Ласты на каблуках - Ирина Мазаева

То ли климат здесь какой-то особенный, то ли солнышко крепко голову припекает – запустился в ней, в ее, Лизочкиной, голове, какой-то странный механизм. Нет-нет, да и вернется она мыслями к их – ее и Борюсика – московским отношениям. Попытается что-нибудь вспомнить, какую-нибудь подробность – а нет никаких подробностей. С одной стороны, все так гладко было, так идеально, так неправдоподобно красиво, как роман прочитала. И она была безупречна. И он – безупречен. И отношения их – безупречны. Словно не жила Лизочка, не переживала. Не чувствовала ничего. Упивалась безупречностью и идеальностью.

А с другой – было, было оно – это самое настоящее, о чем выстукивало азбукой Морзе ее сердце. Было это – и никуда не денешься. Это все лишнее, суетное, наносное можно забыть. А настоящее – не забывается. Остается навсегда.

– Знаешь, о чем я подумала? Боишься ты, старушка, честных отношений. Вот и пытаешься придумать какие-то товарно-денежные. Чтобы душу не затрагивали. – Динка как будто мысли ее прочитала. – Да твой Борюсик, с твоих слов, уж такой сахарный виртуальный персонаж – он такой же трус, как ты.

– Я не боюсь, – уже окончательно оскорбилась Лизочка. – Я... я... просто не хочу. Не хочу...

– Чего ты не хочешь?

– Я не хочу лишнего, суетного и мелочного, – она вслух озвучила свои мысли. – Я хочу настоящего. Я хочу ходить на своих настоящих ножках.

– На настоящих ножках ходить трудно. Мы уже говорили об этом. Они у нас недоразвитые.

– Я хочу отрастить свои настоящие ножки. Ах, Динка, Динка, я же тебе самое главное не сказала, – Лизочке почему-то мучительно захотелось быть искренней. – Я такая дура, Динка!.. – призналась она и сама обалдела. – Я такая дура. Я жила не своей жизнью. Я не умела любить. Я боялась быть настоящей. Я не знала себя.

– А теперь знаешь?

– Знаю!

– А помнишь, как точно ты в Москве сформулировала свое желание?

– Нет.

– Ты сказала: «Хочется, чтобы Борюсик меня куда-нибудь свозил; на море» – так?

– Так.

– А дальше: «Мы мало времени вместе проводим... и я не знаю, сколько у него там ножек на самом деле, и про себя не знаю, сколько у меня ножек... Я хочу узнать его поближе, узнать себя...»

– Точно! – изумилась Лизочка.

– Узнала ты, сколько у него ножек?

– Не знаю, как про него... – Лизочка почему-то не хотела говорить на эту тему, – но сколько у меня – узнала. Динка, у меня столько ножек, о которых я даже и не подозревала! Причем и плохих, и хороших. Я ведь стольких людей наобижала! Бабку – хозяйку домика обидела ни за что ни про что. Поняла, что Борюсика в Москве обижала. Вела себя как принцесса, а то, что он тоже – принц, живой человек, не думала. Тебя обидела – пыталась виноватых искать. Прости меня, Динка, ладно?

– Конечно, Лизка, прощаю, да я и не сержусь.

– Но во мне есть и хорошее! Я могу быть настоящей. Я знаю теперь, какая я. Я знаю, чего мне нужно. Я так тебя люблю, Диночка! Я так благодарна тебе, что ты тогда пришла ко мне, что мы выпили, что ты мне сказала про Вуду, что мы обратились к лоа Эрзули...

– Я рада, – Динка даже прослезилась. – Я тебя тоже люблю, Лизка. Ты теперь поверила в Вуду?

