Быстрые сны - Зиновий Юрьев

Я бросился под колёса автокрана. Машина затормозила, я молниеносно вознёсся в кабину и крикнул адрес своего института. У нас есть там библиотека. Шофёр посмотрел на меня с ужасом и состраданием.

«Рожает?» — спросил он.

«Что рожает?» — в свою очередь спросил я.

«Жена».

«Нет, у меня нет жены. Мне нужна Солнечная система».

Водитель опасливо отодвинулся, но не особенно далеко, всё-таки надо было вести машину.

В институте никого уже не было. Одна вахтёрша.

«Марья Гавриловна, — говорю я, — мне нужно в библиотеку».

«Да что вы, товарищ Плошкин, — отвечает Марья Гавриловна, — давно всё закрыто».

«Марья Гавриловна, мне очень нужно в библиотеку».

Марья Гавриловна поправляет пояс, на котором висит пустая кобура, и повторяет, что библиотека закрыта.

Тогда я опускаюсь на колени и слёзно прошу её пройти ровно на три минуты вместе со мной в библиотеку и вместе со мной оттуда выйти.

Вахтёрша вдруг всхлипнула:

«Вот и Ванечка мой такой же настырненький. В армии он сейчас. Вот как войдёт ему что в голову, вынь да положь. Раз, ещё в классу в седьмом был, говорит мне: буду, мол, мама, учёным-физиком».

«Ну и что?» — спрашиваю я, всё ещё стоя на коленях.

«Стал, — радостно всхлипнула Марья Гавриловна. — Из аспирантуры в армию-то взяли. Ну что мне с вами, товарищ Плошкин, делать? Пошли».

Я забыл, что покрыт пылью, и бросился целовать вахтёршу так пылко, как не целовали, наверно, ни одного вахтёра при исполнении служебных обязанностей.

— Я готова, — пропела звонким голоском Галя, входя в комнату.

Я посмотрел на неё и ахнул. Давно уж она не казалась мне такой победно красивой.

Я запер квартиру, мы пошли вниз к машине, а Илья продолжал рассказывать:

— Что вам сказать, мои маленькие, глупые друзья? Я нашёл старую добрую «Занимательную астрономию» старого доброго Перельмана, да будет земля ему пухом, и выписал оттуда расстояние планет от Солнца в астрономических единицах. Астрономическая единица, если вы помните, — это расстояние от Земли до Солнца. Приблизительно сто пятьдесят миллионов километров. Меркурий — ноль целых тридцать девять сотых, Венера — ноль семьдесят две и так далее до Плутона, который отстоит…

— Илья, а куда ехать? — перебил я его.

— Улица Зорге. Знаешь, где это?

— Где-то около Новопесчаной или, как она теперь называется, улица Ульбрихта. Там найдём… А как ты узнал адрес?

— У неё самой. Я измерил расстояние между точками на графике и сравнил с таблицей, которую выписал из Перельмана. Пропорции абсолютно те же.

— Илюша, ты гений! Пыльный, но гений, — сказала с твёрдой убеждённостью в голосе Галя.

— Другой стал бы спорить, — шумно, по-коровьи вздохнул мой друг.

Было около нуля, я это знал точно, потому что снежинки таяли на ветровом стекле «Москвича» и тут же снова замерзали. Я попробовал включить обдув. Нет, двигатель ещё толком не прогрелся.

Дом мы нашли быстрее, чем я рассчитывал.

— Я быстро, — сказал Илья.

— А мы? — спросила Галя.

Сегодня был её час. Сегодня она чувствовала себя победительницей. Сегодня она взяла в союзницы Солнечную систему. Ах, Галка, Галка, экая ты воительница!

Я повернул голову и посмотрел на жену. Она посмотрела на меня. Может быть, мне показалось, а может быть, у неё действительно сверкнула в глазу крошечным бриллиантиком слезинка.

— Люш, — сказал я.

— Тш-ш, — прошептала Галя, — молчи…

Я замолчал, а она положила свою голову мне на плечо. Я вдруг подумал, что это глупо — Илья пошёл к Нине Сергеевне, а я сижу с Галей в машине. Но всё в этот вечер потеряло смысл или приобрело — кто знает.

Илья открыл дверцу, и я вздрогнул от неожиданности.

— Знакомьтесь, — сказал Илья. — Юру Чернова вам представлять не надо, а это Галя, его жена. Нина Сергеевна — старший научный сотрудник.

Только теперь, продемонстрировав свои права на меня и нашу близость, Галя быстро подняла голову, пробормотала: «Простите», и обернулась к Нине. Ах ты маленькая хитрая дрянь, подумал я. Вопреки ожиданию, я не чувствовал себя несчастным, сидя с этими двумя женщинами. Наоборот, мне стало легко и весело. Я был в точке, где притяжения с двух сторон взаимно уравновешивают друг друга, и плавал в невесомости, как У в одном из последних снов.

— Как ехать, Нина Сергеевна? — спросил Илья.

— А вы… уверены? Мы ведь будем у профессора в полдвенадцатого… Так поздно…

— И вы тоже… Учёный называется! Великие открытия делаются от одиннадцати до часу по четвергам.

Нина засмеялась:

— Наверное, вы правы. Поехали. Ах да, я же не объяснила, куда ехать. Улица Дмитрия Ульянова. Вы знаете, где это, Юрий Михайлович?

Не Юра, а Юрий Михайлович. О женское чутьё! О женский такт!

— Знаю, — сказал я. — Я всё знаю. Вы хоть позвонили бы профессору.

— Господи, — сказала Нина, — я не сообразила в этой суматохе!

Вначале они минут пять или десять спорили, звонить или не звонить. Затем подряд два автомата оказались неисправными. На углу Красной Пресни автомат работал, но было занято. В результате мы приехали на улицу Ульянова без звонка. Был уже двенадцатый час в начале.

— Идём все вместе, — строго сказал Илья и быстро погнал нас, как стадо гусей, к подъезду.

Кнопку звонка нажал он. Никто не ответил.

— Не может быть, — пробормотала Нина, — ведь я же сама звонила. Было занято.

За дверью, обитой коричневым дерматином, послышались шаги. Вспыхнул глазок и тут же потемнел — должно быть, в него посмотрели.

Дверь открылась. Профессор стоял в пижаме и смотрел на нас. Пижама была выглажена почти столь же тщательно, как и костюм, в котором я его видел. Редкие лёгкие волосы тщательно причёсаны. Интересно, промелькнуло у меня в голове, он спит лёжа или стоя?

— Простите, Борис Константинович, — нервно сказала Нина. — Уже поздно, я понимаю…

Профессор молча осмотрел нас всех. Настороженность в его глазах постепенно испарилась. А может быть, он просто просыпался.

— Добрый вечер, — сказал он и сделал приглашающий жест рукой.

Мы вошли в комнату, но не сели.

— Борис Константинович, позвольте вам представить, — сказала Нина, — это жена Юрия Михайловича, а это его друг…

Нина замешкалась, и я понял, что она даже не запомнила имени Ильи.

— И чему же я обязан столь неожиданным визитом? — сухо спросил профессор, так и не кивнув и не пригласив нас сесть.

— Только что выяснилось, что точки на графике быстрого сна Юрия Михайловича полностью соответствуют расстоянию планет Солнечной системы от Солнца, — быстро проговорила Нина Сергеевна.