Фауст 21 века. Перед Апокалипсисом (СИ) - Уверский Илья

- Встаньте в круг, мастер.

- Я встал.

- Пристегнитесь.

Как только я пристегнулся, перед мной вышел экран. Опять ее голос.

- Время и место назначения.

Я назвал время и место, включая название кафе.

- Возьмитесь за ручки, крепко держитесь.

Затем решил сострить.

- Теперь нужно закрыть глаза, верно? И…

Шутка не удалась. Пол подо мной провалился и я с квадратными глазами, вместе со своими санями опять улетел в кротовую нору. В отличие от прошлого раза система вела себя стабильно. Годы слились в один длинный поток, и я не мог различать события. Затем сани также быстро затормозили и остановились. Я стоял все в той же комнате, вцепившись за ручки. Ничего не изменилось, но кот исчез. На полусогнутых выбрался за дверь. Оказался в какой-то квартире в подвальчике на Арбате. Скромная обстановка, небольшой столик, кресла, окно, книжный шкаф.

Опять ее голос.

- Место назначения в десяти минутах ходьбы.

И инструкции, как пройти до точки. Вышел на Арбат. 84-год. Не может быть. Но это было так. Я вернулся в годы своего детства. Солнце играло на окнах. Давно забытая наивная музыка. Я закурил, чуть не прослезился. Джентльмен в потертом костюме подозрительно на меня уставился.

Действительно. Я меня была пачка «Ричмондс» из моего времени. Вот будет смешно, если я здесь крякнусь и меня начнут исследовать. Одежда с непонятными бирками, пачка непонятной марки… Осталось только томик Омара Хайяма прихватить. А затем вырвать послежнюю страницу со словами: «Все кончено». Хотя, ведь это же симуляция…

Глава 20. Победить время

Кафе оказалось в семи минутах от Арбата. Мне не верилось, что она будет там. Но то, что я увидел, превзошло ожидания. Девочка сидела в своем красном платье на летней площадке вместе с моим японским знакомым и ела мороженное. Как ни в чем не бывало. Он ей что-то рассказывал. Чертов сенсей. Вот сейчас мы и поговорим.

Увидев меня, она загорелась от радости, бросилась навстречу.

- Это мой папа!

Пришлось ее обнять.

- Алиса, привет. Вы меня ждете? Пойдем, присядем к сенсею.

Японец сидел в тусклом советском прикиде, серых брюках и голубой рубашке, при этом сделал вид, что совершенно меня не узнал. Рядом лежала потертая серая шляпа.

- Здравствуйте. Вы папа Алисы? Она потеряла вас и сильно перепугалась. Я уже думал обратиться в милицию.

Мне пришлось ответить утвердительно. Этот чертов японец еще и притворяется.

- Простите за мой вопрос. Но у меня такое чувство, что мы знакомы. Вы из Японии?

- Нет, что вы. Хаттер Азамат Амангельдиевич. Я родом с Алтая. Я профессор, преподаю ядерную физику в МГУ.

Что за спектакль.

- Зайцев Иван Васильевич. Я работаю в театре, здесь неподалеку. Очень приятно. Алиса, что случилось?

Алиса тревожно посмотрела на меня, но ничего не ответила.

- Она говорит, что вы были на каком-то большом вокзале, ехали в поезде, а по приезде в Москву она потерялась. Она сидела одна в кафе, сказала, что ее папа сейчас подойдет. Но никто не подходил. Кассирша уже начала переживать. Девочка начала плакать. У нее какие-то провалы в памяти?

Я не знал что ответить.

- У Алисы редкая форма аутизма. Это ее любимое кафе. Мы часто ходим сюда, чтобы поесть мороженное. Азамат Амангельдиевич, я очень вам благодарен. Если бы она испугалась и убежала, мне пришлось бы искать ее по всему городу.

- Не за что, не стоит благодарности. У нас конференция по черным дырам через пару часов, я не спешу. К тому же девочка очень любознательная.

Я обернулся к кассирше.

- Простите, пожалуйста. Можно меню и винную карту.

У кассирши отпала челюсть.

- Вино не продаем. Это детское кафе. Меню на кассе. Я вам не официантка.

- А что есть?

- Чай.

- Тогда можно чайник чая по-мароккански.

- Послушайте, вы что немец? Какой еще к черту марокканский?

