Дембельский аккорд 2 - Альберт Зарипов

— Я перехожу на вышестоящую должность в штаб бригады! — объявил полковник Сухов. — И до настоящего времени ожидал только вашего возвращения… Чтобы сдать батальон без потерь и каких-либо происшествий!.. Ещё раз спасибо! Майор Пуданов! Войска в вашем распоряжении!..

Командир роты вышел из строя и приказал всем занять свои места на броне… Минёры и связисты попытались было заартачиться, чтобы побыстрей уйти пешком в свои близлежащие подразделения, но Иваныч был неумолим…

— По машинам, я сказал!

С крыльца штаба за построением наблюдал потенциально новый командир батальона и поэтому строжайшую воинскую дисциплину следовало проявить во всей её суровой красе и очаровательной жестокости…

Солдаты взбирались на броню, а я смотрел на них с удручающим пессимизмом… Ибо новый командир батальона меня ничуть не порадовал своим появлением на штабном крылечке… Хоть полковник Сухов и был иногда чересчур уж требователен, но эти яростные вспышки у него очень быстро проходили… И в своём командирском деле он отлично знал толк… Поскольку Сухов прошёл все ступеньки карьерной лестницы, начиная с должности командира разведгруппы спецназа… И младший наш командный состав он понимал очень хорошо…

А прибывший ему на замену майор Перебежкин в своё время окончил Бакинское общевойсковое училище, в котором же и начал свою офицерскую службу… Хоть и поговаривали о том, что он был хорошим командиром учебного взвода курсантов, вследствии чего и стал скороспелым командиром роты всё в том же БакВОКУ… Лично меня это не впечатляло абсолютно, поскольку командиры разведгрупп спецназа являются самым маковым цветом нашего спецназовского войска, поскольку именно они наравне с солдатами идут выполнять конкретные боевые задания… А зачастую и впереди своих бойцов!.. И именно командиры РГСпН несут огромное бремя ответственности как за выполнение боевого приказа, так и за сохранность своей разведгруппы, а значит и за солдатские жизни…

Но Перебежкин никогда не нюхал ни пороха на учебных стрельбах всей разведгруппой на полигонах, ни крепкого солдатского пота во время длительных маршей в район поиска… Ни даже «аромата» окровавленных портянок на привале… При развале Советского Союза, когда Бакинское училище перешло под юрисдикцию молодой азербайджанской демократии, он попросился в близлежащую воинскую часть, которая сохранила своё Боевое Знамя, вооружение и технику… Это была наша 22-ая бригада спецназа, продолжавшая сохранять свою боеготовность и подчинявшаяся Главному РазведУправлению, даже невзирая на сильнейшее давление местных националистов-боевиков и открытую экономическую блокаду… Личного состава тогда не хватало катастрофически и бывшего командира курсантской роты Перебежкина назначили на должность командира роты спецназа… Затем он в составе бригады без каких-либо происшествий вывел своё подразделение в Аксайский район Ростовской области, где и дослужился до должности заместителя командира батальона… Начальником он был вроде бы толковым и очень даже грамотным… Но слишком уж хладнокровным и безжалостным… Командира группы Алёшку Захарова замкомбат Перебежкин «сожрал» методично и с аппетитом, всё-таки добившись его перевода в пехотную Майкопскую бригаду… Причём, это произошло летом 94-го года…

Практически в этот же период меня «грыз» молодой комбат Маркусин с подельниками… Так что бригадное судилище надо мной состоялось лишь на одну неделю позже… То есть Захаров был «с честью осуждён» на семь дней раньше! [14]

Может быть из-за этих печальных воспоминаний мне и становилось сейчас немного не по себе… Ведь всё «это» происходило в прошлом году! Да и пойманный только что на себе ледяной взгляд большой белой акулы с майорскими звёздами однозначно не прибавлял мне заряда бодрости и оптимизма…

Но увы… Как командиры групп иногда не могут выбирать себе солдат… Если не считать прибывшего молодого пополнения. Так и те же командиры групп тем более не в состоянии осуществлять подбор вышестоящего начальства… Но если солдат можно перевоспитать, то командиров сверху надо только терпеть… Вернее, их нам приходится терпеть.

