это железно…

Новость взбодрила Родиона. Оказывается, не все так плохо. Генчик держит ситуацию под контролем. Двух волгоградских рекрутов взял. И до самого Тычка когда-нибудь доберется.

С Ярковым Родион разберется. Уже ушла малява к Леньчику. Канал доставки самый надежный. Так что все будет в полном порядке. Адвокаты уже почти развалили дело с наркотой. И скоро Родион окажется на свободе…

Одно плохо. С ним больше не будет Лады… Но он сильный мужчина – от несчастной любви в петлю не полезет. Со временем он перестанет так остро реагировать на ее измену.

Еще позже забудет о ней, как будто ее никогда и не было. Со временем, позже… Когда все это будет?…

Мысли о предательнице-жене будоражили и без того воспаленное воображение. Но не помешали Родиону заснуть.

Впрочем, это был не сон. Это было сплошное мучение. Полусон-полудрема рисовали ему кошмарные картины. Лада и Кондрашов в одной постели, он на ней, она под ним… Вдобавок ко всему они смеются над ним. Хохочут. И каждый раз их подлый смех будил его. Едва он стихал, Родион снова проваливался в этот кошмар…

В последний раз Кондрашов куда-то исчез. Лада осталась в постели одна. Она лежала на спине, накрывшись простыней. И смотрела на Родиона.

– Прости, – тихо сказала она. – Невиноватая я. Он сам…

Это был не ее голос. Какой-то киношный…

– Родион! – встрепенулась она. – Берегись!

А вот это ее голос. Она предупреждает его о какой-то опасности.

– Родион!!!

Он вовремя открыл глаза. И, еще точно не зная, сон это или явь, увидел летящую на него тень. Человек с заточкой в руке. Он не шел к нему, не крался. А именно летел. Так в летящем прыжке может нападать на жертву пантера. Стремительно и неотвратимо.

Родион не знал, кто напал на него. Но уже знал, что он жертва. И в самый последний момент успел увернуться. Острое жало заточки вспороло кожу на ребрах левой половины грудной клетки. Глубокая вспашка, но не смертельная.

И сознания Родион не потерял.

Боль окончательно вернула ему чувство реальности. Он вцепился в руку мертвой хваткой, попытался вырвать окровавленный нож. Но не тут-то было. Убийца обладал нечеловеческой силой. Несмотря на все старания, нож не удалялся, а приближался к Родиону.

Он узнал наемника. Это был тот самый новичок, который так искусно разыгрывал страх перед тюремной камерой. На самом деле он ничего не боялся. Потому что он профи. И при том достаточно высокой квалификации. Родиона спасло только чудо. Или еще не спасло…

Нож неотвратимо приближался. Еще немного, и он вскроет Родиону горло. Не человек держит заточку, а какой-то монстр. А на вид парень совсем не амбал, скорее наоборот.

У настоящих профи внешность обманчивая…

Спасение пришло в самый последний момент. Кто-то с силой опустил на парня табуретку. Она с треском разлетелась. Другой бы на месте парня ушел в отруб. А этот нет, держится. Только хватка чуть ослабла. Родион воспользовался моментом и увел голову в сторону. Жало заточки вспороло подушку.

На голову киллера обрушилась вторая табуретка. Парень поплыл. Глаза закатились под веки, ноги подкосились. Родион легко заломил ему руку за спину и вместе с ним упал на пол, смял его тяжестью своего тела. К нему присоединились Данек и Клещ. В ход пошли простыни. Через пять минут парень был крепко связан по рукам и ногам.

Родион с благодарностью посмотрел на своих пацанов.

Вовремя проснулись, вовремя подорвались. Хотя больше всех ему помогла Лада…

Из раны хлестала кровь. В «телевизоре», шкафчике для вещей, у Родиона лежало несколько чистых носовых платков. Все они пошли в ход. И простыня снова пригодилась.

Данек оторвал полосу от своей, помог наложить повязку Вокруг собирались люди.

Несостоявшегося мокрушника привели в чувство. Родион разогнал толпу – ни к чему лишние уши. При нем остались только Клещ и Данек.

– Ты кто такой? – жестко спросил он у киллера.

