Придворная роза - Аманда Маккейб

— Боюсь, что я просто оступилась. В этой истории нет ничего романтического, леди Хелен.

— Разве? — выгнула золотистые брови Хелен. — Даже в вашем спасении этим красавцем сэром Джоном Брэндоном? Здешние дамы уже почти поголовно влюблены в него.

— А вы? — спросила Селия.

Хелен засмеялась:

— А я — нет. Вы разве не слышали про моего ревнивого мужа? — Она взяла Селию под руку и повела внутрь дома. — Теперь позвольте мне показать вам вашу комнату. Королева велела отвести вам самую большую, в полное ваше распоряжение. Я жажду услышать все о ваших захватывающих приключениях…

Парадный зал королевы Марии был меньше размерами, чем зал в Уайтхолле, но не уступал ему в великолепии. С кессонным потолком и мозаичным полом, устланным ароматным тростником, искусно вышитыми дорогими гобеленами на стенах, золотой и серебряной посудой в буфетах — сказочная пещера с сокровищами. Под ногами сновали маленькие собачки в ошейниках с драгоценными камнями.

Селия вместе с леди Хелен прошла в распахнутые двери и оказалась среди толпы придворных, которые как раз рассаживались за длинные столы, протянувшиеся во всю длину зала. В воздухе звучала английская речь с певучими французскими интонациями, и французская с густым шотландским акцентом. Французских придворных королевы Марии было очень легко отличить от местных — шотландцы были одеты ярче, разговаривали громче, держались раскованнее.

Селия слышала, что королева Мария старается устроить свою жизнь в Шотландии по французскому образцу — с музыкой, танцами, театральными представлениями и дружескими карточными партиями. Но шотландская знать была чересчур беспокойна, грубовата, слишком держалась за старые обычаи, усвоенные в отсутствие Марии. Эта двойственность бросалась Селии в глаза повсюду. Возможно, Мария полагает, что ее могучему обаянию под силу объединить их всех, сплотить королевство и навести в нем порядок?

Может быть, у нее и получится, думала Селия, стоя рядом с леди Хелен и наблюдая, как Мария торжественно входит в зал. Она еще не встречала таких женщин. И дело было не только в высоком росте шотландской королевы, ее изящных нарядах и королевских манерах. Что-то исключительное было в ее улыбке, в ее непоколебимой вере в себя.

Мария практически родилась на троне, унаследовав его через несколько недель после рождения. В отличие от Елизаветы, тоже в свою очередь обладавшей мощной притягательностью правителя, Марии не пришлось бороться за свое место под солнцем. И это сквозило в каждом ее жесте, в непринужденной беззаботной улыбке. Окружавший ее мир принадлежал ей по праву, она не сомневалась в этом.

Селия попыталась представить, каково это — не править, а наслаждаться своим королевством, не сражаться за каждый его дюйм, не бодрствовать постоянно, но быть неоспоримой владычицей своей страны?

Она сделала реверанс проходившей мимо Марии и из-под ресниц всмотрелась в нее пристальнее. Королева Мария снова шла под руку с Дарнли, их головы почти соприкасались, они были поглощены беседой. Селия отметила, что даже Дарнли с Марией держит себя по-иному. С его красивого лица исчезло капризное выражение жестокого ребенка, что определенно пошло на пользу его внешности. Он выглядел привлекательнее, моложе, веселее.

Мария смотрела на него с сияющей улыбкой.

— Интересно, кто кого затмит, если королева Мария когда-нибудь встретится с королевой Елизаветой? — вдруг услышала Селия позади чей-то шепот.

Она оглянулась и встретила взгляд лорда Ноултона, смотревшего на нее и улыбавшегося уголком рта.

— Трудно сказать, — медленно проговорила она.

Лорд Ноултон тоже выглядел иначе здесь, в янтарном свете факелов. Старше, серьезнее. Суше. — Но очень хотелось бы увидеть, как это будет.

Он улыбнулся шире:

— Королева Мария уверена, что очарует свою вспыльчивую кузину и они навсегда останутся добрыми соседями.

Мария заняла свое место на помосте, Дарнли сел рядом.

— Боюсь, для этого потребуется нечто большее, чем просто очарование.

— Думаете, чудо?

Мария жестом пригласила всех садиться, и Селия позволила лорду Ноултону отвести себя к одному из столов, сервированных тончайшей серебряной посудой, с позолоченными корзинками для белого хлеба, причудливыми солонками и кувшинами с вином. Слуги сновали туда-сюда с подносами, нагруженными самой изысканной снедью.

— Я просто счастлив снова видеть вас здоровой, мистрис Саттон, — сообщил лорд Ноултон, кладя ей на деревянный подносик сочный кусок цыпленка, приправленного пряностями.

— Спасибо, лорд Ноултон, я и сама счастлива, что хорошо себя чувствую. — Селия пригубила глинтвейна, внимательно оглядывая сидевших за столом, прислушиваясь к громкому хору голосов и смеха, всматриваясь в лица.

Джона среди них не было. Его вообще не было в зале, и Селия медленно позволила себе расслабиться и насладиться щедро предлагаемыми яствами и беседой с лордом Ноултоном. Он и впрямь оказался интересным собеседником, хорошо разбирался в музыке, поэзии, а заодно был в курсе всех придворных сплетен. С кем из лордов у какой дамы роман, кто у кого оспаривает благосклонность королевы, кто из шотландцев особенно ненавидит кого-то из французов, и наоборот. Слушать его было интересно и весьма познавательно.

Селия даже невольно смеялась в ответ на его ухаживания. Он не пробуждал в ней бурю эмоций, как Джон, не злил, не пугал, не заставлял испытывать необузданные желания. Он был добрым и забавным. И она не могла понять, почему в какой-то момент он вызвал в ней дурное предчувствие. Хорошо, если королева Елизавета найдет ей в мужья кого-то вроде него.

В конце трапезы Селия весело и непринужденно болтала с лордом Ноултоном, леди Хелен и ее чертовски привлекательным мужем. Вот слуги вынесли столы, освобождая зал для танцев. Наверху на галерее музыканты принялись настраивать лютни и виолы.

— Мистрис Саттон, вы окажете мне честь быть моей партнершей в паване? — с поклоном произнес лорд Ноултон.

Селия со смехом покачала головой:

— Боюсь, что я слишком давно не танцевала и забыла все фигуры.

И внезапно вспомнила, когда и где танцевала в последний раз — с Джоном Брэндоном, накануне той ночи, когда он исчез из ее жизни. Это было медленное итальянское пассамьенто, его руки крепко держали ее за талию, их тела скользили в унисон. Он смотрел на нее без улыбки, пристально вглядывался в лицо, словно хотел запомнить его во всех подробностях. И прочесть ее мысли. Тогда она еще не была обручена с Саттоном и смела мечтать, как мечтает любая романтически настроенная девушка.