Я улыбнулся, подошел к кассе, выбрал стакан простого чая, две булочки, пирожное-картошку, два шоколадных мороженных. Чуть не достал кредитку, одумался, нашел рубли, оплатил. Затем забрал поднос и вернулся к столику.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Алиса повернулась ко мне лицом.

- Дядя Азамат рассказывал мне про трех сестер-грай, которые живут внутри атомного ядра. У них один глаз и один зуб на троих, и они постоянно ими обмениваются.

Хаттер улыбнулся, - я рассказывал ей про кварки. Алису интересовало, из чего все состоит. Так мы и дошли до кварков.

- А вы можете рассказать, как зародилась жизнь?

Японец хохотал от удовольствия.

- Вы видите? Я первый раз вижу такого любознательного ребенка. Ну хорошо. Когда-то миллиарды лет назад была только Земля-Гея и Небо-Уран. Тогда небо было страшно плодовитым. Оно непрестанно бомбардировало Гею своими урановыми семенами. Эти семена нагревались внутри Земли, и она рожала Урану громадных монстров. Сторуких огнедышащих великанов, которых мы сейчас называем вулканами. Страшных циклопов, которых сейчас называют тайфунами. Урану не нравились его дети и он возвращал их назад. Внутрь Земли. Вулканы, горы, материки уходили назад в Землю, и она страшно мучилась. Плиты меняли свои границы, лава вырывалась на поверхность, столбы света изрыгались в небо и закрывали Солнце. И тогда Гея взмолилась своему сыну Времени. На древнем языке – Хроносу. Помоги мне! У Хроноса был огромный серп. Если ты посмотришь в телескоп на планету Сатурн при правильном освещении, ты увидишь этот серп. Как и положено богу Времени, у планеты Сатурн 24 регулярных спутника.

Что за ерунда, - думал я, - Он сошел с ума. Он собрался рассказать девочке о кастрации Урана?

- С другой стороны Уран имел одну особенность. Он весь состоял из пассивного вещества, изотопа урана-238. Но у него также была очень маленькая активная часть, состоящая из урана-235. Если отсечь эту часть от основного тела, начнется страшная цепная реакция с выделением огромной теплоты. Но для этого должна быть соответствующая площадь сечения.

- Азамат Амангельдиевич, мне кажется, это очень сложно для девочки, - я попытался вмешаться в рассказ.

- Нет, нет, пусть продолжает. Мне очень интересно, - Алиса внимательно слушала, облизывая ложку с мороженным.

Профессор рассмеялся.

- Так вот, все радиоактивные вещества, в особенно уран, боятся времени. Хронос отсекает у них активную часть, по половинке, каждый урановый день.

- А сколько это, урановый день? – спросила Алиса.

- Около 700 млн.лет.

- 700 млн.лет за один день? Не может быть!

- Очень даже может. Тогда не было часов, не было минут. Не было календарных дней. Поэтому боги измеряли время космическими рассветами и закатами, а также урановыми днями.

- И Хронос отсек Урану его самую плодовитую часть?

- Время отсекло эту часть и бросило ее в море. Началась цепная реакция, море забурлило в густой пене. И из нее в морской раковине вышла прекрасная Венера, то есть жизнь.

Профессор порылся у себя в сумке. Достал ракушку «Наутилиуса Помпилиуса» и вручил Алисе. Та была в диком восторге.

- Эта спираль моллюска следует числам Фибоначчи, золотому сечению. Это формула размножения кроликов и других видов разной живности.

- А что было с Ураном?

- Его тело, лишившись активной части, было уже не нужно. Его орбита находится во тьме, далеко от Солнца, вслед за Сатурном. Это единственная планета, у которой подрезана ось. Поэтому Уран лежит на боку и медленно ворочается, проклиная своего сына.

- Откуда вы знаете? – не унималась Алиса.

- Телескопы, - пояснил профессор.

Я тоже решил вмешаться.

- Алиса, я куплю тебе книжку. Там фотографии Сатурна со спутника Кассини и других…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Профессор смотрел на меня недоумевающим взглядом. До меня тут же дошло…

- А что на Сатурн еще не запускали спутники?

Профессор рассмеялся. И пояснил, что Галилео еще только в проекте.

Я уже надеялся поговорить с чертовым профессором, но Алиса снова вмешалась.