Ангел - Сергей Демченко

И, словно внезапно очнувшись от транса, Нортон истерически заорал на опешившего от неожиданности Джи:

— Гони, ковбой Джонни! Гони коня, пока нам, как ирокезам, не поджарило здесь задницы!!! Я не знаю, что это было, но… Но уж лучше нам быть отсюда подальше… Так что уж лучше ты реально ГОНИ!!! К океану, только туда…

…Сереющее рассветное небо изумлённо наблюдало, как в направлении Западной Сахары сломя голову, словно выпущенное из пращи, на пределе сил двигателя мчалось окутанное огромным облаком мелкой пыли авто, словно за ним гнались все демоны ада.

Через полчаса, как мимо каменистой расщелины пронеслись огромные колёса, вздымающие целые тучи песка, на камни выползла ящерица, словно измученная непосильным трудом или издевательствами любителей живности.

Моргнув несколько раз подслеповатыми глазками, пресмыкающееся стало производить ртом странные движения, словно его вот-вот вырвет. Конвульсивно содрогающаяся глотка наконец исторгла из себя комки бурой слизи вперемежку с прожилками крови. Напрягшись, животное задрожало всем телом, словно его лихорадило, словно оно собиралось преодолеть какой-то чуждый ему внутренний процесс.

Затем, будто осознав бесплодность каких-то одной ей понятных попыток, ящерица измождено и с некоторым, казалось, облегчением прильнула к прохладному камню. Расслабила тело. Сомкнув веки, она стала похожа на изваяние. Через минуту пульсация под её гортанью затихла, а затем совсем прекратилось. Провожающее взглядом меркнущие звёзды солнце ненадолго отвлеклось. Когда же светило снова обратило свой взгляд на Землю, оно согревало уже мёртвое тельце…

Глава XIV

Часы в помещении показывали семь сорок утра. В помещении отдела связи и слежения царила лёгкая паника. Осциллограф сходил с ума уже битый час. Его табло покрывали непрерывные сполохи, словно на шкале работающего в ритме «поп» эквалайзера. Зевающий и поёживающийся Брэндон Дик, сержант армии, старательно крутил рукоятки настройки, но картинка не менялась. Будто воздушное пространство планеты, прощупываемое чуткими приборами, танцевало пьяный брейк, разнуздано и самозабвенно. Никакие принимаемые лучшими специалистами Центра оперативной связи на РЛС меры не давали результата. А недавно замолчала и связь. Вся и сразу. Любая. Сигнал отсутствовал. Мобильные телефоны не находили сети…

Тогда Дик, на несколько мгновений задержав руку у тумблера и старательно провентилировав лёгкие, включил резервный микрофон дальней аварийной спецсвязи. Так диктовала инструкция, и Брэндон не собирался отступать от неё ни на йоту. Набрав в грудь побольше воздуха и стараясь, чтобы голос прозвучал решительно и тревожно, он чётко рявкнул в мембрану:

— «Снежный Орёл», ответьте! Говорит «Полярная Сова»! Ситуация номер один! Повторяю, — ситуация номер один! Отсутствие контроля над воздушным пространством квадрата… — Брэндон диктовал тщательно и чётко, следуя накрепко заученным инструкциям.

Голос его, слегка искажаемый допотопной одноканальной техникой, тем не менее десятками лет служащей верой и правдой в экстренных ситуациях, когда накрывалась тазом радиочастотная и прочая связь, подхватывался попутно по нарастающей другими далёкими операторами. И нёсся дальше по обычным бронированным подземным кабелям к конкретной точке назначения — Главному Пункту командования ВВС и космическим силам НАТО.

Передатчик откашлялся и сонно захрипел:

— Говорит «Снежный Орёл». Вас понял, «Полярная Сова». Повторяю, вас понял…

Его ближайший «сосед» старательно и дословно подтвердил полноту полученного им сообщения согласно всего начального текста.

Спустя некоторое время по такой же обратной согласованной цепочке должны прийти указания к действию, либо определённые рекомендации и решения, а пока можно расслабиться и наконец-то спокойно приготовить себе кофе.

Брэндон расслабленно отложил в сторону наушники, потянулся до хруста, встал и подошёл к кофейному аппарату. Перед ним уже суетился пузатый Робинсон.

В его руках дымилась огромная персональная чашка двойного «эспрессо». Отхлёбывая из неё, толстяк сделал неопределённый приветственный жест рукой и замычал, дуя в напиток:

— Слышь, Брэндон…, у меня такое впечатление, что кто-то намеренно сыплет нам соли в стакан. Где-то, кто-то, что-то… явно испытывает, а у нас тут из-за этого весь бардак и творится. Сто пудов даю! — При этих словах Джим отхлебнул и недоумённо уставился в чашку. — Бурда какая-то сегодня, а не кофе… Кто засыпал его вообще в аппарат?! Ноги бы тому вырвал! И где закупили такую низкосортную дрянь?

