Библия и наука - Сборник статей

Расспространение этого обмана, этой эволюционной лжерелигии во многом связано с иррациональным, архетипическим, овладевающим умом и волей человека. В первой главе было достаточно сказано о таинственных архетипах – «устойчивых предмыслях», угадывающихся за рациональными построениями деятелей науки. Что сокрыто под этим понятием? Что представляет из себя «коллективное бессознательное», порождающее эти «предмысли»?

Характерно, что сам Юнг не дал четкого определения понятию «коллективное бессознательное». В трудах более поздних психологов истолкование этого термина также «оставлено открытым»[153]. Это, видимо, связано с общей мировоззренческой неопределенностью, сложившейся вокруг вопроса о природе человеческого сознания: не просто рассуждать о природе души, если она в рамках господствующих в научной среде материалистических умонастроений может быть определена не более, как нечто производное от характера движения заряженных частиц в черепной коробке человека. Что может сказать о природе юнговских «предмыслей» христианское мировоззрение?

Православная аскетическая мысль утверждает: кроме дара мышления, «которое есть естественная и необходимая деятельность дарованного нам Богом разума, свободно нами осуществляемая»[154], в человеке существует способность к восприятию помыслов, неизбежно влияющих на весь строй внутренней жизни человека. Это восприятие помыслов, в отличие от контролируемого человеком мышления, есть «не от нашей воли зависящее возникновение в нашем сознании тех или иных представлений, образов, предположений, намерений, желаний, воспоминаний и т. д.»[155]. Помыслы, в соответствии с христианской традицией, бывают разной природы, в том числе и демонической[156]. Не являются ли «устойчивые предмысли» околонаучного мифологического мышления именно подобными демоническими внушениями?

Чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим на тот «исторический след», который оставил эволюционизм в жизни человечества.

Известно, что дарвинизм с его центральными идеями «борьбы за существование» и «выживания сильнейшего» всегда являлся фактором оправдания жестокой эксплуатации человека человеком в условиях «дикого капитализма». Исследователи отмечают широкое распространения подобных идей «социального дарвинизма» в среде промышленных магнатов последних десятилетий XIX столетия[157].

Естественно, такая жестокая эксплуатация не могла не вызвать ответной реакции и организованного сопротивления эксплуатируемых. Но это сопротивление очень быстро начало принимать явно экстремистские формы. И здесь опять-таки чувствуется влияние эволюционной идеи – идеи непрерывного прогресса, переходящего из области живой природы в социальную сферу[158]. Этот прогресс, как могло показаться, должен был привести к какому-то очень светлому будущему, ради которого можно было принести и соответствующие жертвы. Погоня за «призраком коммунизма», который померещился в свое время Марксу, просто требовала этих жертв…

Однако история не стоит на месте, и эволюционная идея облекается во все новые формы. Последние ее метаморфозы связаны со все усиливающимися религиозными исканиями современного общества, сконцентрированными большей частью в области теософии и оккультизма. Эволюционизм и здесь становится направляющей силой, ведущей человечество строго заданным курсом, курсом движения «Новый век» («New Age»).

Какие же перспективы вырисовываются в направлении этого движения?

Апологеты «Нового века» утверждают, что дальнейшая эволюция человека должна сконцентрироваться в основном на изменении его психических возможностей[159], в результате чего произойдет «гигантский эволюционный скачок в Век Водолея»[160]. Один из приверженцев этого движения – Дэвид Ик – заявил: «Нас ожидает трансформация человечества»[161].

Здесь мы сталкиваемся с очень знакомыми мотивами, проявившимися в свое время в немецком нацизме, который, как известно, базировался на теософских представлениях и широко использовал оккультную практику. Исследователи оккультно-теософских корней нацизма – Повель и Бержье – писали:

«Целью Гитлера не было ни установление расы, расы господ, ни завоевание мира. Это были только средства для осуществления великого дела, о котором мечтал Гитлер. Подлинной целью было дело созидания, божественное дело, биологическая мутация. Результатом ее должно было стать восхождение человечества, появление человечества героев, полубогов, человекобога»[162].

