Монгольские степи. Халхин-Гол (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

В конце Васька спрашивал, как его родные.

А как родные. Всё, как и в Реальной Истории. Глафире дали десять лет за недонесение, а детей отдали в детские дома. Но Брехт сумел за солидную взятку узнать новые фамилии и девочки и мальчика, и сейчас готовил акцию по их изъятию. Двух первых жён Блюхера расстреляли. А Павел — который брат? А Павла больше нет. Зато в авиационной эскадрильи у Брехта в бригаде служит капитан Иван Павлов. Сердитый лысый дядька с будёновскими усами и со шрамом на щеке. Даже если сильно присматриваться узнать в нём младшего Блюхера проблематично.

Стоять. Бояться. Вот же замечательный способ отдать портфель фон Манштейна в нужные руки. Отдать эти чертежи самолёта и вертолёта Льву Захаровичу Мехлису, который скоро приедет и заодно портфель. Моя, типа, хата с краю. Это Васька Блюхер прислал.

«Так ты поддерживаешь связь с врагом народа»? — нахмурится Мехлис.

«А он враг народа»?

«Он — перебежчик, значит, враг вражеский»!

«Он разведчик. И в ваших интересах, Лев Захарович, официально сделать его таким разведчиком. Передать его документы в НКВД и звание специальное присвоить с псевдонимом. Чтобы никто не догадался, например — «Чингисхан». Он работает у одного из ведущих авиаконструкторов мира, и сможет и впредь добывать нам чертежи самый передовых самолётов. А ещё как-то умудрился и немецкие бумаги купить. Наверное, его надо наградить, а то ведь он обидится и не будет больше чертежи и документы пересылать»?

«А связь»?

«А связь через меня»!

«Подумаю. Давай сюда портфель и чертежи».

Ну, как-то так.

Глава 16

Событие сороковое

— С моей машиной что-то не так. Она постоянно издаёт этот странный раздражающий звук. Слышите?

Механик:

— Хммм, а вы пробовали вынимать из магнитолы диск Ольги Бузовой?

Танк БТ-7 — это почти «тридцать четвёрка». Если несведущему человеку показать на фотографии первые «тридцать четвёрки» с коротким ещё стволом и БТ-7 на таких же фотографиях, то и не отличит он. На самом деле отличий полно. Есть при этом не только отрицательные, но и положительные. Только никакого отношения это не имеет к тем танкам, которые получил Брехт. Пришло их тридцать штук. Вот спрашивается, каким местом думали товарищи, когда такое количество присылали? Семён Семёныч! Сам просил тридцать, просил — получи. Чем цифра не устраивает? В танковом взводе три танка, в том числе и танк командира взвода. В танковой роте, однако, не девять танков, а десять. У командира роты отдельный свой танк. Идём дальше. Танковый батальон. В нём не тридцать танков, а тридцать один. У командира батальона свой танчик. И вот теперь что получается? Либо одного танка не хватает, либо командиру батальона нужно давать другой танк. Слава Богу, у него есть две «арматки», одну именно с той самой пушкой, что и у всех танков в батальоне и дали майору Сыромятову — командиру вновь сформированного батальона в составе 9-й мотоброневой бригады.

Брехт танк БТ-7 видел и ждал эти чуть уменьшенные «тридцать четвёрки». Хрен на рыло. Пришли самые новейшие и самые экспериментальные танки в стране. Пришли БТ-7А. Кажется, всего одна буковка и разницы. Буковка одна, и «А» означает — артиллерийский. И это буковка превратила танк ожидаемый в совершенно другой танк. Он даже не похож на БТ-7. Это очередная вундервафля.

Помимо основной модификации «Быстроходного танка» — «7 модели» выпускаются сейчас и танки БТ-7А (артиллерийский) с башней увеличенного размера с 76-мм пушкой образца 1927/32 годов (КТ) и тремя пулемётами ДТ, один из которых располагается в шаровой установке справа от пушки, второй — в дверке ниши (он стреляет «взад») и третий — в зенитной турельной установке П-40. Боекомплект танка состоит из 50 выстрелов и 3 339 патронов. Главное отличие от нормального танка — это огромная башня.

Она сварная, имеет форму цилиндра с овальной нишей сзади. Её корпус собран из двух полукруглых листов (переднего и заднего), крыши и ниши. Оба полукруглых листа свариваются встык друг с другом. Стыки листов с наружной стороны защищаются броневыми накладками. Длина ствола у пушечки недомерки — 1257 миллиметров. И, несмотря, на эту кургузость, прицельная дальность по прицелу ТОП — 6400 метров. Ещё бы башню сделали конической и убрали задний пулемёт и танк можно даже воевать выпускать. Чуть слабовато бронирование. Лобовая броня корпуса всего 20 миллиметров, а дальше вообще 15 — 13. И у башни те же 15 миллиметров. Вот это мало. Капец, как мало.

Главное достоинство танка — замечательный по современным меркам двигатель. Пока, лучший в мире из бензиновых. На БТ-7А стоит V-образный 12-цилиндровый карбюраторный жидкостного охлаждения М-17Т. Мощность двигателя — 400 л. с. Четыреста, когда у всех собратьев в районе сотни!!!

