Журнал Наш Современник 2007 #4 - Журнал Современник

Теперь, собственно, о самой общине. Она представляет собой причудливый гибрид из “русских лондонцев”, как они сами себя называют, и собственно англичан (и англоговорящих иностранцев) в соотношении, на взгляд, где-то “фифти-фифти”, сиречь пополам. В жизни общины исключительно ярко и колоритно проявляется гегелевский закон “единства и борьбы противоположностей”. Начну с английской части.

Помнится, первым прихожанином, увиденным мной в лондонской православной церкви, был здоровенный, лысый, небритый негр. В шортах и пляжных тапочках на босу ногу, с ворохом амулетов на покрытой густой шерстью груди, где христианский крест терялся. Все мое православное существо вздрогнуло. В дальнейшем, правда, выяснилось, что он — симпатичный, культурный, образованный человек, истинно православный. (Учит-учит нас Мать Церковь: не судите о людях предвзято, а мы!..). Да и в целом английская часть весьма пестра по составу — тут и коренные лондонцы, и прямодушные шотландцы, и схожие с россиянами по менталитету ирландцы, простоватые валлийцы, выходцы из стран Азии и Африки. Отношения между православными русскими и православными британцами, конечно, не простые, и тут многое проистекает из превратного представления о России, столь свойственного жителям “туманного Альбиона”.

Судя по признаниям моих английских коллег, стереотип представления рядового англичанина о жизни и быте россиян до сих пор таков: большую часть времени мы дружно сидим в “избах”, хлещем водку и играем в шахматы под звуки балалайки. За окнами трещат лютые морозы. Очень любим с кем-нибудь повоевать. Поэтому под каждым сугробом у нас спрятана ракета с ядерной боеголовкой. От России до самых дальних уголков планеты свирепствует зловещий КГБ. В целом же мы ребята неплохие, но слишком подвержены “зелёному змию”. Эти домыслы, безусловно, влияют на церковное общение. Главным образом в отношении англичан к россиянам — внешне по-английски вежливом, а по существу холодно-высокомерном, как к людям второго, даже третьего сорта.

Откровенно говоря, слышать упрёки в пьянстве от англичан, кои и сами “закладывают” будь здоров, для россиянина особенно обидно. Уж кто бы упрекал! В пятницу, по окончании мучительной трудовой недели, миллионы англичан, отдав дань глубокого уважения Бахусу, ведут мужественную, но неравную борьбу с гравитационным полем. В общественном транспорте повсюду чувствуются “выхлопы” перегара. Совсем как в провинциальном городке матушки России в редкий день зарплаты.

Русские лондонцы справедливо возмущаются поведением англичан в православном храме. Тут и я не могу удержаться от гневной тирады. Неужели “культурным англичанам” трудно при походе в Храм Божий одеться поприличней (хотя бы не в шорты), осенить себя крестным знамением при входе, не чавкать жвачкой во время Литургии, успокоить орущих на весь храм младенцев, стоять, а не сидеть, развалившись, как в любимом пабе? “Дико все это смотрится”, — посетовал я много лет служащему в храме архиепископу Керченскому Анатолию (Кузнецову). “Да, дико, — согласился владыка со вздохом, — но такое уж у них воспитание”.

Судить же о глубине и искренности православной веры у англичан морального права не имею, у меня этого и в мыслях нет. Позволю себе лишь краткое, быть может поверхностное, наблюдение. По протестантской традиции, само мышление и мировоззрение англичан, как бы точнее выразиться, чересчур сухо — рациональное, что ли. А в постижении таинств православной церкви строго рациональный ум — не самый лучший инструмент. Вера-то православная, она через сердце приходит. Это всплывает во время таинств Причастия, Крещения, Венчания и других, когда многие англичане ведут себя как в театре или цирке. Впрочем, я их не могу осуждать. Да и аз есмь — не богослов, а литератор-любитель.

Теперь о российской части общины. Картина ее, увы, весьма грустная. Не интегрируются россияне в английскую жизнь. Отринув “лапотную” Россию, они и в Англии остаются чужаками. Как в песне популярной певицы: “Ты покинул берег свой родной, а к другому так и не пристал”. Поэтому держатся исключительно друг друга и живут замкнутой общиной. С другой стороны, на “новых русских” Лондон действует оздоровляюще, напоминая им о том, что “вышли мы все из народа”. Так, я с удивлением встретил в местной подземке всем известного по телеэкранам российского “олигарха”. Он тихонько сидел среди “обычных” пассажиров. В Москве увидеть его можно не иначе как в бронированном “мерседесе”, с охраной, как у президента Республики Кокосовых Пальм.