Вот что говорил по поводу этой концепции сам Адольф Гитлер:

«Творение не завершено. Человек явно подходит к новой фазе превращения. Прежняя человеческая порода уже вошла в стадию гибели, лишь немногие выживут… Вся творческая сила будет сконцентрирована в новой породе… Она бесконечно далеко превзойдет современного человека… Теперь вы понимаете глубокий смысл нашего национал-социалистического движения? Тот, кто понимает национал-социализм только как политическое движение, не очень много знает…»[163].

По теософским теориям, господствовавшим в нацистской Германии, новая расса «сверхлюдей» должна была эволюционно развиться из наиболее «чистых арийцев»[164].

«Какой вид будет иметь грядущий социальный порядок? – развивает свои мысли Гитлер. – …Будет класс господ, и будет толпа различных членов партии, классифицированных иерархически, и будет огромная масса, коллектив служителей, навеки низших, а еще ниже их – класс побежденных иностранцев, о которых я не могу говорить… Но эти планы не должны быть известны простым членам партии…»[165]. Не все могли знать, что «печи Аушвица – это ритуал»[166] – ускоритель эволюционного формирования человекобога.

Впрочем, вопрос о национальной основе этого теистически-эволюционного процесса являлся в планах Гитлера далеко не самым главным. «Идеей нации, – говорил он, – я должен был пользоваться из соображений удобства для данного момента, но я уже знал, что она могла иметь лишь временную ценность… Придет день, когда от того, что называется национализмом, не многое останется даже у нас в Германии. На земле возникнет всемирное братство учителей и господ»[167].

В настоящее время аналогичные «предмысли» развертываются и в движении «Новый век». Приверженцы этого движения не делают тайны и из того, что их цель – установление «нового всемирного порядка», который будет олицетворять собой «единый мир» под руководством всемирного вождя, которого они называют господом Майтрейей[168]. И этот процесс опять-таки неотделим от эволюционной идеи. Дэвид Ик писал по этому поводу следующее: «Эволюция перешла в новую фазу. Будут люди, «настроенные» на волну «Нового века», и будут те, кто «перед лицом духовных истин» останутся приверженцами старых верований»[169]. Как указывают исследователи, «согласно пропаганде «Нового века», прежде чем этот век наступит, необходимо уничтожить основного идеологического противника – христианскую веру»[170], носители которой, видимо, будут мешать эволюционному формированию «нового человека».

Какие черты будут присущи этому человеку будущего?

Весь набор традиционных оккультно-магических способностей, инструкции по развитию которых сейчас продаются на каждом углу. Эта волна оккультного увлечения порой пытается облечься и в христианские одежды, не оставляя при этом без внимания и эволюционную идею. Так, в трудах известного идеолога «христианского эволюционизма» Тейяра де Шардена можно встретить мотивы о неизбежности возникновения в ходе эволюционного процесса некой «человеческой энергетики»[171], об установлении «сквозь пространство психической связи с другими очагами сознания»[172], об эволюционном «входе в сверхчеловечество»[173]. Аналогичные «предмысли» развертываются и в трудах современных «христианских эволюционистов», пишущих о том, что «ключевой момент эволюции – это восхождение твари к своему Творцу», что «это восхождение входит в первоначальный замысел Создателя» и что «путеводной звездой такой эволюции является то, что православное богословие называет теозисом (обожением)»[174].

Подобные попытки синтеза христианства и эволюционизма носят далеко не единичный характер: большинство представителей современной православной научно-апологетической мысли пытаются не отстать от «современной науки», в итоге же проповедуют ту или иную форму совмещения христианской догматики с околонаучными мифами – прежде всего, с эволюционной идеей. Все эти попытки могут служить хорошей иллюстрацией к представлениям Бехтерева о всепроникающей силе внушения, о способности внушаемых установок легко преодолевать интеллектуальные барьеры любой высоты. Эти попытки объединения христианства и эволюционизма вместе с другими историческими аспектами развертывания эволюционных «предмыслей» лишний раз указывают на демонические истоки околонаучных мифов.