Ты моя катастрофа - Валерия Эд

Страшно ли мне? Нет. Меня трясет, но не от страха. Я и забыла каково это — быть объектом его внимания.

— Эль, уедем? — трясёт меня за руку Даша.

— Нет.

Я больше не собираюсь сбегать. Мы уже не в школе, да и прошло достаточно времени с тех пор. Я не могу позволить себе, чтобы он снова решил, что имеет надо мной хоть какую-то власть, что я боюсь его, думаю о нем. Встаю.

— Ты куда? — удивленно спрашивает подруга.

А я, обращая внимания на её обеспокоенный взгляд, взяв в руки кроссовки, иду босиком по песку в сторону домов.

Через какое-то время шум компании совсем исчезает. А я почему-то всё ещё стою у берега. Ноги повели. Я им доверилась. Смотрю в сторону моря, босыми ногами ощущая холодные порывы ночного воздуха.

Всего лишь два слова снова выбивают меня из равновесия.

— Я скучал.

Он сзади. Это точно он.

Глава 31. Ян

Глушу мотор и слезаю с байка. С тех пор, как Эля исчезла, каждый вечер проходит по одному сценарию — поехать в какой-нибудь клуб и упасть на дно.

Паршивое время… Когда все судебные разбирательства закончились, я, наконец, вернулся домой. От школы я временно был освобожден, поэтому в основном проводил все время у Бешеного в тренажерном зале. Две недели я не пересекался с Элей даже в подъезде. А потом узнал от матери, что она уехала.

Долго пытался убедить себя в том, что мне все равно. И вроде как убедил, пока однажды не столкнулся с ее отцом. Это было шестнадцатое декабря, день рождения Милы.

– Здорова. — поздоровался со мной Александр.

– Здравствуйте. — пожал в ответ руку, рассчитывая на то, что разговор закончен.

– Видел мать, вы…

– Да, на кладбище.

– Понятно. — поджав губы, кивнул он.

Делаю шаг к лестнице, как вдруг он снова меня окликает.

– Еще раз прими мои соболезнования. Мы все ее очень любили. Но наверное вам с Элей было особенно тяжело. Она до сих пор винит себя в том, что осталась дома и не пошла с ней. Знаю, что это может прозвучать ужасно, но я благодарен Богу за то, что она не пострадала.

Тело каменеет, медленно поворачиваюсь в его сторону.

– Осталась?

– Что? — рассеянно переспрашивает мужчина.

– Вы сказали, что она осталась дома.

– Аааа. Да, мы все той ночью проснулись от этой ужасной новости. Ну, бывай. — и за Александром хлопает входная дверь квартиры.

Выбегаю на улицу, мать с отцом уже ждут в машине, но я не могу сдвинуться с места. Звоню Вадиму.

– Але, ты уверен, что тогда ты видел именно Элю?

– Чего? — непонимающим тоном переспрашивает парень. — С чего такие вопросы?

– Отвечай, говорю! Ты точно видел Элю на берегу?

– Ну да.

– И лицо ее видел? Прям лицо?

– Ну вроде нет, она танцевала спиной ко мне. Ян, бл, с чего такие вопросы?

Мама сказала, что я плакал тогда. Не знаю, может. Я находился в не совсем вменяемом состоянии и ничего не помнил. Но на следующий день от осознания произошедшего мне стало невыносимо херово, температура подскочила до сорока.

Мне надо было увидеть Элю. Мне надо было с ней поговорить. Я метался из стороны в сторону, от человека к человеку, но натыкался то на ворох проклятий Горячевой, то на сочувствующие взгляды родителей. Я писал ей, ждал ответа каждую гребанную секунду, срывался с места, лишь услышав сигнал входящего. Но ничего.

И всё. С этого момента всё вокруг потеряло для меня интерес. Я ещё долго пытался узнать, где она. Как помешанный умолял её родителей дать мне хотя бы её новый номер. Всего один звонок. Один звонок. Вам жалко что ли?!

Тренер звал вернуться в команду. Я послал его к чёртовой матери. Всех послал. Сутками не вылезал из клуба, проводя время на арене. Бить. Выплескивать энергию. Ярость. Злость. Отчаяние. На самого себя. Совсем забил на учёбу. Приходил домой далеко за полночь. Мать плакала, они с отцом уговаривали одуматься. А мне просто было херово. Я просрал дорого мне человека. Все могло бы быть иначе, не будь я таким кретином.

И херовее всего было видеть мамин взгляд. Я знал, как ей было тяжело все эти годы. В этот раз она чуть ли не лишилась сына. Сожалел ли я о том, что размазал баскетболиста. Лишь по ряду причин, но среди этих причин не было сочувствия. Он знал, что последует за его словами о сестре. И мы оба оказались в бездонной яме.

К концу школы на те деньги, что заработал на боях, купил себе в Ростове квартиру и съехал от родителей в надежде, что, если не буду видеть эту проклятую соседскую дверь, мне полегчает. Но легче не стало.

Поступил в какой-то дерьмовый местный вуз на очно-заочную форму обучения и появлялся там раз в месяц, только чтобы военкомат не докапывался.

Ян Громов, гордость школы... ага, как же.

Единственным, кого послать не получалось даже при большом желании, был Вадим. Эта заноза в заднице засела в моей жизни основательно, периодически наведываясь и вытаскивая меня из запоев.

Вот и сейчас телефон сообщает о входящем звонке от друга.

— Да? — отвечаю на звонок. Ясно, Вадим снова зовёт на турбазу.

— В жопу турбазу.

— А че, занят сильно? Опять по клубам шарахаться будешь?

— А хоть бы и так. Тебе какое дело?

— Кончай давай херью страдать. Там все наши будут, хотя бы с адекватными людьми пообщаешься.

— Это вы-то адекватные?

— Поадекватнее некоторых.

— Я подумаю.

В прошлом году после выпускного они, кажется, собирались там же. На выпускной, несмотря на уговоры друга, не приехал, зато наглотался таблеток, которые мне выписал психотерапевт. Да, я начал ходить на приёмы.

Может, и правда сгонять? Никто меня держать не будет, не понравится, в любой момент могу свалить. А так хотя бы увижусь с парнями.

— Але, Вадим, ещё в силе? — ближе к вечеру перезваниваю другу.

— О, ****, этот сукин сын все же решился! Да, в силе, только тут это…

— Чё там?

— Да не, ниче, приезжай.

Что-то он явно не договаривает.