Народные русские легенды А. Н. Афанасьева - Александр Афанасьев

Воротился парень домой и крепко призадумался. Мать и спрашивает: «Что с тобой? ишь ты какой невеселой!» Пристала к нему, и так и сяк подговаривается: сын не выдержал и признался про все, что с ним было. Старуха, как услыхала, что он нашел большой клад, с того самаго часу и зачала в мыслях держать, как бы ухитриться смутить сына да на грех навести. И в первой-таки праздник позвала к себе куму, перемолвила с нею и с дочерью, и придумали оне вместе напоить ма́лаго пьяным. Принесли вина и ну его подчивать; вот он выпил рюмку, выпил и другую, и третью, и напился до того, что совсем позабылся и сотворил грех со всеми тремя: с матерью, сестрою и кумою. Пьяному море по колена, а как проспался да вспомнил, какой грех-то сотворил, — так просто на свет не смотрел бы! «Ну, что же, сынок, — говорит ему старуха, — о чем тебе печалиться? ступай-ка на гору да таскай деньги в избу». Собрался парень, взошел на гору, смотрит золото стоит в котле нетронуто, так и блестит! «Куды мне девать это золото? я бы теперь последнюю рубаху отдал, только б греха избыть». И послышался голос: «Ну, что еще думаешь? теперича не бойся, бери смело, все золото — твое!» Тяжело вздохнул парень, горько заплакал, не́ взял ни одной копейки и пошел куда глаза глядят.

Идет себе да идет дорогою, и кто ни встретится — всякаго спрашивает: не знает ли, как замолить ему грехи тяжкие? Нет, никто но может ему сказать, как замолить грехи тяжкие. И с страшнаго горя пустился он в разбой: всякаго, кто только попадется навстречу, он допрашивает: как замолить ему перед Богом свои грехи? и если не скажет — тотчас убивает до́ смерти. Много загубил он душ, загубил и мать, и сестру, и куму, и всего — девяносто девять душ; а никто ему не сказал, как замолить грехи тяжкие. И пошел он в темный дремучий лес, ходил-ходил, и увидал избушку — такая малая, тесная, вся из дёрну складена; а в этой избушке спасался скитник. Вошел в избушку; скитник и спрашивает: «Откуда ты, доброй человек, и чего ищешь?» Разбойник рассказал ему. Скитник подумал и говорит: «Много за тобою грехов, не могу наложить на тебя эпитимью!» — «Коли не наложишь на меня эпитимьи, так и тебе не миновать смерти; я загубил девяносто девять душ, а с тобой ровно будет сто». Убил скитника и пошел дальше. Шел-шел и добрался до такого места, где спасался другой скитник, и рассказал ему про все. «Хорошо, — говорит скитник, — я наложу на тебя эпитимью, только можешь ли ты снести?» — «Что знаешь, то и приказывай, хоть каменья грызть зубами — и то стану делать!» Взял скитник горелую головешку, повел разбойника на высокую гору, вырыл там яму и закопал в ней головешку. «Видишь, — спрашивает он, — озеро?» А озеро-то было внизу горы, с полверсты эдак. «Вижу», — говорит разбойник. «Ну, ползай же к энтому озеру на коленках, носи оттудова ртом воду и поливай это самое место, где зарыта горелая головешка, и до тех-таки пор поливай, покудова ни пустит она отростков и ни выростет из неё(я) яблоня. Вот когда выростет от неё яблоня, зацветет да принесет сто яблоков, а ты тряхнешь ее, и все яблоки упадут с дерева на́земь, тогда знай, что Господь простил тебе все твои грехи». Сказал скитник и пошел в свою келью спасаться по-прежнему. А разбойник стал на колена, пополз к озеру и набрал в рот воды, влез на гору, полил головешку и опять пополз за водою. Долго, долго эдак он потрудился; прошло целых тридцать лет — и пробил, он коленками дорогу, по которой ползал, в пояс глубины, и дала головешка отросток. Прошло еще семь лет — и выросла яблоня, расцвела и принесла сто яблоков. Тогда пришел к разбойнику скитник и увидел его худаго да тощаго: одне кости! «Ну, брат, тряси теперь яблоню». Тряхнул он дерево, и сразу осыпались все до единаго яблоки; в ту ж минуту и сам он помер. Скитник вырыл яму и предал его земле честно.

