Материки - Эстэр Марон

Я расправила крылья.

И-эх, живем!

Полет над цепочкой гор и над городом в частностибуквально вдохнул в меня жизнь. Распущенные волосы лезли в глаза, в рот, даже в нос, но так ли это важно, когда в твои крылья ударяют потоки воздуха, а сущность наслаждается тем, что было у нее отнято девятнадцать лет?!

Пейзаж, как его называют художники, был великолепен. Я забралась достаточно высоко, чтобы насладиться им в полной мере.

Серые горы, с маленькими проплешинами зеленых полян, верхушки которых были припорошены снегом… Таким же серебристо-белым, как и во сне. Тонкий намек на рассвет появлялся из-за горизонта, заливая ночную пелену своими лазорево-золотистыми лучами. Где-то далеко, за цепочкой гор, виднелось поселение, облепленное кромкой изумрудного леса.

Я счастливо улыбнулась и поднялась выше, присоединившись к компании мэирлэйлов, весело резвившихся в небе. Они меня приняли, и уже через несколько секунд мы играли в «догонялки». Игра затянулась на час…

Когда я приземлилась все в том же переулке, откуда «стартовала» и убрала крылья, то получила весьма неприятный сюрприз.

Сначала послышался громкий топот шагов. Потом появились и сами представители тяжелого шага. На меня удивленно пялились пять шкафообразных громил, весьма преступной характерной внешности. Я устало вздохнула и приготовилась, собственно, к неизбежному.

Где-то через полминуты, сеи «благородные представители преступности» оклемались.

— Эээ… гони деньги и оружие! — Решил побыть «оригинальным» самый представительный громила — очевидно главарь.

— Ребят, у вас что, внеочередные заработки? — Осведомилась я. — Ночью же вроде бы работаете!

Ребята отвечать не захотели и всей оравой накатились на бедненькую меня. То, что денег с собой в полет не взяла, я уточнять не захотела. Не поняли бы. По началу, ко мне в котелок закралась соблазнительная мысль материализовать крылья, но еще во время разговора в Хакте, Сарин предупредил меня не раскрывать свою сущность посторонним, даже ценой своей жизни. В обратном случае — свои же эту жизнь и заберут. Таков Закон.

Резво отпрыгнув спиной к стене, я одной рукой метнула несколько ножей, а второй достала кинжал. Два из трех метательных ножей попали в цель, причем с удивительной силой угодив точнехонько в горло нападавших, а вот третий нож успели-таки отбить. Жалко. Но все равно, теперь я сражалась лишь с троими. Те, очевидно, не ожидав смерти товарищей от руки хрупкой на вид девушки, еще больше озверели и решили взять меня количеством. А я как-то умудрялась отбиваться с помощью кинжала и восточного искусства единоборства, которому обучилась в совершенстве (в отличии стрельбы из лука…) и предпочла не думать о том, что только что убила первый раз в жизни. Нет, нас конечно морально готовили к этому в академии, но… но в реальности всегда будет это «но».

Задумавшись, что непростительно в драке, я пропустила удар мечом и непроизвольно схватилась за распоротый левый бок. Алая кровь тотчас пропитала мои серые остатки рубашки. Было больно. Очень БОЛЬНО.

Я сделала сальто вперед и наискось, увеличивая дистанцию между мной и противниками, на несколько секунд застыв, позволяя боли преобразоваться в злость. Хотела бы я сказать, что, мол, красная пелена застлаламои ясные очи и я не ведала, что творила, но нет. Наоборот. Разум и зрение стали на удивление кристально-четкими, боль перестала ощущаться, а я… а я как будто позволила какой-то, ранее неведомой частичке моей сущности, взять контроль над своим телом, но одобряя все ее действия.

Мое тело ухмыльнулось, отрастив клыки и острые когти и, не используя более оружие, кинулось на противника, заливая переулок матовым фиолетовым светом своих глаз. Откуда-то я знала, что зрачок стал вертикальным, придавая зрению нечеловеческую четкость и резкость. На лицах троих оставшихся грабителей отразился животный ужас, и они, покидав на пол свое оружие, попытались было убежать… но я их не пустила.

Со скоростью мысли я догнала их и, встав к ним лицом, начала…

Первому я пронзила когтями плоть, несмотря на железную броню, и вырвала сердце. Тот издал какой-то гортанный звук и осел наземь. Второго я согнула об колено, перебив ему хребет, и, пока тотграбительпадал, разодрала своими клыками горло третьего, вдоволь отпив его крови. Потом, равнодушно поглядев на два трупа, повернулась к еще живому второму преступнику. Тот закричал от страха, пытаясь отползти на руках, так как ноги его более не слушались, и уже не будут слушаться никогда. Я просто поглядела ему в глаза. Несколько секунд ничего не происходило, потом он закричал, не в силах отвести от меня взгляда и еще через некоторое мгновение, его глазницы лопнули, и из них полилась кровь. Я знала, что с его мозгом произошло то же. А еще через некоторое время глупый человек умер окончательно.

Я отстраненно следила за тем, как мое тело подобрало растерянное оружие и направилось в сторону трактира. Открыло дверь, поцарапав когтями дерево, прошло мимо ранних посетителей, ввергая тех в легкий шок, поднялось наверх и вошло в свою комнату. Я видела свою подругу, которая радостно повернулась ко мне, но уже через секунду закричала от ужаса, смотря, как струйки крови стекают по моему телу на пол. Видела и Рильена, который зашипел и как-бы увеличился, становясь размером с хорошего пони. Рысь встал между мной и Саиной, но меня они не интересовали.

Осветив их напоследок взглядом, я пошла в ванную… Кажется, я отключилась только после того, как разделась и залезла в горячую воду…

Возвращение в сознание было очень болезненным. Но не телу — то на удивление успело полностью затянуть раны, а моему несчастному мозгу. После того, как он вспомнил, что я убила. И как убила. Жестоко, расчетливо, и при этом получая какое-то садистское удовольствие. Как будто вид того, как душа покидает мертвое тело, придавало мне сил и награждало за «труды» неземным наслаждением. Мне стало противно от самой себя.

Я издала душераздирающий вопль и, подтянув к себе колени, разрыдалась, обильно поливая остывшую воду в ванной. Создатель, за что это мне? Вот и узнала об еще одной специфической стороне сущности демонов…

Дверь тихонько скрипнула, и в комнату кто-то осторожно вошел. Через несколько секундчьи-то сильные и нежные руки вынули меня из ледяной влаги и укутали в пушистое полотенце. Потом, как маленькую, взяли на руки и, вынеся из ванной, положили на кровать. Я кое-как открыла заплаканные глаза. Саньки в комнате не оказалось. Еще бы, это ж как я ее напугала. А вот кто меня удивил, так это был Рильен. Несмотря на все шансы быть «раскрытым», он принял человеческую ипостась и сейчас лежал рядом со мной, обняв и укачивая, как ребенка. От его кожи, отделенной от меня лишь льняной рубашкой, исходило приятное тепло. Постепенно мои всхлипы стали тише, и тело уже не так явственно сотрясала судорога.