Выход из личного тупика. Как пережить кризис и остаться самим собой - Ирина Евгеньевна Калинина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через пару дней меня пригласил в свой кабинет генеральный директор.
– Так, – начал он неопределенно и издалека. – Буду краток. Я не хочу больше видеть в нашей компании вашего энерджайзера.
– Как? Почему?
– Это точка. Я просто от него устал, – последовал ответ.
На вопросы генеральный отвечать не хотел, лицо у него было серо-зеленое, и я поняла, что если и узнаю причину, то не сейчас и не всю. Я молча вышла из кабинета. Такое происходило со мной в первый раз, и что с этим делать, я совсем не понимала.
«Да, – рассуждала я, – конечно, у нас были внутри КОМАНДЫ и споры, и обиды, но все это мелочи. Мы мирились и опять загорались очередным проектом. А может, есть какой-то конфликт внутри компании, о котором я не знаю, – продолжала додумывать я. – Может, я так увлеклась СВОЕЙ КОМАНДОЙ, что уже не замечаю ничего вокруг и желаемое принимаю за действительное? Может, я живу в какой-то иллюзорной реальности?»
Всё, конечно, было совсем не так. Попытки додумать ни к чему хорошему не приводят. Истина может быть совсем в другом месте.
Я решила, что на первых порах – один-два дня – не буду ничего предпринимать. Сделаю вид, что не поняла генерального. На самом деле мне нужно было время все обдумать, разобраться в том, в чем смогу разобраться, а лишь потом действовать.
Пауза в стрессовой ситуации действительно одно из лучших лекарств. Психологи в этом совершенно правы.
Прошло два дня, за которые ничего не изменилось. Мой энерджайзер был бодр и свеж, как всегда, вел себя как ни в чем не бывало. Генеральный директор тем временем ходил темнее тучи и молчал. Я все-таки решилась поговорить с ним сама.
«Хоть что-то можно попробовать выяснить. Хоть какой-то намек, хоть пару фраз, за которые можно зацепиться», – рассуждала я.
– Хорошо, скажу коротко, – согласился генеральный, когда я подошла к нему с этим вопросом, пытаясь максимально аккуратно подобрать нужные слова. – Давайте по чашечке кофе на улице.
– Не в кабинете? – удивилась я. Впрочем, в это время мы все уже ничему не удивлялись. Поведение многих изменилось на фоне происходящих событий, в ситуации слияния всё время что-то менялось, но никто из нас не понимал, что именно и куда это все развернется. Волновали не столько события, сколько постоянная неопределенность, ощущение, что скоро все поменяется, когда новый хозяин будет наводить свои порядки. Ожидание всегда волнует больше конкретного события – это я еще раз смогла для себя понять.
И вот впервые мы обсуждали рабочий вопрос в кафе, а не в стенах офиса. Мы вышли из тихого московского дворика, где наше представительство обосновалось несколько лет назад. Мы знали, что долго не задержимся в этом здании, к которому уже порядком привыкли. Старый московский особняк с лепниной и большой деревянной распашной дверью, которая встречала нас каждое утро, тоже пребывал в состоянии неопределенности, ведь скоро на нашем месте должен был появиться новый хозяин. Мы уже знали, что через год всем нам придется переехать в новое современное офисное здание из стекла и бетона, раствориться среди других таких же компаний. Мы будем ходить в одну общую столовую, толпиться у лифтов в часы пик и изредка выходить на улицу, чтобы несколько минут пройтись, протискиваясь по узкой полоске пешеходной дорожки, которая чудом осталась свободной после утреннего захвата парковочных мест приехавшими на работу служащими.
Мы шли по Большой Никитской, присматривая подходящее кафе. Остановились у небольшой двери, с виду ну очень привлекательной. Мы искали место потише и поуединеннее, ведь разговор должен был быть не из приятных. Кафе оказалось уютным, в воздухе витал аромат свежей выпечки. Вот тут бы расслабиться и поговорить по душам.
– Молодежь, не понимает, что делает, – тихо начал генеральный, сделав первый глоток кофе и отломив кусок горячего яблочного пирога. – Зачем вы отправили его одного в командировку в Европу, что, сами не могли съездить? – этот вопрос прозвучал уже достаточно жестко. Расслабляющая атмосфера кафе куда-то быстро улетучилась. Я собралась и приготовилась к обороне.
Так вопрос никогда не ставился. Мне всегда доверяли, я сама определяла, кто и куда должен ехать, и тут такое. При этом конференция была вполне себе рядовая. Я не знала, что ответить. Моим ответом стало долгое молчание.
– Мозгов совсем нет, – продолжал генеральный, не сбавляя напора. – Там на ужин весь топ-менеджмент пришел, а он и начни там все наше представительство критиковать, и это ему не так, и то не эдак…И по моей персоне прошелся вполне конкретно. И это именно сейчас, когда мы в ситуации слияния. В общем, не спрашивайте. Я теперь и вовсе не знаю, чего от него ожидать, где, когда и кому он что «ляпнет».
– Так он же молодой, не думает, – пыталась вставить я.
– Да знаю я, в этом то и проблема. Если бы опытный был, то по крайней мере предсказуемый, а этот, как «обезьяна с гранатой», не знаешь, чего ожидать. В общем, я все сказал, чтобы на следующей неделе я его в своем офисе не видел.
Что тут можно было сделать! Все понятно. Наверху решались наши судьбы и в первую очередь судьбы наших руководителей. Любой неверный шаг, любое необдуманное слово могло повлиять сейчас на карьеру каждого. Генеральный, как опытный и знающий жизнь менеджер, старался обезопасить себя от малейшей непредсказуемой случайности, да, наверное, и не только себя. Кто знает, мы не были вовлечены в эти игры… Это я поняла. Как можно его за это осуждать?
Ну а как же моя КОМАНДА? Как я это озвучу ему, энерджайзеру, и что я скажу команде? Я их лидер, я их пригласила, я их растила, а сейчас предаю. Ведь именно увольнение часто принимают за предательство.
Следующие два дня я готовилась к долгому разговору. Первый должен был состояться с ним, с моим Третьим, второй – с моей командой. Было понятно, что увольнение состоится, генерального я не могла подвести, но сделать это нужно было очень деликатно, грамотно. А главное, не забывать о будущем. Мы некогда не знаем, где еще и когда пересекутся наши дороги.
Разговор с Третьим
К этому разговору хотелось подготовиться, но ничего не получалось. Я никак не могла