b. Была вдова, у ней было двое детей: сын и дочь. Жили они в большой бедности. Вот мать и задумалась отдать своего сына в пастухи. В одно время пас он скотину в лесу. И привез туда колдун воз денег, вырыл яму, вывалил в нее деньги, забросал землею, и стал заклинать: «Достаньтесь, мои деньги, тому, кто сотворит грех с родной матерью, с родной сестрою и с кумою!» Заклял и уехал. Пастух все это слышал: пригнал скотину на село и рассказал про этот клад своей матери. Крепко польстилась она на деньги; вот наутро нарядилась она так, что и признать ее нельзя, и пошла туда, где сын ее пас скотину; пришла и давай с ним играть. Играла-играла и навела его на грех… На другой день нарядила она свою дочь, послала в поле и наказала, что делать. И эта играла-играла с пастухом, и навела его на грех… Воротился сын домой. Вдова и говорит ему: «Ступай, доставай клад!» — «Ах, матушка, ведь я тебе сказывал, какой это клад: мне он не дастся!» — «Небось, дастся! Ведь ты сотворил грех и со мною, и с сестрою, а она тебе и сестра и кума вместе; ты с ней у соседа крестил». — «Ах, матушка, матушка! до чего ты меня довела! не хочу теперь с вами жить, лучше пойду — куда глаза глядят!» И только вышел сын за ворота и сделал шагов десять, как вдруг, поднялся ветер, изба вспыхнула и в одну минуту сгорела вместе с его матерью и сестрою. Он еще пуще приуныл и подумал про себя: «Стало быть, я великой грешник перед людьми и Богом!»

Шел он, шел, и попал в большой дремучий лес; увидал тропинку, пустился по этой тропинке и пришел к келье; начал стучаться, пустынник его и спрашивает: «Кто там?» — «Грешник, святый отче!» — «Подожди, молитву окончу». Окончил молитву, вышел из кельи и спрашивает: «Куда Бог несет? и что надобно?» Рассказал ему странник. «Это грех великой! не ведаю, можно ли отмолить его; ступай-ка ты по этой дорожке, и дойдешь до другой кельи — там живет пустынник старей меня вдвое; может, он тебе и скажет»… Пошел странник дальше и дальше, приходит к келье и опять стучится. Пустынник стоял тогда на молитве. «Кто там?» — спрашивает он. — «Грешник, святой отче!» — «Подожди, молитву окончу». Окончил молитву, вышел и спрашивает: что за грешник такой? Странник рассказал про все. «Коли хочешь отмаливать свои грехи, — сказал ему пустынник, — так пойдем со мною». Дал ему топор и повел к толстой березе: «Свали-ка эту березу и разруби ее на три части». Тот свалил березу с корня и разрубил на три части. Пустынник зажег эти три бревна; вот они горели-горели; и остались только три малыя головешки. «Закопай ты эти головешки в землю, и день и ночь поливай их водою!» — сказал пустынник и ушел. Грешник зарыл три головешки в землю и начал поливать их и день, и ночь; год поливал, и другой, и третий… долго-долго трудился: две головешки уж пустили отростки, а третья нет как нет! Пришел к нему пустынник, видит: выросло две березки, и говорит: «Бог простил тебе два греха — с матерью и сестрою, а третьяго — с кумою — ты еще не замолил у Господа. Вот тебе стадо черных овец, паси его да молись Богу до тех пор, пока ни станут все овцы белыми». Погнал грешник овец, пасет год, и другой, и третий, много молится, много трудов несёт — только овцы всё остаются черными.

