Я выжил в Холокосте - Дэниэл Коуэн

– Приказ уже отправили, – ответил Пейтон. – Мы ждем только подтверждения.

На самом деле, конечно, ничего он никуда не отправлял и отправлять не собирался. Пейтон рассказал Бриеру и другим сержантам, что никогда не будет рекомендовать Рубина ни к какой награде.

Пейтон приказал Тибору прочесать лес на наличие там войск противника или чего-нибудь подозрительного. Как обычно, он предложил ему в помощь сколь угодно много южнокорейцев; как обычно, Тибор отказался.

– Меня уже раз обрезали, – сказал он. – Второй раз вокруг шеи мне не нужно.

Пока Тибор собирался и обвешивал себя обоймами и гранатами, Пейтон похлопал его по спине: «Что-то случится – стреляй три раза. И не геройствуй там».

Пока сто шестьдесят нервных солдат устраивали себе прикрытие и рыли землю для окопов, Тибор вприсядку пересекал кишащее пчелами поле в траве по колено. Пробравшись через жидкий кустарник, он нырнул в более густые заросли. За первой линией сосен лес был вполне себе проходимый. Деревья украшали короны частой листвы, а внизу царили прохлада и спокойствие. Чистый октябрьский воздух напомнил ему о Калифорнии, а деловая болтовня стайки птиц заглушала далекое и надоевшее уже эхо артиллерии. Пока Тибор методично передвигался зигзагами от одного дерева к другому, флора и фауна вокруг него жили своей жизнью, не обращая на чужака ровно никакого внимания.

Внезапно из-за лиан и ветвей возникли три тонкие фигуры. Тибор напрягся. Ему показалось, или трое вооруженных северокорейцев только что материализовались в пятнадцати метрах от него? От резкого прилива адреналина закололо по всему телу, от лба до кончиков пальцев.

Тибор взвел курок и замер. Зрачки расширились, в животе все перевернулось, когда десять… двадцать, нет – пятьдесят человек возникли из-за стволов деревьев. Затем появились еще и еще, пока корейцы не стояли у каждого дерева – так далеко, насколько хватало глаз. Северокорейцы. Встали, как сторожа, так тихо, что даже птиц не спугнули.

Позвоночник Тибора стал бетонным. Он хотел рвануть, но не мог: корни деревьев словно вылезли из земли и вцепились ему в ботинки. Обычно такой надежный движок, позволявший ему срываться с места, сейчас почему-то даже не заводился. Он выругался сам на себя и приготовился к шквальному огню. Но ничего не последовало: ни огненных вспышек, ни внезапного удара свинцом, разрывающим на куски. Корейцы вообще не двигались, даже оружие не подняли. Тибор завис, в голове звенела одна-единственная мысль: сдавайся. В те бесконечные секунды, что последовали за этой мыслью, он неловко сорвал военную рубашку, под которой была белая фуфайка: хоть что-то, похожее на белый флаг. Вдруг, думал он, эти ребята пожалеют его и не будут стрелять. Прошла еще секунда – он все еще не умер. Жалящая мысль пронеслась в голове: оказаться в плену у северокорейцев – это смертный приговор, только вот умирать ты будешь дольше и куда болезненнее, чем от быстрой и такой милосердной пули. То есть он все равно умрет, но процесс будет куда мучительнее.

Появился белый объект. Нет, не может быть. Человек, стоящий впереди, похоже, офицер, кажется, махал белым флагом. Тибор был дико взволнован: кто его знает, может он им все это время махал; может, от молниеносного шока встречи с врагом он и не заметил этого сначала. А может, Тибора уже пристрелили. Может, в последние его секунды сознания Господь сжалился над ним и облегчил его муки видением мира. А может, Господь жестоко его разыгрывает – ну так, в качестве прелюдии к невыносимой боли, которая его ждет.

Рядом с ухом зажужжал комар. Тибор понял, что он не умирает и что белый флаг – это не плод его воображения. Три солдата продолжали движение к нему, и сомнения не было: их лидер размахивал белым флагом. Дистанция между ними сокращалась, Тибор увидел полоски на плечах впереди идущего; похоже, это лейтенант. Он не успел даже поприветствовать его, как офицер начал говорить, хотя его слова благополучно утонули в пении птиц, треске ветвей и спутанном диалоге в голове Тибора.

Кажется, офицер представился «Ли», однако мысли Тибора был настолько спутаны, что он не был в этом до конца уверен. Рот офицера произнес еще какие-то слова скороговоркой, Тибор не уловил и их, хотя они и звучали как названия блюд в китайском ресторане – что-то вроде «хусюю», кажется, или «хурюсю». Что отвечать? Офицер подошел на расстояние плевка, и теперь стало понятно: он спрашивает «ху а ю?» – «кто ты такой?»

