Дом Монтеану. Том 1 - Лина Мур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После молитвы все возвращаются на свои места. Сейчас выходит пастор, чтобы начать литургию. Сав говорил, что пастор переехал сюда пять лет назад и сначала работал на церковь, а затем занял место пастора. Очень умный мужчина, помогает нуждающимся и тому подобное. Но все мы знаем, где творится настоящий ад. Да-да, именно здесь. Знаешь, друг мой, как часто я наблюдала за бесчинствами в стенах церкви. Как набожные проповедники насиловали детей и убивали их, проводили свои ритуалы и поклонялись дьяволу. Бесчисленное количество раз, но я не сужу всех, потому что каждый из нас выбирает только свой путь, и мы не можем судить кого-то за неверные, по нашему мнению, решения. Мы можем судить только себя.
Внезапно, как только раздаётся голос пастора, спокойный и убаюкивающий, моя голова падает набок, и я, как по щелчку пальцев, отключаюсь, успев подумать, что поход в церковь в моём состоянии был очень плохой идеей.
Глава 10
Бессилье — одно из тех страшных вещей, которые случаются со всеми в этом мире. Хочешь ты или нет, но это бывает в самый неподходящий момент. Ты, думаю, сам вспомнишь такие случаи, мой друг, когда просто смотришь на то, как разрушается что-то важное для тебя, а ты лишь стоишь и делаешь один вздох. Зачастую это не зависит от тебя, но зависит от других. Бессилие мы испытываем лишь перед смертью, когда видим её, чувствуем или же сами подвержены ей. В других случаях бессилие вуалируют нежеланием принимать действительность, отрицанием и ложью себе же. Так что задумайся, друг мой, ты, правда, бессилен перед своими проблемами или тебе удобно быть таким?
Просыпаюсь, когда за окном уже глубокая и непроглядная ночь. Моё горло снова болит, словно я долго кричала или меня сильно рвало, что-то из этих двух вариантов, хотя ни того, ни другого я не делала. Сажусь на кровати и включаю стоящую рядом лампу. Я помню, что была в церкви и внезапно отключилась. Вот так просто. Это ужасно.
— Стан, — зову друга, спускаясь вниз. Но ни на кухне, ни в гостиной его нет, и это начинает меня нервировать. Ладно, это ложь. Это мои воспоминания, а не настоящие чувства. На самом деле я ни черта не чувствую. Я включаю свет на кухне, чтобы налить себе воды, и вижу уже полный стакан с водой и записку.
«Я уехал с Савом искать то место. Ты заснула в церкви. Не волнуйся, мы тебя осторожно вынесли, никто ничего не заметил. Я скоро вернусь. Видений не было и на том спасибо. Люблю тебя, Русó. Никуда не ходи».
Хмыкнув себе под нос, я пью воду и кривлюсь от неприятной рези в желудке. Я хочу есть. Вау, я, действительно, хочу есть. Это ли не хороший знак? У меня сосёт под ложечкой и довольно явно. Улыбнувшись, открываю холодильник и достаю пачку крови. Надеюсь, что в этот раз…
— Фу, какая гадость, — я даже вдохнуть вонь крови не могу, как меня начинает мутить. Быстро закрываю обратно пакет и возвращаю его на место. А вот нормальной еды у нас нет. Только кофе… чёрт, и его тоже нет. Я хочу есть.
Недолго подумав, я иду в душ и переодеваюсь в свежую экипировку незаметного бомжа прежде, чем взять ключи от своей машины, деньги и документы. Сев в машину, я надеюсь, что не разобьюсь по дороге из-за своего внезапного сна. И на удивление я добираюсь до города без происшествий, но сейчас полночь, и ни одно заведение уже не работает. Даже круглосуточных магазинов нет, а я такая голодная.
— Церковь. Точно, — улыбнувшись своей гениальной идее, я возвращаюсь к машине, сажусь в неё и направляюсь в церковь. Дело в том, что везде, в любой церкви тебя покормят. По крайней мере, мы всегда кормили бесплатно путников и позволяли им переждать бурю или просто отдохнуть в одной из комнат для служителей церкви. Так что мой единственный вариант добыть еду в это время — церковь. Я точно помню, где она находится. У меня до сих пор идеальная память, что не может не радовать.
Церковь стоит так одиноко среди снега и тяжёлых туч на небе. Она слегка подсвечивается уличными фонарями, и я иду к ней. Она старая, и ей уже давно никто не занимается. Но когда-то она была прекрасной. Я помню нашу церковь рядом с домом, в котором мы жили. Церковь была так красива. Она была произведением искусства. Мой отец не жалел ни денег, ни времени, чтобы создать её. Туда приходили и люди, и вампиры, и оборотни. Все, кто хотел быть ближе к Создателю. Но её уничтожили. Я её уничтожила.
Кривлюсь от воспоминаний и толкаю тяжёлую деревянную дверь от себя. Она со скрипом открывается, и я заглядываю внутрь пустой церкви. Тихо прохожу дальше, закрыв за собой дверь. Здесь так приятно пахнет. Мне всегда нравился этот букет ароматов, он меня успокаивал, поэтому наверно, после того поцелуя со Станом и моей лихорадки, я ждала друга именно здесь. Я молилась, чтобы он вернулся ко мне. Тогда я ещё молилась.
Присев на одну из лавок в первом ряду, я смотрю на красивое и старинное распятие Христа и множество свечей, расставленных вокруг. И мне хорошо. Клянусь, что я хочу спать и в то же время не засыпаю. Чувствую себя настолько умиротворённо и тепло, словно я вернулась в прошлое. Словно вот-вот кто-то из моей семьи позовёт меня к ужину или завтраку. Словно ладонь мамы коснётся моего лица, и я увижу в её глазах поддержку, что бы я ни сотворила.
— Мисс?
Резко распахиваю глаза и вздрагиваю от искренней неожиданности услышать в такой час приглушённый мужской голос. Поворачиваю голову вправо, откуда и раздался голос.
— Простите, мне хотелось помолиться в одиночестве. Слишком поздно, да? Дверь была открыта, — отвечаю, поднимаясь с лавки.
— Нет, мисс, никогда не поздно молиться. Я могу вам чем-то помочь? — Из темноты выходит высокий мужчина. Его тёмные, поистине чёрные волосы зачёсаны назад. Его глаза сверкают оранжевым и жёлтым светом в отблеске свечей, и что-то внутри меня щекочет. Этот голос… умиротворяющий, спокойный и убаюкивающий. Я слышала его.
— Мисс? Вы в порядке? Вам что-то нужно? — Мужчина подходит ко мне ближе, и теперь я вижу его твёрдый подбородок,