По этническому составу говорящая на русском паства, естественно, неоднородна. И кого только не встретишь в православном храме в Лондоне! Здесь и всегда небритые грузины; малороссы, пытающиеся гуторить на аглицком со своим неподражаемым акцентом; ошарашенные открывшимся западным миром “тяжелые” (по определению А. С. Пушкина) молдаване; трудоголики литовцы и т. д. Люд, в основном, симпатичный, но очевидно — несчастливый. Ведь жизнь в Лондоне очень дорогая. Чтобы остаться на плаву, бывшие обитатели СССР и новой России хватаются за любую работу, экономят на всем (я, разумеется, говорю не о многотысячном “новом русском” жулье, оседающем в Лондоне, — они в православный храм не ходят). И свои заботы “труждающиеся” несут в храм — после Литургии его большая трапезная напоминает деловой клуб или растревоженный улей. Бурно обсуждается, где можно подработать, найти жилье подешевле, главное — выправить фальшивые документы (это дело поставлено в Лондоне с чисто “одесским” размахом).

Разумеется, проживают в Лондоне и высококультурные, образованные россияне, с прекрасным английским языком, тонко чувствующие культуру страны. Увы, в общей эмигрантской массе они составляют каплю в море. А знаменитых лондонских россиян я что-то в храме не встречал. Как, например, популярнейшего седовласого сибирского певуна-баритона, сейчас подвизающегося в Ковент-Гардене и поющего уже с заметным местным акцентом. Осел он в Соединенном Королевстве накрепко — сало и колбаса английские, должно быть, для него вкуснее русских.

К сказанному следует добавить, что уж больно разошлись протестантская, католическая и православная ветви христианства, произрастающие в Англии. У протестантов — живи как вольный ветер, все равно “причастят” и в “жизнь вечную” пристроят любого без лишних вопросов. Захоти того хоть сам бен Ладен со товарищи из неуловимой “Аль-Каиды”. У католиков дело посложней — там за последнее тысячелетие какие-то духовные “тормоза” для паствы сохранились. Но строгие правила церковной жизни истинного православного верующего — регулярное посещение богослужений, участие в церковных таинствах, постоянные молитвы, соблюдение постов, ежедневное чтение Святого Писания и т. д. — трудны для англичан, с детства не привыкших себя в чем-либо ограничивать.

К английскому языку хочется вернуться. Простите за вольное сравнение, но Лондон напоминает деревушку, затерянную в горах Кавказа, где на одной улице говорят на разных диалектах. Помнится, в лондонском метро два симпатичных провинциала из Северной Англии, услышав объявления машиниста о станциях, пытали меня как аборигена: “Дружище, почему у вас здесь так чудно говорят? Ведь не “Савак”, а “Саузворк”!”. Мне оставалось лишь развести руками и честно признаться: “Ребята, я без понятия!”. “Диккенсовский” район “Southwark” в сердце Лондона аборигены чётко называют “Савак”, знаменитый “Tottenham” — “Тотнам”, “West Ham” — “Вестем”… можно долго продолжать. Важно отметить — так говорит не простонародье, а вполне образованные лондонцы. (Знаменитые лондонские диалекты кокни и кентиш — отдельная песня.)

К слову, миллионы живущих в Лондоне выходцев из стран Африки и Азии говорят на поистине чудовищном языке. Что удивительно, лондонцы их прекрасно понимают. Тогда как россиянина — даже выпускника иняза или английской спецшколы — понимают с трудом. Постоянно переспрашивают, просят повторить сказанное. Объяснения этому я так и не нашел.

Читателю, наверно, интересно узнать о том, что в деловых отношениях обращения “сэр” и “мистер” остались в Англии только в исторических учебниках, анекдотах, пародийных фильмах. В Лондоне XXI века и президент транснациональной корпорации, и уборщица называют друг друга просто по именам: Джон, Том, Мэри. Независимо от возраста. Все обращаются друг к другу супердемократично. А теперь представьте себе, чтобы уборщица в “новой русской корпорации” назвала хозяина Васей. Кисло ей придется. Его же обращение к ней — “Дуська” совершенно естественно для “нового” россиянина.

Еще одно нелицеприятное сравнение. В Англии любой государственный чиновник даже при тени возникшего подозрения в его профессиональной нечистоплотности или “аморальном поведении” незамедлительно подает в отставку. Иное просто немыслимо. А в России… Упомянем всуе хотя бы уже ставшего легендарным министра здравоохранения Зурабова. Десятки миллионов больных и старых россиян при одном его имени тянутся за таблетками валидола и нитроглицерина. С министра как с гуся вода. Сидит себе с невинным видом на заседаниях правительства одесную премьера, и будет сидеть, пока не надоест.