Мои грустненькие мысли переполняли меня весь тот временной промежуток, пока мы загружались на броню, отъезжали от штаба и ехали по асфальтовой дороге к палаточному городку… Затем невесёлым раздумьям не осталось места…

Ведь наша боевая техника уже припарковалась на передней линейке роты… После команды «К машинам!» бойцы и командиры попрыгали вниз. Нас вышли встречать остававшиеся в подразделении солдаты и офицеры… С их помощью процесс разгрузки Урала и десантных отделений БМПешек прошёл более организованно и продуктивно… Ничего не пропало, а также не сломалось или испортилось… Боеприпасы не сдетонировали от ударов об мерзлую землю и были аккуратно сложены около ружпарка… Разведчики внесли в свои палатки личное оружие, амуницию и прочее имущество в… Я же складировал личное военно-полевое добро в самом надёжном месте, то есть под свою персональную кровать, после чего отправился на подмогу Иванычу…

Разгрузка почти уж закончилась и военного люда у техники стало намного меньше. Прикомандированные связисты и минёры уже испарились вместе со своими причиндалами… Экипажи БМПешек болтали со своими подошедшими товарищами из третьей роты. Военный водитель старательно изображал свою помощь при разгрузке и прочую занятость. Наши бойцы таскали ящики и скидывали из кузова доски. А от роты минирования уже доносились радостные причитания капитана Вильясова, на все лады восхвалявшего благополучное возвращение Мишани…

— Мишаня-а! Ведь тебе-то ещё жить да жить! Слава тебе Господи-и-и… За то, что спас и сохранил Мишку-у-у…

Его манера долго тянуть окончания слов напомнила Иванычу что-то знакомое…

— Как он разошёлся-то?! Ты глянь-ка! — удивлённо проговорил Пуданов. — Какие он тут песнопения устраивает! Сейчас и кадило своё старое притащит…

— Радуется… Человече… — ответил я коротко.

Кузов Урала уже был совершенно пуст. Броня тоже освободилась от имущества первой роты. Убедившись в лишний раз, что водитель грузовика и экипажи БМПешек ничего не утаили или заныкали в своих «боевых конях, майор Пуданов лично поблагодарил их за хорошую службу… Попутно простив военному водителю двести литров солярки… После чего отпустил солдат в свои подразделения.

Затем по трубному зову Иваныча к каптёрке стали подтягиваться наши бойцы, тащившие на себе своё вещевое имущество. По описи командир роты принимал у них бронежилеты и каски, лопатки и меховые перчатки, рюкзаки и спальники нового образца, валенки и комплекты портянок, уже не белые маскхалаты и даже нательное бельё…

— Если есть, то сдавайте сейчас! Чтобы не потерять где-нибудь. Горное обмундирование сдадите после бани! — распорядился ротный. — Там же получите свежие калики[15]. И портянки новые…

Я еле дождался того счастливого момента, когда все мои солдаты, и старые, и молодые, сдадут в каптерку своё имущество, после чего пошёл в ружпарк проследить сдачу ими же оружия и оптики.

Когда автоматы и винтовки, пулемёт ПКМ и гранатомёт РПГ-7, подствольники и ПБСы оказались на своих штатных местах в пирамиде, а ночные прицелы и бинокли заняли свои полки… Когда радиостанции были уложены в ящик, а запасные аккумуляторные батареи — в картонную коробку… Когда пулемётные ленты и снаряжённые магазины, ручные, подствольные и кумулятивные гранаты заполнили отведённые им ящики… Тогда-то я и объявил общее построение всей первой группы.

Сержант Бычков построил в две шеренги вернувшихся с войны разведчиков, а контрактник Молоканов — остававшихся в роте их молодых товарищей.

— Равняйсь! Смирно! — скомандовал я. — От лица командования части объявляю благодарность всем спецназовцам, которые успешно выполнили поставленную боевую задачу. Отличившиеся будут представлены к награждению медалями! Большое вам спасибо! Ну, а тем солдатам, кому пришлось остаться в подразделении, я скажу только одно! Скоро мы пойдём на выход уже все вместе! Так что и на вас работы хватит… А сейчас — готовиться к построению в баню. Разойдись!

Обе шеренги рассыпались… Молодые бойцы повалили в первую палатку… Дембеля же пошли в своё жилище… Я понимал, что все они сильно устали… Но воинские ритуалы должны соблюдаться в любых ситуациях… Поскольку это очень способствует повышению дисциплины и порядка…

— Мирошник! — окликнул я шедшего последним снайпера.

Он оглянулся на меня и сразу всё понял:

— Я сейчас, товарищ старшнант…

Высокий солдат занырнул в третью палатку и появился обратно уже с тем, то есть самым крупным щеночком на руках… Волкодавчик уже оклемался после длительного пребывания в грохочущем и замкнутом пространстве… Он весело помахивал своим хвостиком и без конца облизывал руки Мирошника…