– Какая тебе разница? – усмехнулся тот.

– Большая разница… Кто тебе отмашку на меня дал?

– Как это, отмашку?

– Кто заказал меня?

– А-а… Не скажу. Зачем? Ты все равно меня убьешь.

– А если не убью?

– Убьешь. Я знаю.

– Нет, – покачал головой Родион. – Тебя не будут убивать. Тебя просто законтачат.

– Не понял.

– Опустят. Петухом сделают…

– Пусть, – парень невозмутимо пожал плечами. – Мне все равно.

– Все равно? – удивленно протянул Родион. – А может, ты «голубой»?

– В смысле педераст?… Нет, и никогда им не был… Ну что ты на меня смотришь? Мне все равно, что вы со мной сделаете. Убьете? Убивайте. Опустите? Опускайте. Мне все равно. Я провалил дело, теперь мне все равно…

Взгляд его подернулся пленкой абсолютного равнодушия к собственной судьбе. Точно, профи. И не только по части владения оружием. У него железная психика, ничем его не пробьешь.

– А если мы тебя ментам сдадим?

– Сдавайте, – голос чистый, как слеза, никаких примесей эмоций.

– Пытать будем.

– Пытайте.

А может, все это просто блеф. Пыль в глаза пускать многие умеют.

– Можно начинать?

Рот киллеру забили чьими-то грязными носками. Один из мужиков снял с него штаны. Второй взял веревку, перетянул ею мошонку, крепко завязал узел. Экзекуция началась.

Родиону не было жаль киллера. Этот гад едва не прикончил его – какая может быть после этого жалость? Но его коробило от изуверских пыток. Он не садист, и мучения жертвы доставляли ему удовольствие с точностью до наоборот.

От дикой боли наемник выворачивался наизнанку Несколько раз терял сознание. Наконец в ею глазах появилась мольба. Его выдержка лопнула, как дефектная сталь на лютом морозе.

– Говорить будем? – спросил Родион.

– Будем. – кивнул парень.

– Кто меня заказал?

– Не знаю.

– Мы тебя сейчас к потолку подвесим. Будешь делать подъем переворотом на яйцах! – зло зашипел на парня Клещ.

– Не надо… Я в самом деле не знаю… Со мной связался мой шеф. Он передал мне заказ. Объяснил, кого и как надо убрать…

– Как зовут шефа? – спросил Родион.

– Не знаю.

– Кличка?

– Номер пятый.

– Чего?

– У нас нет кличек. У нас есть только номера.

– У кого это у вас?

– Мы – это глубоко законспирированная организация со своим уставом и жесткой иерархией.

– Напугал.

– Я не пугаю, я констатирую факт.

– Как выйти на твоего шефа?

– Не знаю. Он сам на меня выходит, когда надо. Я же говорю, конспирация у нас на первом месте.

– И сколько таких, как ты, в вашем мокрушном синдикате?

– Не знаю. Шеф ничего не говорил. К тому же вряд ли он сам это знает…

– Ты случайно не Ганс Христиан Андерсен? Сказки красиво рисуешь.

– Это не сказки.

– Ну да, конечно… Никого, говоришь, из своих коллег не знаешь.

– Никого.

– Профессиональными убийцами не рождаются. Ими становятся. Или ты таким уродился?

– Нет. Меня учили убивать с детства. Спец-интернат, служба внешней разведки…

– Богатый опыт.

– Не богатый. Но опыт.

– Сколько тебе за меня заплатили?

– Лично мне причиталось восемьдесят тысяч долларов.

– Немало.

– Немало, – кивнул парень. – Наша контора мелочовкой не занимается.

– Откуда ты знаешь, чем в твоей паршивой конторе занимаются? Ты же ничего о ней не знаешь.

– Не знаю. Но догадываюсь…

– О чем ты еще догадываешься?

– О том, что вы меня убьете.

– А если не убьем?

– А вы убейте… Мне такая жизнь надоела. Надоело убивать…

В глазах киллера ледяная пустыня. И ни грамма раскаяния. Впрочем, его раскаяние Родиону не нужно. Ему нужна правда о мокрушной конторе.