– Еще как! Я теперь совсем другая. Я знаю, что чудеса случаются. Я не боюсь неожиданностей. Ведь, правда, если подумать, то не уговори меня абхазец поехать смотреть дольмены, не усади меня на лошадь, не испугайся лошадь, я не встретила бы Странствующего Учителя. Не знаю, кто он, как его зовут... Мне сначала так неприятно было то, что он говорил! Мне казалось, он надо мной издевается. А я всегда больше всего на свете боялась оказаться в глупом положении, боялась выглядеть смешной. А теперь не боюсь. Ну... или почти не боюсь, не важно. Все еще впереди. Но мне, правда, нужно было его встретить! Чтобы он объяснил мне такие простые вещи. Как это так бывает – увидел человек меня впервые в жизни и тут же все про меня понял, все, что я сама про себя не могла понять тридцать лет?

– Ну... со стороны виднее. А то, что все не случайно – я это давно знала. Видимо, тебе нужно было уехать из Москвы, оторваться от своей идеальной... безупречной, как ты говоришь, жизни, чтобы произошла встряска. Перезагрузка. Именно перезагрузка. Любую систему нужно перезагружать. Чистить жесткие диски. Удалять все ненужное.

– Точно! В полную чашку чаю не налить! – обрадовалась Лизочка. – Динка, теперь все будет хорошо. Я в этом уже не сомневаюсь. Не нужно никакого Вуду. Я сегодня схожу получу деньги, куплю билет в плацкартный вагон. А на разницу поживу тут немного. Посмотрю все-таки, что там за дольмены такие в горах. Позагораю на пляже, накупаюсь. Подумаю о смысле жизни. В Москве, ты знаешь, снова суета начнется, а мне так нужно побыть одной, подумать. И никакого симпатичного мужичка мне не нужно, ну правда. Не нужно мне сомнительных развлечений. Я хочу, чтобы все было по-настоящему.

– Знаешь, Лизка, я поняла, я даже тебе в чем-то завидую... – легко призналась Динка. – Удачи тебе!

И они распрощались.

Лизочка выпорхнула из дома хозяйки во внутренний дворик. В соседних домиках уже вовсю возились мамочки с детьми, какие-то подростки, мужички-сантехники с женами, еще непонятно кто. Лизочку они не смущали, не раздражали, напротив, она с удовольствием со всеми поздоровалась, перекинулась парой фраз о погоде.

А погода с утра была что надо: небо чистое, без единого облачка, солнце поднялось уже высоко-высоко. Лизочка подошла к заборчику, огораживающему участок со стороны моря. За заборчиком сразу начинался крутой склон с чахлыми деревцами, поэтому море лежало внизу, как на ладони. Лизочка залюбовалась морем. Ей даже показалось, что и здесь, на горе, она чувствует его особенный запах.

Приплясывая, она зашла в свою хатку и стала собираться в город, в отделение милиции за справкой об утере паспорта и за деньгами на почту. Перерыла свои вещи, чтобы найти какой-нибудь яркий и праздничный, соответствующий ее настроению наряд. Оделась. Мурлыкая себе под нос веселую песенку, навела порядок, поправила постель...

На пол что-то упало.

Лизочка, думая о своем, автоматически пошарила рукой по полу и подняла упавшую вещь.

Это

Был

Ее мобильный телефон.

Глава 17,

в которой новая Лизочкина жизнь продолжается

Лизочка стояла и смотрела на свой мобильник, как известный баран на известные ворота.

Потом осторожно взяла его в руки. Это на самом деле был ее, Лизочкин, мобильный телефон. Дисплей не светился. Лизочка, все еще не веря своим зрительным тактильным ощущениям, попробовала его включить. Телефон вежливо сообщил, что аккумулятор сел.

Лизочка нашла зарядное устройство и поставила телефон заряжаться. Дисплей зажегся, Лизочка набрала код и получила сообщение о непринятых вызовах. Это были пропущенные звонки от Борюсика, датированные позавчерашним днем. Предупредить он ее, что ли, хотел, мол, дорогая, я тут тебя ограбил, уезжаю – не держи зла? Или выяснял, где она, не собирается ли вернуться в дом и застукать его за гнусным занятием?