Комплексное ЗЛО. Шкафы и Шпионки (СИ) - Ямнова Дарья

— Да, ее скверное и неуравновешенное поведение может стать большой проблемой для нашего ведомства, — слегка подуспокоился Табурет, — полбеды, что она полна неожиданностей, гораздо опаснее ее умение оказываться в центре внимания и попадать в неприятности.

Не в бровь, а в глаз, капитан Мурес. Надеюсь, вы никогда не узнаете о том, что прямо сейчас я как никогда с вами согласна. Боюсь представить степень гнева, обнаружь вы меня в шкафу.

— Так почему она до сих пор жива, Саар? — неожиданно задумчиво задался вопросом оборотень, — отменять подписанные приговоры не в твоих правилах. Я вот ни одного больше такого случая не припомню даже.

— Удивила. Заставила стражу прибежать ко мне с докладом, — похоже, ректору в это до сих пор верилось с трудом.

— О… А как? Ты же, когда отправляешь на казнь, запрещаешь тюремщикам идти на контакт с приговоренными? — Калири, похоже, тоже искренне удивился.

— Сказала, что сдаст заказчиков, — опять развеселившись хмыкнул Табурет, — и если ее казнят, никто и никогда не узнает, кто желал моей смерти.

— И все?

— И все, — подтвердил табурет, — меня это тоже зацепило, Викраш. Заставило прийти в камеру. И, честно, даже не знаю, зачем на это повелся и пришел. Жалость — плохой советчик.

Так, значит, меня и вправду собирались казнить. А голова на месте исключительно по причине моей неугомонной жажды жизни. Сложила бы лапки в ожидании чуда, следом легла бы голова под гильотину. У скверного и не гибкого характера оказывается есть свои светлые стороны.

— Ну, она же помогла установить причину смерти агента Рамфиса, — вмешался в ход моих мыслей Калири, — догадалась как-то про этих пауков. Ты, может, из-за этого ее и помиловал.

— Это было после, — сухо парировал Табурет.

— Слушай, ну, в любом случае теперь-то она ведет себя нормально и приносит много пользы, — оборотень явно подбадривал капитана и даже немножечко утешал, — вон таскается сюда каждый день, весь кабинет ею пропах.

— А с каких пор, Викраш, ты узнаешь госпожу Сатор по запаху? — в голосе ректора просквозило напряжение.

“Да! Да! Да! Не надо меня унюхивать, командир! Меня только две недели как помиловали, на второй приступ жалости рассчитывать не приходится!” — мысленно взмолилась я, кажется, окончательно перестав дышать. Если бы в моих силах было перестать пахнуть…

— Да она единственная, кто не душится с головы до пят, — оборотень немного задумался, что-то вспоминая, — слегка пахнет лесом, скорее всего моется с травяными отварами.

Обоняние командира меня не сильно удивило, а вот озвученные тонкости и подробности — очень! Это что, любой блохастый может установить с чем я ванну принимаю? Да и в принципе, ход мыслей мужчин мне уже панически не нравился.

— Викраш, а сколько такой аромат может продержаться в помещении? — сердце у меня ушло в пятки, дарх взял след, как гончая на охоте.

— Да не больше суток, ты и сам прекрасно знаешь, Саарин, — бесхитростно приговорил меня к смерти Калири.

— Госпожа Сатор последний раз была тут трое суток назад, — голос раздался прямо возле шкафа, после чего дверь резко открылась, являя моему взору взбешенного ректора.

— Это не то, что вы подумали! — прозвучало чрезвычайно жалко.

Но выбираться из шкафа я даже не собиралась, изо всех сил вжавшись в угол. За спиной Табурета возник шокированный оборотень, он же и прокомментировал ситуацию первым:

— Умеете вы удивить, госпожа Сатор!

— Как вы проникли в мой кабинет, Оника? Быстро, четко и по существу, — то, что в другом случае дарх открутит мне голову слышалось между строк.

— Дверь была открыта, я просто зашла.

То, насколько это неправдоподобно звучит… Даже сильно умным не надо быть, чтобы это понять. Мужчины сильно возвышались, загораживая дверь шкафа, отчего стало особенно плохо. Зажмурившись, вжиматься в угол я стала неосознанно. Но терзать меня на кусочки пока не торопились, впрочем, злорадствовать тоже никто не стал.

— Я снял защитное плетение с двери при Калири, госпожа Сатор, — спокойно и с грустью прозвучало сверху, — зачем вы залезли в шкаф?

