Жемчужина, сломавшая свою раковину - Надя Хашими
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Считаешь, он хочет выдать нас замуж?
— Не знаю. Он ушел из дома сразу после разговора с мамой-джан и до сих пор не возвращался. Одному Аллаху известно, что у него на уме.
Во двор вышла Парвин. Она притащила еще одну корзину постельного белья и тоже принялась развешивать его. Сестре трудно было дотягиваться до веревки, поэтому она сначала перекидывала простыню одним концом через веревку, а затем тянула ее за уголки вниз, чтобы выровнять оба края. Видя, как Парвин сражается с бельем, Шахла сделала было шаг, чтобы помочь ей, но после передумала, подхватила свою опустевшую корзину и ушла в дом. Покончив с бельем, Парвин остановилась посреди двора и, прикрыв ладонью глаза, стала смотреть в небо. Я заметила, как губы сестры шевелятся — она что-то шептала себе под нос.
На память мне пришел один разговор между мамой-джан и тетей Шаимой, который я невольно подслушала. Они думали, что все уже спят, но мне в тот вечер не спалось, я лежала с закрытыми глазами и слушала их шепот.
— Раиса, ты же понимаешь, почему так важно, чтобы девочки учились. А иначе… Подумай, что их ждет. Особенно Парвин.
— Знаю, знаю. О ней я как раз больше всего и беспокоюсь. Больше, чем о других.
— Посмотри на меня. Сколько бы мама-джан ни хлопотала на мой счет, сколько бы ни молилась, что из этого вышло? Ничего. Я одна, ни семьи, ни детей. Иногда я думаю, что хорошо, что твой муж вечно где-то болтается. Так, по крайней мере, я могу бывать у вас чаще и видеться с девочками.
— Да-да, Шаима, они любят тебя. И всегда ждут твоих историй.
— Они хорошие девочки. Однако, Раиса, взгляни правде в глаза. Оглянуться не успеешь, как тебе придется готовить их к свадьбе. Всех. Кроме Парвин. Будет большой удачей, если найдется человек, который решит посвататься к ней.
— Она красивая девочка.
— Ха, всякому своя вышивка кажется красивой! — Тетя, как обычно, ввернула одну из своих поговорок. — Ты ее мать. А люди называют ее Парвин-хромоножкой, так же как меня всегда называли Шаимой-горбуньей. И видят они в ней хромоножку. Аллах свидетель, я люблю Парвин всем сердцем, но глупо отмахиваться от фактов. Однако пока она ходит в школу, у нее будет хоть какая-то возможность вырваться из отцовского дома, где вечно висит облако опиумного дыма.
— Она будет хорошей женой. И матерью. А как она рисует! Это же настоящий дар небес, иногда мне кажется, что сам ангел водит ее рукой. Парвин с детства была особенной девочкой.
— Раиса, мужчинам не нужны особенные девочки, и ее таланты их тоже мало волнуют. Тебе ли не знать?
Мне трудно было представить Парвин замужней женщиной, впрочем, как и любую из нас. Я потеряла интерес к разговору и вскоре уснула. Мне снились девушки, одетые в платья из зеленого шелка. Сотни и сотни девушек, они карабкались на вершину горы — той, что была видна к северу от нашей деревни. Казалось, что изумрудный ручей струится по горному склону. Взобравшись на вершину, они падали с нее, одна за другой, их раскинутые в стороны руки были похожи на зеленые крылья, крылья несли их по воздуху, не давая рухнуть на землю.
Трудно было рассчитывать на то, что, живя в доме, состоящем из трех комнат, мне удастся избежать встречи с мамой-джан. Я видела ее опухшую губу, бледное лицо и грустные глаза, которые замечали раскаяние в моих глазах.
— Мама-джан… прости… мне так жаль…
— Ничего, детка, все в порядке. Во всем, что случилось, я виновата не меньше, чем ты. Смотри, что я сделала с тобой? Мне давно следовало положить этому конец…
— Мама-джан, но я не хочу…
— Боюсь, больше я не могу ни на что повлиять. Очень скоро все изменится. Ну что же, посмотрим, что приготовил нам Аллах, что за насиб[28] ждет нас всех. Твой отец действует сгоряча, да и постоянные нашептывания бабушки не ведут ни к чему хорошему.
— Как думаешь, что он предпримет? — спросила я, радуясь, что мама-джан больше не сердится на меня.
Она сидела возле стены, подложив под спину подушку, рядом, привалившись к ней всем телом, устроилась малышка Ситара. Я с трудом подавила желание усесться рядом с ними и, свернувшись калачиком, прикорнуть к маме-джан с другого бока.
— Кто знает? Мужчины — непредсказуемые создания, — с усталой покорностью вздохнула мама-джан.
Глава 15
ШЕКИБА
Перед Шекибой стояла дилемма. Теперь, когда договор на землю оказался у нее в руках, предстояло сделать следующий шаг — пойти с ним к местному малику и заявить о своих правах на наследство. Но на это Шекиба должна была попросить разрешения у Азизуллы. Даст ли он его, она не знала, хотя надеялась, что, может быть, Азизулла и не станет возражать. «В конце концов, мужчины — непредсказуемые создания», — подумала Шекиба.
И все же она решила не рисковать. Однако в таком случае ей нужно было разыскать малика самостоятельно. В тот день, когда Шекиба подслушала разговор Азизуллы со старшим братом, мечтавшим потеснить теперешнего малика, она узнала имя этого человека — Шарифулла. Но где он живет, Шекиба понятия не имела. Да и как выбраться из дома? Вряд ли возможно незаметно улизнуть на несколько часов.
— Как прошел твой визит к родственникам? — спросила Марджан. Руки Шекибы были по локоть в мыльной пене — она стирала одежду детей. — Как поживает Шагул-биби, она в добром здравии?
— Да, — ответила Шекиба.
«К сожалению», — добавила она про себя.
— А остальные как? Ты со всеми повидалась?
— Я видела дядю Залима, дядю Шираза и дядю Фаяза. Остальных дома не было.
Марджан продолжала стоять перед Шекибой, наблюдая, как та полощет белье, и задумчиво постукивая указательным пальцем по нижней губе. Шекиба старалась не поднимать голову и не встречаться взглядом с хозяйкой.
— Ты знаешь, на прошлой неделе я ходила в хаммам[29] и там случайно повстречалась с Зарминой-джан. Твоя тетя сказала, что они все очень удивились, когда ты пришла навестить их.
Плечи Шекибы напряглись.
— Зармина-джан говорит, что ты не очень-то ладила с Шагул-биби.
«Что же ты задумала, тетя Зармина?»
— Ты рассердилась, когда они решили отправить тебя к нам?
Шекиба молча покачала головой.
— Надеюсь,
