Холодная ярость - Сергей Зверев

К великой радости старшего лейтенанта, шум двигателя не удалялся, а, наоборот, становился все ближе и ближе. Константин Валерьевич наткнулся на широкий разлом, увидел переброшенный через него естественный снежный мостик. Приглядевшись, совсем рядом увидел и темное пятно, от которого исходило тарахтение двигателя, разглядел и яркую вспышку. Что могло означать последнее, старший лейтенант не знал. Да и особо задумываться ему было некогда, и Константин Валерьевич осторожно вполз на мостик, опасливо преодолевая сантиметр за сантиметром.

Однако на той стороне он не стал кричать, махать руками, привлекая к себе внимание, и звать на помощь. Впереди он действительно увидел работающий снегоход, возле которого, тяжело пошатываясь, бродил Еременко. Ни О’Брайана, ни кого бы то ни было другого возле машины не было, и это насторожило фээсбэшника. Старшему лейтенанту как-то не пришло в голову, что посреди белого безмолвия может оказаться брошенный кем-то бесхозный снегоход. Но даже если было бы и так, то куда мог подеваться напарник Виктора Викентьевича? И что это была за вспышка, которую старший лейтенант видел минуту назад?

По идее, Константин Валерьевич должен был бы со всех ног броситься к Еременко, к работающей машине, к жизни, но профессиональное чутье, даже не чутье, а инстинкт, шестое чувство направили Шулипова в противоположную сторону. Вместо того чтобы подойти к Еременко, старший лейтенант укрылся за каким-то подвернувшимся невысоким ледяным выступом. Для верности Константин Валерьевич еще набросал на себя снег и стал наблюдать, дожидаясь появления О’Брайана, хозяина снегохода или кого-то еще. Лишний раз мозолить Виктору Викентьевичу своим появлением глаза старшему лейтенанту совсем не хотелось. Вряд ли Еременко обрадовался бы ему. Фээсбэшник прекрасно знал, что новоявленный мультимиллионер не был вооружен, и при всем своем желании справиться с бойким ирландцем он не смог бы. Значит, О’Брайан где-то здесь, неподалеку…

Ждать Константину Валерьевичу пришлось недолго. Все еще тяжело дыша, Еременко постоял несколько минут возле снегохода, восстановил дыхание, потом нагнулся, взял какой-то предмет и потащил его в сторону расселины. Присмотревшись, Шулипов понял, что этим предметом как раз и был ирландец. По тому, как беспомощно свисали мощные руки О’Брайана, Константин Валерьевич понял, что бывший король рок-н-ролла мертв. В плече ирландца старший лейтенант разглядел и огромную жженую рану, оплавленную, словно к этому месту собирались приварить кусок железа. Запах горелого мяса густо витал и в воздухе.

О выстреле из ракетницы Константин Валерьевич не догадался, но понял, что только что между ирландцем и Виктором Викентьевичем произошла стычка, в результате которой сильный и добродушный О’Брайан оказался повержен.

Было нетрудно догадаться о развязке этой драматической коллизии. Сейчас новоявленный убийца столкнет тело в пропасть, к которой Еременко и волок мертвого ирландца, избавится от следов преступления, а затем сядет на снегоход и уедет. К тому, в общем-то, и шло. И Константин Валерьевич мучительно соображал, что же он может предпринять.

Единственное, что мог сделать старший лейтенант, – это попытаться задержать Еременко, связать преступника, самому завладеть снегоходом и попытаться добраться до местных органов власти. А там уж на месте разберутся, кто есть кто.

Старший лейтенант решил воспользоваться тем, что Виктор Викентьевич был занят транспортировкой к пропасти тела, и незамеченным пробраться поближе к снегоходу. Но едва фээсбэшник попытался приподняться, как на его спину навалилось что-то огромное и тяжелое. Это что-то моментально подмяло его под себя, скрючило позвоночник, и старший лейтенант потерял сознание…

Глава 29

– Не гони ты так, Башка, не гони! – в очередной раз взмолился Локис, когда в нескольких метрах от аэросаней коварной пастью мелькнул очередной ледяной провал. – Они же пешком идут, а не на вездеходах. Сколько они могли за четыре часа пройти? Даже средним темпом по хорошей дороге это километров пятнадцать-двадцать, – поучал он товарища, – а по такому снегу, да без лыж – считай, раза в три меньше. Догоним. Куда им деться, – уверенно сказал он и не менее уверенно добавил: – А с твоей бестолковой и никому не нужной гонкой ты нас угробишь. Это точно.

– Не бурчи, – отмахнулся Кондратьев от надоевшего товарища, – знай себе – поглядывай.

– Поглядишь тут с твоей тряской, я бинокль удержать не могу. Того и гляди шары окулярами повыдавливаю, – огрызнулся Володя, однако бинокль от глаз не отнял. Ближе к обеду пурга стала заметно тише, снег стал редеть, и теперь можно было рассмотреть хотя бы ближайшие окрестности.

