Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948 - Яльмар Шахт

В октябре 1908 года моя статья начиналась так: «Проведение экономической политики зиждется на двух фундаментальных требованиях: на производительности возможно более высокого уровня и на справедливом распределении продуктов производства». Статья была посвящена выставке, демонстрировавшей достижения электротехники. В данном случае я не обращался к официальной статистике, но был вынужден полагаться лишь на частную информацию, поскольку еще не существовало такой вещи, как официальная статистика по электротехнике. В статье я указывал на колоссальное расточительство концернов по производству электроэнергии, где бесчисленные мелкие, местные электрические мастерские играли решающую роль. Я смог доказать, что цены не только на свет, но также на электроэнергию, колебавшиеся между 60 и 70 пфеннигами за киловатт, и, кроме того, содержание мелких коммунальных станций, были чрезвычайно высоки. И не только из-за ограниченной мощности станций, но также из-за того, что они являлись благодатным источником налогообложения для коммунальных властей. В противовес я выступал за концентрацию производства электричества в больших генераторных станциях с целью удешевления потребления, за государственный контроль экономической политики в области энергоснабжения и сопутствующий общественный контроль частных предприятий. Меня порадовало, что дальнейшее развитие производства электроэнергии проходило в соответствии с вышеприведенными установками.

В 1901 году я перенес свою деятельность из центра во вновь учрежденную более крупную Ассоциацию торговых договоров (Handelsvertragsverein). В ее административное правление входили директора большинства основных банков. Они представляли в основном экспортные торговые и судоходные компании, с которыми я поддерживал личные контакты. Это были торговые магнаты из ганзейских городов, такие как Айхелис из Бремена, председатель компании Norddeutscher Lloyd, и Адольф Верман из Гамбурга, один из пионеров освоения германских колоний. Я контактировал практически со всеми торговыми палатами и экономическими ассоциациями и еще ближе с экономическими печатными органами. Так как я сам нес ответственность за выпуск «Бюллетеня» ассоциации, то вступил в Союз берлинской прессы и оставался его членом до его роспуска при Гитлере.

Ассоциацию возглавлял Георг фон Сименс, основатель и первый директор Немецкого банка, с которым мы вместе работали по нескольку часов в день до его смерти в 1901 году.

Разъяснение и представление в прессе своих идей доставляло мне большое удовольствие. Менее приятным был, однако, тот факт, что пропагандистская работа ассоциации осуществлялась на менее рациональных основаниях и что борьба за торговые договоры велась, по необходимости, на массовых митингах при помощи политических лозунгов.

В течение этих двух лет мне пришлось выступать на многочисленных собраниях экономических группировок и профсоюзных ассамблеях. Поэтому я приобрел опыт не только в публичных выступлениях, но и в дискуссии. Однако я находил эксплуатацию такой деятельности в политических партийных целях нежелательной.

Когда в 1901 году меня попросили баллотироваться в рейхстаг на всеобщих выборах, я отказался в пользу своего коллеги, который в конце концов был успешно избран. Я стал интересоваться чисто экономическими вопросами все более и более глубоко. Сохранял этот интерес всю свою жизнь и постоянно избегал заниматься односторонней партийной политикой. Это не значит, однако, что я уклонялся от участия в общественной жизни. В течение многих лет я входил в комитет Ассоциации молодых либералов, где имели обыкновение собираться молодые последователи Национально-либеральной партии. Эта организация представляла в рамках Национально-либеральной партии отчетливо прогрессивное течение, что нередко раздражало старых партийных боссов.

Глава 11

Встречи с крупными банкирами

Ассоциация торговых договоров стала весьма важным фактором в моей карьере. Я не только познакомился с выдающимися экономистами того времени, но они, со своей стороны, смогли увидеть меня за работой, а мой метод уже в то время, должно быть, приобрел весьма определенный характер.

Помню разговор с Георгом фон Сименсом по поводу коллеги, чья беспорядочная манера работы, очевидно, действовала ему на нервы.

— Посмотрите, герр Шахт, как работает ваш коллега, — сказал он, и его указательный палец стал барабанить по столу в разных направлениях. Затем он резко отдернул руку и взглянул на меня. — А вот как работаете вы. — На этот раз его палец прочертил на поверхности прямую энергичную линию.

Поскольку я явно не производил плохого впечатления, то заранее предполагал, что в свое время разные члены совета управляющих сделают мне предложения о трудоустройстве, не все из которых будут привлекательными, но некоторые из этих предложений, во всяком случае, меня очень заинтересуют.

Случилось так, что принц Эрнст Гюнтер из Шлезвиг-Гольштейна, шурин императора Вильгельма II, поручил своему адъютанту повидаться со мной и пригласить на собеседование.

Принц принял меня в своей берлинской резиденции и полчаса стоя разговаривал со мной с сигарой во рту, произведя на меня впечатление спокойного, почти застенчивого человека. Его замысел состоял в том, чтобы назначить меня управляющим его имуществом и финансами, — несомненно, должность почетная, но не вполне меня удовлетворившая.

В начале 1903 года появилась возможность моего устройства в Южногерманской торговой палате в качестве уполномоченного палаты. Вскоре после этого старый Эмиль Ратенау пригласил меня поступить вместе с ним на работу в компанию Allgemeine Ellektrizitatsgesellschaft. Я собрался было согласиться. Но третье предложение привлекло меня еще больше. Вальдемар Мюллер, тайный советник и член правления Дрезднер-банка, предложил мне должность в этом учреждении.

Мне казалось, что работа в одном из крупных немецких банков откроет для меня широчайшие возможности для глубокого постижения экономики. Главные немецкие банки занимались не только депозитными и текущими счетами, как в случае с банками Англии. Их деятельность охватывала огромный ряд операций, включая финансирование промышленных предприятий, учет и распределение акций и бонов заводов, транспортных фирм, приходов и общин, провинций и целых земель.

Мое фактическое назначение не обошлось без забавной сцены. Я сидел напротив Мюллера, который задал мне роковой вопрос:

— Сколько вы зарабатывали до сих пор, доктор Шахт?

— Восемь тысяч восемьсот марок в год, — ответил я не без некоторой гордости. Тремя годами раньше я начал с месячной зарплаты в сто марок.