Лучше бы Табурет кричал, гневался и пытался придушить. Сейчас же все это звучало, как зачитывание смертельного приговора, приправленного вселенским разочарованием. Как будто хуже меня, ректор человека не встречал.

— Мне было интересно, что вы тут храните, помимо одежды, — взгляд с пола не поднимался, надежно приклеившись к паркету, — только и успела дверцу открыть, как услышала ваш голос в приемной. Перепугалась и спряталась. Я вообще с отчетом пришла по делу Эрусвальдских наследников, там один из погибших вычертил знак на стене. Вы его не расшифровали, потому что это очень корявый древнеэльфийский диалект. Их же около трех тысяч, и вот…

По-прежнему вжимаясь в угол, протянула бланк с отчетом куда-то, где, по-моему, предположению должен был стоять Мурес. Бумажку у меня из рук забрали под мою мысленную мантру “Я полезная! Я очень полезная! Вы меня хвалили!”.

— Эльфийский… — с такими интонациями, обычно говорят, когда случается откровение.

— Древне… — уточнила на всякий случай, отчаянно радуясь, что мысли Табурета потекли в какую-то другую тему.

— Сгиньте с моих глаз, Оника, — прошипели сверху, — единственное, почему ваша голова все еще при вас, что когда вы говорите искренне — это всегда выглядит, как детский лепет.

Впервые в жизни мне было откровенно плевать на уколы про внешность ребенка. Из шкафа я вылетала так же стремительно, как и из кабинета, установив королевский рекорд по бегу на каблуках. Мне вообще было достаточно слова “сгиньте”, чтобы почувствовать себя самым счастливым человеком в Дольсгоре.

Оставшиеся в кабинете мужчины, проводили беглянку задумчивым взглядом. Командир Калири нарушил молчание первым:

— У меня ощущение, что мы нашли в шкафу пятилетнего ребенка и угрожали ему расправой.

— Не питай иллюзий на ее счет, Викраш, — ректор резко направился к столу, — госпожа Сатор при своей беззащитной внешности, способна уложить оборотня на лопатки. Сокурсники до сих пор считают ее самой опасной, злобной и безбашенной выпускницей Спецтьмы.

Приблизившись к своему рабочему месту, капитан начал строить плетения, после чего часть столешницы отщелкнулась. Перед мужчиной оказалось несколько крупных кристаллов наблюдения.

— Ну, у меня после “Оглушительного чиха” точно нет сомнений, что в своей академии она всех достала до печенок, — весело хмыкнул Калири, — я только не понимаю, почему она до сих пор жива, и мы ее даже не допросили. С пристрастием.

Капитан тем временем занимался запуском кристаллов. Камни вспыхивали белым светом один за другим и стабилизировались излучая мягкий свет. Заинтересованный происходящим, оборотень вслед за своим начальником подошел к столу.

— Потому что, госпожа Сатор сказала правду, — не отрываясь от появляющихся изображений, заявил ректор, — женщина, подмешавшая мне отравы в кофе так, что я до сих пор не знаю, в какой момент она это сделала, способна на более продуманный план. Вот смотри.

Мужчина ткнул в кристалл, привлекая внимание своего друга. На демонстрируемой картинке девушка уверенно постучала в дверь и, не раздумывая ни секунды, вошла. Изображение моргнуло, меняя ракурс и теперь госпожа Сатор растерянно озиралась по сторонам пустого кабинета. Несколько мгновений с любопытством разглядывала шкафы и совершенно спокойно к ним подошла. Мужчины пронаблюдали, как преподавательница с интересом открывает створку, а уже через секунду вздрагивает и скрывается внутри гардероба.

— Не понимаю, Саарин… Ты снимал охранки при мне, — растерянно пробормотал Калири, — мне же не показалось. Надо все-таки допросить Сатор.

— Бессмысленно. Она здесь не причем. Предыдущий час записи на кристаллах зациклен, — мрачно констатировал ректор.

— Слишком быстро они сюда добрались, — командир озверел вслед за начальником.

— Или мы просто притащили кого-то с собой.

Мурес отключил кристаллы и задумался, недовольно рассматривая на оконном стекле капли начинающегося дождя. Калири скрестил руки и суетливо потоптался на месте. Друзьям не потребовалось больше слов, ситуация и так была ясна. Отчего настроение у обоих резко упало, а в кабинете даже сделалось темнее. Быстро портящаяся погода за окном только больше нагнетала обстановку.