– Притормози! – резко выкрикнул Локис, и Александр послушно сбавил ход. – Ну-ка, глянь. – Володя протер линзы и протянул напарнику бинокль. – Что скажешь?

Прямо перед их санями зиял большой провал, концов которого не было видно.

– Следов никаких не видел? – поинтересовался Кондратьев, разглядывая непреодолимое препятствие.

– Нет. – Володя мотнул головой.

– Они же тоже где-то здесь, – резонно заметил сослуживец, – на этой стороне. Не могли же они преодолеть эту трещину без снаряжения. – И Локис был вынужден согласиться.

– Не могли. Давай-ка проедем вдоль нее. И следы поищем, а может, и самих их найдем. Я бы на их месте так и сделал – пошел искать какой-нибудь переход или окончание пропасти. Давай пару километров в одну сторону, а если не найдем – проедем в другую. Вряд ли они пешком дальше отошли. Только не гони ты. И так по самому краю бездны ходим, ты еще тут… Шумахер хренов… – в сердцах обругал сослуживца Локис.

Володя и сам любил быструю, скоростную езду. Еще в школе увлекался картингом, а перед самой армией пересел на автомобиль и даже успел несколько раз поучаствовать в городских соревнованиях. Но смотреть на то, как сквозь мощные линзы бинокля на тебя буквально за долю секунды надвигается выросшая из земли трещина или ледяной торос, было жутковато. Хотя на самом деле, когда Володя потом смотрел на это все без бинокля, глыбы оказывались не более метра в высоту.

Локис поднял вверх руку, призывая друга притормозить, в очередной раз протянул Кондратьеву бинокль и, указав направление, спросил:

– Видишь?

– Что?

– Вон там, метрах в двухстах, ледяная спайка.

– Теперь вижу.

– Как думаешь, проскочим?

– Мы с нашей бронетехникой – не знаю, – уклончиво ответил Кондратьев, – а вот те, кого мы ищем, вполне могли перебраться на другую сторону. Во всяком случае – стоит попробовать, – и с этими словами Александр взял курс на намеченную точку.

– Вот что, Башка, ты смотрел фильм «Парень из нашего города»?

– Давно. В детстве еще, – ответил Кондратьев. – А что?

– А то, что есть там сцена, как танк перелетал через хлипкий мостик, и тот оставался целым. Понимаешь? – начал объяснять Локис. – А в один момент двигатель заглох, танк остановился на мосту и вместе с ним ухнул в воду.

– Ты это к чему? – не понял сослуживца Кондратьев.

– А к тому, что если наши беглецы перебрались через эту ледяную спайку, то и нам надо. Но только вместе с санями. Иначе мы окажемся в таком же положении, что и они: без лыж и даже без самодельных снегоступов. Хрен нам тогда их догнать, – констатировал Локис, и на сей раз Александр притормозил без команды.

– Ты что, хочешь рискнуть и перелететь? – Он уставился на друга.

– Хочу, – утвердительно кивнул головой Локис. – Место здесь подходящее, самое узкое, потому-то и смычка получилась. При хорошей скорости мы могли бы и так перемахнуть. А уж коли под полозьями будет хоть какая-то, пусть и не очень надежная опора – тут даже и без вопросов. Сделаем, – с уверенностью пообещал другу Володя. – Ты возьми только метров за сто пятьдесят до мостика для разгона и дай полный газ.

– Ладно, – неожиданно легко согласился Кондратьев, чуть выворачивая в сторону от пропасти, – хозяин – барин.

– Сашка, без обид, – мягко предложил Локис, – давай я сяду за управление. Я все-таки какой-никакой, а автогонщик, и подобные штуки мне уже приходилось делать.

– Да пожалуйста, – пожал плечами Кондратьев, послушно покидая водительское кресло.

– Ну, Сашка, жмем! – скомандовал Локис, когда машина заняла исходный рубеж, и мелко перекрестился. – С богом…

Аэросани резво взяли с места и понеслись прямо на узенький мостик, перекинутый через глубокую трещину.

– Держись! – крикнул Локис, и сани, высоко подпрыгнув, оттолкнулись от горбатого края наледи, взмыли в воздух и легко перемахнули провал.

Однако аэросани – не спортивный автомобиль, подвески и амортизаторы в них не рассчитаны на воздушные кульбиты, поэтому при приземлении удар о лед был настолько сильным, что Кондратьева выбросило со своего места. Для него все обошлось благополучно: он ничего не сломал, сознания не потерял, но едва смахнул с лица набившийся в глазницы снег, как услышал недовольное низкое рычание и увидел в нескольких метрах от себя поднявшегося на задние лапы грозного повелителя арктических льдов – гренландского белого медведя…