Годами сохранявшаяся к этому человеку неосознанная, подспудная антипатия, как правило, не позволяла Дику поболтать с ним и посетовать на жизнь, однако сегодня ему вдруг захотелось быть добрее к тупому бедолаге Робинсону. Почему бы и не перекинуться парой фраз, пока есть немного времени?

Не успел Дик в ответ открыть рот, как в помещение с треском распахиваемой двери влетел чем-то жутко взволнованный дежурный отдела коммуникационного контроля:

— Джим, тебе нужно срочно пройти в радиоцентр. Там что-то с радистом — «слухачом». Не поймём: то ли апоплексический удар, то ли инсульт… В крови вся башка… Рация молчит, словно сбой какой-то. Замени там, пока его осмотрит медик, да попробуй настроить волну.

Разочарованно крякнув, Робинсон поставил на край стола едва початую чашку с кофе и принялся не спеша оправлять мятую униформу и приглаживать свои вечно жирные волосы, словно шёл он не по тревоге, а на свидание к жене генерала.

За эту неуместную при столь вечно сальном виде «франтоватость» реально ухоженный, но неженатый Дик так же недолюбливал состоящего в браке неряху Робинсона. Словно тот считал себя красавцем, каких свет не видывал.

Переходя в течение смены из отдела в отдел по делам службы, Джим подолгу прилизывался перед зеркалом, словно дома оно у него отсутствовало напрочь. При этом он уделял своей внешности столько времени, словно чистоплотность была у него в крови. На деле же он всегда выглядел чуть чище лесного кабана по дождливой осени.

Впрочем, ему всё сходило с рук — и постоянный неряшливый вид, и некоторая неторопливость движений и действий, поскольку Робинсон был гражданским специалистом, а не кадровым военным, как, например, он, Дик.

Иначе не избежать бы ему и гауптвахты, и нарядов, и понижений по службе, будь он хотя бы младшим сержантом… А так… — да плевать он хотел на всякие там «срочности» и приказы! Ему никто особо и не имел права их раздавать. Может, разве что генералу Томсону он подчинился бы несколько быстрее. Поскольку именно от него и зависела благополучная жизнь этого барбоса. Короче говоря, Робинсон был законченной, вполне состоявшейся свиньёй. Хряком с хорошим окладом и льготами. Гражданской свиньёй, и точка!

Закончив, наконец, со своим показательным «туалетом», чем он немало позлил дежурного офицера, Джим вновь с достоинством и не торопясь взял со стола свою недопитую чашку и потянулся к ручке двери. И уже совсем было собрался открыть её, когда одноэтажное здание до самого фундамента потряс мощный удар.

Правую часть строения приподняло и с треском осадило снова. Стены дали многочисленные трещины. С них полетела на пол отколовшаяся пластами штукатурка, с потолка ломающимися сухариками посыпались плитки подвесного потолка, треснули и брызнули стеклом лампы дневного света. Заискрила проводка, вызвав короткое замыкание. Погас свет. Опрокинулись и застучали по полу приборы и предметы канцелярии. Зашатался, но устоял массивный напольный сейф. В облаке поднятой пыли кашляли и недоумённо матерились перепуганные люди. Спустя три секунды вспыхнуло аварийное освещение.

Обжегшийся кофе Робинсон орал, словно ему отдавили член. Впрочем, на его штанине рядом с ширинкой красноречиво расплывалось коричневое мокрое пятно. Так что причины блажить у него были самые, что ни на есть, красноречивые и весомые. Джим тряс штанину и шипел, болезненно скуля и морщась.

Дик каким-то образом умудрился не устоять, свалиться с ног, и теперь он пытался подняться между столов, барахтаясь среди опрокинутых стульев и присыпавших его бумаг и стеновой побелки.

Во дворе внезапно истошно завыла сирена, призывая всех к сборам на плацу. Исландия — не лучшее место на Земле, чтобы выскакивать в это время года на улицу по тревоге, однако делать было нечего.

«Мы в армии, чёрт побери, поэтому извольте, сержант Брэндон, — марш для начала за верхней одеждой и табельным оружием!» — Проклиная всё на свете, слегка испуганный и растерянный, Дик вскочил, наконец, на ноги и, натыкаясь в известково-штуктурном облаке на предметы и углы, бросился в другое помещение, куда, опережая его, уже выкатывались остальные.