Сбежавшая невеста миллиардера - Юлия Бузакина

Визги и проклятия слышны на всю округу, ровно до тех пор, пока мне не удается перекрыть их своим дерзким поцелуем. Медленно, но верно Аня сдается под моим напором и прекращает колотить меня по спине и плечам. После долгой борьбы, теперь уже оба мокрые, мы заваливаемся на плед. Мне удается подмять ее под себя, и я, заломив ей руки над головой, продолжаю терзать ее губки и шею властными поцелуями. В нашей семье главным буду я, детка! Можешь сколько угодно брыкаться и строить мне глазки, ничего не выйдет.

На миг останавливаюсь. Любуюсь идеальным телом, часто вздымающейся грудью, отчаянным блеском в зеленых глазах. Черт, как же я ее хочу… прямо здесь, на этом пледе. Она меня с ума сводит, когда вот так извивается, пытаясь освободиться.

– Пусти… – требует Аня.

– Попробуй сопротивляться… – дерзко улыбаюсь ей я. И тут же, отпустив ее руки, обрушиваюсь дорожкой нежных поцелуев по всему телу.

– Никита, прекрати, – задохнувшись от возбуждения, стонет она. – Мы же охрану твоего дедушки развлекаем… Ну, пусти же…

Я нехотя выпускаю ее из сладкого плена.

– Завтра ты все равно от меня не уйдешь, – пытаясь справиться с вожделением, заставляющим страдать мой крепкий организм, усаживаюсь на камнях я.

– Завтра и поговорим, – посмеиваясь, кидает в меня маленьким камешком она и переворачивается на живот.

Увы, это будет завтра. А сегодня, чтобы угасить страсть, мне снова придется нырнуть в ледяную воду моря.

Пока я сосредоточенно ставлю рекорд по плаванию, Аня спокойно разгребает камешки у воды. Безмятежность на ее лице не может не радовать. Но при одной мысли о том, что сказал дед, мне снова становится не по себе.

Я выбираюсь на берег, снова брызгаю Аню водой, правда, теперь слегка, чтобы не вызвать новую бурю негатива в свой адрес, и усаживаюсь рядом с ней у кромки воды.

– Смотри, какой красивый… – выдернув из горсти камней округлый кремень, улыбаюсь я.

– Как его сюда занесло? – кладет на мою ладонь с круглым камешком свою аккуратную руку Аня.

– Не знаю, наверное, шторм принес. А потом он долго-долго лежал под волнами, ожидая тебя.

Я сжимаю ее пальчики в своей ладони и заглядываю в горящие теплом зеленые глаза. Склоняюсь к манящим сладостью губкам и дарю нежный поцелуй. Аня закрывает глаза и с трепетом отвечает на мое прикосновение.

– Какая идиллия! – слышится насмешливый голос дядюшки со стороны спуска. – Аня, иди скорее в вашу с Леной спальню, там тебя ждет свадебное платье. Ник, а мы с тобой зачем-то очень срочно потребовались деду. Кстати, через час приедут мастера, чтобы украсить место для церемонии. Скажите, где вы хотите свадьбу – на яхте в открытом море или здесь, на берегу?

– На яхте, – восторженно хлопает в ладоши Аня.

– Если невеста хочет на яхте, пусть так и будет, – согласно киваю я.

– Значит, будем готовить дедушкину яхту. У него даже пушка есть, – в предвкушении громкой пальбы потирает руки дядя. – Настоящий пиратский корабль, а не яхта.

– Класс! – Аня виснет у меня на шее и крепко целует в губы.

Меня переполняет гордость. Наконец, я дождался от девушки своей мечты комплиментов. Еще сутки назад такое поведение меня бы испугало, но сейчас все настолько перемешалось, что бессмысленно что-то анализировать. Единственное, что я знаю наверняка – то, что без Ани моя жизнь будет пустой и бессмысленной. Если она прыгает от радости при мысли о церемонии на яхте, так тому и быть. Я же хочу одного – чтобы мы поскорее поженились. Но сердце сжимается в нехорошем предчувствии – недаром же дед зовет нас с Владимиром в свой кабинет. Такого сроду не было. «Только бы все было в порядке с Аней», – мысленно умоляю я.

Глава 20. Никита

Я быстро одеваюсь. Беру Аню за руку, и мы поднимаемся наверх следом за дядюшкой.

У мраморной лестницы в холле нам приходится расстаться – ее ждет примерка платья, а нас беседа с дедом.

Я прижимаю девушку к себе и целую в губы.

– Не заходи в нашу спальню без стука, – обхватывая мои щеки ладонями, предупреждает она. – Жених не должен видеть платье невесты до свадьбы.

– Хорошо.

Снова целую ее, и нехотя отпускаю наверх.

Дядюшка подкатывает глаза к потолку и шумно фыркает.

– Никита, я тебя не узнаю. Кажется, груди этой красотки окончательно вышибли тебе мозги, – по дороге к дедушкиному рабочему кабинету возмущается он.

– Тому, кто никогда не любил, этого не понять.

– О, как мы запели! Поздравляю, друг, вас захомутали! Больше не будет свободы выбора. Каждое утро перед глазами будет только одно лицо.

– Мне кажется, такое лицо каждое утро – совсем неплохой расклад, – пожимаю плечами я. – По-сравнению с Тыковкой уж точно.

Дядюшка брезгливо ухмыляется и останавливается у двери дедового кабинета.

– О, ребятушки пришли! – оживляется наш родственник. Он сидит в огромном кожаном кресле все в той же льняной рубашке с оборочками и коричневых летних брюках.

На самом деле его рабочий кабинет выглядит покруче, чем кабинет моей матушки в Москве. Дорогая коричневая мебель, трепетно собранная библиотека со всего света и даже настоящее золотое перо, которое стоит возле экрана компьютера на специальной подставке.

– Ты хотел нас видеть? – посматриваю на него я.

Дядюшка с размаху плюхается на коричневый кожаный диванчик и открывает бутылку хереса, которая стоит на журнальном столике.

– Во-первых, я хочу поговорить о завещании.

Дядюшка с бутылкой хереса в руке зависает над журнальным столиком. Как родной сын деда, он напрямую заинтересован в завещании. Ведь деду принадлежит винный завод здесь, в Крыму. И этот завод приносит очень хорошую прибыль, позволяющую деду развлекаться на всю катушку.

– Нет, не начинай, – качаю головой я.

– Ты женишься завтра, а значит, все вопросы надо прояснить сразу же.

– Ты собираешься делить мое наследство? – пугается Владимир.

Я отхожу к окну и любуюсь чудесным