Вот стал мимо его по заре ездить какой-то человек: едет себе и всякой раз распевает веселыя песни. «Дай спрошу, — думает грешник, — что это за человек ездит?» Вышел на дорогу, подождал немножко и видит: подъезжает тот самой человек и поет песню. Он сейчас схватил его лошадь за узду, остановил и спрашивает: «Кто ты таков и зачем поешь эдакия песни?» — «Я разбойник, езжу по дорогам и убиваю людей; чем больше убью за́ ночь, тем веселее песню пою!» Не утерпел пастух, размахнулся своей дубинкою и убил разбойника наповал. «Ах что же я наделал? — говорит он, — одного еще греха не отмолил, а уж другой грех нажил!» Воротился к овцам, а оне все белыя; пригнал овец к пустыннику и рассказал все, что с ним было. Пустынник и говорит: «Это за тебя мир умолил Бога!»

(Обе из собрания В. И. Даля).

Примечание к № 27 и 28. Подробности, встречаемые в этих двух легендах, нередко соединяются в один рассказ; грешник, устрашенный тем огненным ложем, которое ожидает его по смерти и о котором упоминает первая легенда, предается покаянию и подвергает себя той трудной эпитимье, о которой читаем во второй легенде. Таковы редакции польская и литовская, на которые сейчас будет указано; но прежде приведем белорусский вариант.

Быў пан и пани. Гэтый пан ехаў дарогой и заблудзиў ў лесе. Заблудзиў ў лесе и споткаўсе (встретился) с чортом, и просе яго́, каб jон показаў яму́ дарогу. Той чорт сказаў яму́: «Дай мне на письме, што у дванадцаць годоў оддаси мне то, чаго дома не покидаў». Іон даў картачку (письмо, расписку). Приехаў пан дамоў, аж яго́ жонка родзила сына. Ну, дык той пан ўзяўся за́ галаву, што ў дванадцаць лет треба аддаць сына ў пекла (ад). Як пришло время, сын и каже: «Я пайду ў пекла, каб чорт оддаў мне тую картачку, што бацька даў яму́». Узяў jон вады свящонай и ксёншку (книжку, здесь разумеется евангелие) и приходзе до пекла, и зачаў той вадой свянциць. Аж выходзе чорт, пытаетца, хто тут такий? Іон каже: «Я иду по тую картачку, што ты ўзяў у бацьки». Дык яны и аддали яму́, сказали: «Идзи сабе!» Іон идзе дамоў пираз (через) лес, аж ў тым лесе стоиць хатка, а ў тэй хатце разбойник. Пытаетца разбойник: «Гдзе ты быў?» Іон кажець яму́: «У пекле». Гэтой разбойник каже яму́: «Вернисе изноў ў пекла, пытайсе, там, што мне будзе, што я целый век ўсё людзей режу». Іон стаў з' ним спиратца (спорить): «Не пайду ў пекла!» — «Як ты не пайдзешь? Я ўсих людзей бью, дык и цебе забью, кали не пайдзешь». Ну, jон пашоў ў пекла изноў и пытаетца, што гэтому разбойнику будзе, што jон людзей реже? Черти сказали яму́: «Як jон людзей реже, так и яго́ резаць будуць». Іон вернуусе с пекла, идзе до той хатци и кажець разбойнику: «Як ты людзей резау, так и цебе резаць будуць!» Дык jон просе выспавядаць яго́. Тою мальчик каже: «Я не ксёндз (священник) цебе спавядаць». — «Кали не будзешь спавядаць, я цебе зарежу!» Ну, jон зачаў спавядаць яго́. Разбойник каже, каб покуту (эпитимья, покаяние) задаў. Іон пашоў ў лес з' ним, знашоў сухую яблыну, и кажець: «Носи с своей хатци воду ў губе (во рту) на коленях и поливай яе, аж поки яна ни отживець и будуць на ей ялбыки; сколько ты душ забиў, столько там будзе яблыков». Сказаў и сам поехаў дамоў до своего бацьки. Бацька оддаў яго́ учитца; jон выучиўся и высвянциўся на ксёндза (посвятился в попы). Едзе jон дамоў са школы праз той лес, идзе быў разбойник, и чуе — яблыки пахнуць, стаў шукаць (искать), и нашоў тую яблыну, што показываў разбойнику за покуту поливаць, — аж под тэй яблыной ляжиць умерший разбойник. Іон узяў яго́ павёз с собой и сховаў (схоронил) под церквой.