Танк, можно лишить гусениц и тогда по шоссе он мчится со скоростью семьдесят километров в час, задрав хвост, и может проехать на одной заправке чуть не пятьсот километров. Танк может перескочить ров длинной до двух с половиной метров и переехать речку глубиной 1,2 метра.

Эх, ещё бы пушку на метр хотя бы длинней. Ну, и так дали лучший советский танк.

Танк дали, а экипажи нет. Экипаж танка три человека. Выходит, нужно сотню подготовленных танкистов найти. Танкистов, а не раздолбаев.

Брехт к Штерну съездил. Получил треть от запрошенного и эту треть, когда прислали, три месяца в чувство приводил. Понятно, что командир подразделения хороших от сердца не оторвёт, оторвёт лодырей, дураков и алкоголиков. Есть поговорка, мол, не умеешь — научим, не справляешься — поможем, не хочешь — заставим. Три месяца люди были под жесточайшим прессингом. Один сбежал. Ну, пусть военная комендатура ищет или прокуратура. Кроме опытных раздолбаев привезли сотню молодых. Сейчас формирование армии не простое. Общего призыва нет. Какие-то не очень понятные территориальные формирования. Всеобщая воинская обязанность будет только через год введена. Служат сейчас солдатики, тьфу, красноармейцы, два года. И только в морфлоте 3 года. Поменяется все в 1939 году. Добавят год тем, кто служит в авиации и сразу два года добавят морякам. Но это только будет, пока же из четырёх почти тысяч его усиленной бригады три с лишним тысячи это срочники и девятьсот человек осенью пришло молодёжи. И нет практически среди них трактористов и шофёров. В основном крестьянские парни, в лучшем случае, с четырёхлетним образованием. Армия сейчас самая настоящая рабоче-крестьянская. Сыновья всякой интеллигенции все в вузах и техникумах, а студентов в армию не берут.

Раньше в своём отдельном батальоне, потом полку, а вот теперь и бригаде, первым, чем начинал заниматься Иван Яковлевич, и чем, он считал, должен заниматься каждый командир в армии, у которого есть такие возможности — это освоение двух профессий. Каждый красноармеец должен иметь водительские права. Да, сейчас сдать на права чуть сложнее, чем в послеперестроечной России. Сейчас кроме вождения нужно ещё и устройство двигателя сдавать. Тем не менее, люди были разбиты на десятки и опытные водители учили новичков просто водить. С двигателем потом особая учёба будет. После того, как люди сдавали вождение, всех без исключения сажали за танковые рычаги. На самом деле это не сложнее, чем машину водить. Сцепления в танке нет, ну, чуть сложнее передачи переключать и чуть тяжелее физически дёргать этот главный фрикцион.

Из особо одарённых, тех, кто показал лучшую обучаемость, и формировали экипажи двух новых танковых батальонов. Именно двух. Второй был сборной солянкой. Вернее, верхушка танков была сборной солянкой. В составе 9-й мотоброневой бригады была рота танков Т-26. Танки были не новые и многие не на ходу. Пришлось напрячь инструментальный цех. Всё плохо с главными фрикционами и коробками передач у всех десяти танков, и то, что пять могли ещё двигаться, это не их заслуга. Просто, сломать не успели. Зубья на шестернях выкрашивались. Металл был хреновый, и про всякие закалки и цементации люди только слышали, которые их проводили. Брехт эту проблему советских танков и тракторов знал не понаслышке. Потому, первым делом, как с проблемой столкнулся ещё три года назад, добыл в свою шарашку парочку металловедов, осуждённых на небольшие срока. Лучше если металловед танковые шестерни закаливает и цементирует, чем щебень на карьере во Владивостоке дробит. Гораздо сложнее было обеспечить предприятие зуборезными и зубодолбёжными станками. Передач десятки и цилиндрическая шевронная, и червячная, и коническая прямозубая, и практически для каждой нужен свой станок. Пришлось создать специальную службу из трёх человек, которые объездили всё Приморье и в разном «агрегатном» состоянии таки разыскали все необходимые станки. Потом были махинации по изъятию сих пепелацей, потом махинации по изготовлению необходимых запчастей, чтобы восстановить в основном поломанные или доведённые до ручки станки. Не всё было просто, кое-что приходилось заказывать в Америке и Германии через контрабандистов на Миллионке. Ещё хуже было с режущим инструментом. Всё приходилось делать самостоятельно, а это ещё сложнее, чем станок восстановить. Твёрдых сплавов не достать. Опять из Америки возили. Рядом с механическим цехом пришлось создавать инструментальный. Сам бы Иван Яковлевич не потянул, ни навыков, ни образования, но Дворжецкий нашёл старичка из «бывших» с правильной для зубодолбёжника фамилией Эйлер, и он потихоньку, шажок за шажком выпуск инструмента наладил и превратил артель с названием поэтическим «Зацепление Новикова» из крайне убыточного в самое процветающее предприятие. Всё Приморье в очереди за шестернями стояло. Уже и из Уральских заводов потянулись ходоки. Название предложил Брехт. Помнил, в институте что-то такое проходили. Ну, работает себе предприятие и работает, а как-то недавно Брехт там проверял заказ на ремонт коробок передач к только полученным танкам Т-26, а этот дедок его и спрашивает.