Раненые звезды (СИ) - Котов Сергей

— Не стоит! — сказал он, — я на вашей стороне!

Он был одет в полностью черный комбинезон и балаклаву с прорезью для глаз.

— Пять секунд на объяснение, — коротко сказал я.

Вместо ответа незнакомец указал на столик, установленный напротив иллюминатора.

— Я оставил материалы, которые вам попросили передать, — пояснил он, — через полчаса они самоуничтожатся. Я просто исполнитель, и не знаю подробностей, но эта информация критически важна для вашего выживания, — не беспокойтесь, на время нашего разговора и ознакомления с документами все подслушивающие и подсматривающие устройства в каюте забиты ложными данными. Ровно через полчаса эта защита исчезнет. Так что не мешкайте.

Я подошел к столику, и включил вмонтированную в столешницу светодиодную лампу. Потрогал простую папку из черного пластика. Потом обернулся и успел спросить: «Кто вы такой?» Но незнакомца в черном комбинезоне уже и след простыл.

«Ниндзя гребанный», — пробормотал я, и занялся изучением папки.

Там было несколько фотографий с места раскопок, и отчет на английском языке с данными о радионуклидной датировке образцов.

На первый взгляд, на фото не было ничего необычного: несколько фрагментированных человеческих скелетов. Древних, судя по всему: кости были черно-бурые, наверняка уже начавшие замещаться, каменеть. А потом я глянул на материалы анализа. Сначала я подумал, что ошибся, и несколько раз перепроверил цифры.

Скелетам было четверть миллиарда лет. Причем датировка несколько раз перепроверялась ведущими научными центрами, судя по отчету, и ошибки быть не могло. Несколько мужчин, возраст от двадцати пяти до сорока лет. Все погибли насильственной смертью. На некоторых фотографиях костей крупным планом были видны следы чудовищных зубов. Точное число погибших установить было невозможно: от некоторых остались только фрагменты костей.

Но самое интересное было на самой последней странице. Карта, восстановленная в современных координатах, с учетом наиболее вероятного движения литосферных плит. Места оказались знакомыми. Тамбовская область.

Я не заметил, как листы с отчетами и фотографиями вспыхнули ярким, но не обжигающим бездымным пламенем. Пару часов я просидел, глядя на лунные тени на стене, пытаясь обуздать разыгравшееся воображение. И только одна мысль все-таки помогла мне снова уснуть: «Не нужно было стрелять в меня, спящего. Это подло»

11

Капсула корабля оказалась более просторной, чем я мог ожидать. Раза в два-три больше тех макетов «Союзов», которые попадались мне в центре подготовки. И скафандры были вовсе не такими, в которые приходилось нырять для тренировок в бассейне, имитирующем невесомость. Эти были гораздо удобнее! Мягкие, и даже в чем-то изящные. Конечно, у меня были некоторые сомнения в их защитных свойствах, но выбирать не приходилось. Хорошо хоть размер идеально совпал с фигурой (хотя на этот счет были опасения), да органы управления оказались унифицированными с теми, на которые мы готовились.

Если уж совсем честно — было страшновато. Одно дело капсула в центрифуге. Там ты все равно знаешь: что бы ни случилось, ты на Земле. И все, что нужно — это дождаться, пока вращение остановится.

С ракетой такое не прокатит. Двигатель на траектории не выключить, люк не открыть. Даже если что и случится — ты мало на что способен повлиять. Максимум, что ты можешь сделать — это сохранять выдержку и хладнокровие. Даже спасательная система активируется компьютером, просто потому, что он все сделает куда раньше, чем ты успеешь отреагировать.

Но, конечно же, в присутствии китайца и американца я не мог подать виду, что мне страшно. Ладно бы еще дело было только в страхе. А то в голову лезли какие-то безысходно-грустные мысли о родителях, о детстве, которое навсегда осталось в прошлом.

Если был бы какой-то способ хотя бы на время совсем выключить эмоции, я бы с огромным удовольствием им воспользовался. Как здорово на время стать машиной! Просто компьютером, с заложенными алгоритмами обработки информации.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Проверить телеметрию. Прослушать прогноз погоды. Проверить траекторию. Подтвердить отличное самочувствие. Зафиксировать время начала обратного отсчета.