Кто я такой? Тибор безучастно посмотрел на него. Вопрос был одновременно конкретным и абстрактным. Он поколебался немного, пытаясь привести мысли в порядок, принять как данность то, что видели перед собой его глаза, свести воедино различные элементы окружавшей его реальности. Ли – лейтенант. Вряд ли лейтенант будет сдаваться рядовому. Так что если уж Тибор сейчас будет принимать солдатов врага в плен, звание у него должно быть повыше. Он знал, что высокие американские военные чины редко носили отличительные знаки: они делали их легкими мишенями. Корейцы это тоже наверняка знали. Внезапно он понял, что может сказать лейтенанту Ли все, что душе угодно, надо только понаглее быть. Он с трудом выдавил из себя несколько слов, хотя пока что понятия не имел, что собирается сказать.

– Майор Рубин, – услышал он собственное бормотание.

Лейтенант приподнял голову и выстрелил в него сомневающимся взглядом. Или взглядом недоверия? Или, быть может, он просто не разобрал акцент Тибора.

– Майор Рубин, – сказал он снова, на этот раз громче.

Лейтенант продолжал тихо сверлить его взглядом.

– Майор Рубин, из Нью-Йорка.

Может, это поможет парню прийти в себя.

Лейтенант закивал головой.

– Майор Рубин, мы хотим сдаваться вам, – сказал он извиняющимся тоном. Затем он наклонился в сторону, пытаясь заглянуть за Тибора. – Где ваши люди?

Тибор небрежно указал большим пальцем в сторону поля.

– А вон там. Мы уже знаем, что вы здесь. У нас там целая вооруженная до зубов дивизия, и мы готовы с вами поговорить.

Лицо лейтенанта расплылось в мальчишеской улыбке.

Уверенность Тибора нарастала.

– Как вы знаете, – продолжал он важно, – ваш лидер, Ким Ир Сен, сейчас находится в Токио на мирных переговорах с МакАртуром.

– Нет, я не знал об этом. Но я рад слышать это.

Тибор кивнул. Он понятия не имел, правда это или нет. Чуть позже он узнает, что Ким Ир Сен даже близко к Токио не подходил – он в это время был занят тем, что объявлял о своей неминуемой победе из-за китайской границы.

– Довольно скоро война будет закончена, – продолжал Тибор. – Но сейчас, парни, нам придется взять вас в плен.

Кореец с секунду помолчал. На лице его появилась тень – нет, облако сомнения, будто мозг застрял в процессе переключения передач. Уверенность Тибора дала трещину. Пока во рту совсем не пересохло, он попытался скрасить ситуацию: «Все будет в порядке. Мы вас накормим, одежду дадим. Как объявят мир, мы все поедем по домам к семьям».

Лейтенант с энтузиазмом закивал.

– Что нам надо делать?

– Снимите винтовки, выньте бойки, сложите амуницию. – Тибор указал направо. – Вот сюда.

Пока солдаты разбирали винтовки и укладывали их на землю, «майору» в голову пришла устрашающая мысль – точнее даже логическая неувязка. Нельзя просто взять и отвести всех этих пленников обратно в лагерь. Во-первых, их было слишком много: как только они увидят роту, сразу поймут, что их в разы больше, чем захватчиков. Во-вторых, и это даже важнее: как только Тибор и его пленники выйдут из леса, первые же солдаты, которые их увидят, откроют пальбу. Тибор лихорадочно искал в голове план действий.

– Итак, вот что сейчас произойдет, – объявил он. – Один или двое из вас, ребята, пойдут со мной. Вы отдадите мне офицерский пистолет. Я возьму его к своим парням, и мы обсудим, что с вами делать. Остальным ждать здесь.

Лейтенант сразу же отдал ему свой пистолет. Тибор пожал ему руку: «Отлично, теперь все официально. Вы сдались».

Лейтенант и двое его людей пошли за Тибором в поле, но как только они прошли последнюю линию деревьев, он приказал им пригнуться. Не хотят же они, чтобы по ним случайно открыли огонь.

Солдаты все еще окапывались, когда Тибор с важным видом вышел к ним из поля. Раньше всего остального они увидели воодушевленное выражение его лица. Он подошел к сержанту Бриеру и сказал, что ему срочно надо поговорить с сержантом Пейтоном.

Старшина, похоже, был даже рад видеть Рубина целым и невредимым. Это означало, что в лесу не было засады.

– Ну как там все, Рубин? – спросил он.

Тибор чуть не взорвался от ликования.

– Сержант Пейтон, у меня для вас хорошие новости.

Пейтон быстро его оглядел. Рядовой выглядел как сумасшедший ребенок. Пейтон вернулся к расписанию нарядов.