Для меня в шлемофоне обратный отсчет шел на русском. Не сомневаюсь, что мои соседи слышали его каждый на своем языке. Впрочем, вся информация дублировалась на трёх огромных OLED-мониторах, установленных напротив каждого кресла. Мой монитор, центральный, так же отображал всю информацию на русском.

До старта чуть больше минуты.

«А нельзя цифры перевести в футы?» — неожиданно сказал Питер (так звали американца; Молнар — это, конечно, была фамилия) Видимо, ему ответили по индивидуальному каналу, потому что через несколько секунд он разочарованно протянул: «Принято. Ясно. Жаль»

Пять секунд.

Я глубоко вдохнул, готовясь к перегрузкам.

Четыре.

Время растянулось. За секунду я успел подумать о том, как пошел в первый класс. Как научился плавать. Ощутил запах летнего моря, лучи Солнца на коже…

Три.

В школе, когда готовился к ЕГЭ, я сел, и написал те свои качества, которые считал сильными сторонами. А потом рядом — то, что мне на самом деле интересно. Единственная точка пересечения была в графах «физическая форма — фитнес». Помню, как меня это поначалу испугало и озадачило.

Два.

Первый прыжок с парашютом. Тоже было страшновато — но кругом суета, шум, гул двигателей и шум ветра, обтекающего открытую рампу «Ил-76». Ты — в очереди. Все бегут, отказаться уже невозможно. Что бы ни случилось, ты уже в прыжке, хотя пока еще ощущаешь металлическую палубу под берцами.

Один.

Хрустальная звенящая тишина. Морозное звездное небо над заснеженным лесом. Тело, завернутое в старое одеяло. Будешь ли ты ждать меня там, на другой стороне неба, верный друг?

Я хотел зажмуриться, но, вспомнил про Босса, своего умершего пса, и вдруг на душе потеплело. Страх ушёл.

Вибрация. Как будто мышцы напряглись под рекордным весом. Это мысленное сравнение сделало корабль почти живым. Эдакий титан с огненными мускулами.

На груди — тяжесть. Но мои собственные мышцы легко с ней справляются, продолжая уверенно накачивать легкие кислородом.

На экране — цифры бортовой телеметрии, траектория, красивый овальный бегунок, отображающий стадии полёта. И даже изображение с внешней камеры, ориентированной вниз. Там — ревущее пламя, а еще ниже — ультрамариновое море. Платформу не разглядеть, но в отдалении видно множество кораблей. Южно-китайское море довольно оживленное место. Интересно, как мы смотримся со стороны? Что думают моряки, глядя на взлетающую ракету? Что чувствуют?

Легкий толчок, пауза, и тяжесть наваливается с новой силой. Отошла первая ступень. Бустеры внизу ждет другая платформа, где они должны благополучно приземлиться.

Да, мы живем в мире рачительной космонавтики, вынужденной заботиться о себестоимости полётов…

В капсуле был настоящий иллюминатор. Даже два — с каждого борта. Но мне с центрального места смотреть в них было неудобно, тем более под перегрузками. Но все же нет-нет, но взгляд цеплялся за стремительно чернеющий кусок неба.

В какой-то момент в одном из иллюминаторов мелькнула Земля. Не привычный «самолетный» вид с облаками — нет. Настоящая Земля, вид из космоса. А спустя несколько секунд отошла вторая ступень. В груди стало заметно легче: тяга двигателей сократилась раза в три.

Еще пара минут, и тяжесть исчезла совсем. Появилось ощущение падения. Несмотря на все доводы разума, пульс зачастил, ведь подсознание кричало: еще секунда, и наступит неизбежное столкновение! В этот момент очень помог огромный монитор, очень наглядно и доходчиво демонстрировавший всю информацию о том, что происходит с кораблем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Справившись с подсознанием, я ощутил еще один необычный эффект невесомости. Стало ужасно щекотно где-то в нижней части живота. Раньше я испытывал похожие ощущения в прыжке с парашютом, или когда самолет попадал в воздушную яму — но там это продолжалось всего несколько секунд. А тут, я знал, это не закончится еще много-много часов, до тех пор, пока межпланетный корабль, ждущий нас на орбите, не включит плазменные двигатели, способные давать ощутимое ускорение.