Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Георг Борн

— Бедная моя мама! Она хотела умилостивить Бофора, этого бессердечного палача, который давно добивался ее смерти, чтобы заполучить нашу часть наследства, — потерянно проговорил Марсель и задумчиво опустил голову.

«Но жертва мамы была напрасна, — думал он горько. — Палач не успокоится до тех пор, пока не добьется и моей смерти. Но теперь, герцог Бофор, твой незаконнорожденный племянник страшной местью отомстит тебе за смерть матери! Кроме того, я поклялся Абу Короносу довести до конца и его святое дело мести. Ведь и его ты замучил до смерти. Трепещи же теперь! Начинается борьба не на жизнь, а на смерть!»

В эту минуту из Бастилии донесся барабанный бой. На востоке занималась утренняя заря.

— Что это? Слышишь? — вся задрожав от страха, прошептала Адриенна.

Виктор поспешно подвел лошадей.

— Марсель, поторопись! — сказал он. — Похоже, в Бастилии хватились тебя и объявили тревогу…

— Но куда теперь денешься ты, дорогая Адриенна? — спрашивал Марсель, беря под уздцы свою лошадь. — Ведь во дворце Бофора ты больше не можешь оставаться. Тебе надо подыскать безопасное убежище…

Барабанный бой в крепости раздавался все громче и громче.

— Не беспокойся обо мне, — прошептала Адриенна.

— Марсель, ты преступно медлишь! — твердо сказал Виктор. — Нам пора в дорогу. Иначе все пропало.

— Куда же ты отправишься, Адриенна? Где я найду тебя, когда вернусь в Париж?

— Я буду жить у моей крестной матери, тетушки Жюльетты.

— Это старушка на острове Сены?

— Да, да. Но — бегите, ради Бога! — взмолилась Адриенна.

Наконец Марсель вскочил в седло, послал Адриенне послед¬ний поцелуй, и они с мушкетером во весь опор помчались по большой дороге — подальше от ненавистной и мрачной Бастилии.

Адриенна смотрела им вслед, пока они не скрылись из виду.

XVI. ПОХИЩЕНИЕ МЕРТВОГО ТЕЛА

Герцог Бофор приказал слугам осветить склеп, так как перед отъездом в Версаль хотел лично проследить за тем, чтобы гроб с телом Серафи де Каванак был поставлен вместе с другими саркофагами рода Бофоров.

Герцог спустился в склеп. Там с подсвечником в руке стоял его лакей. Герцог подошел к гробу сестры и, обращаясь к слугам, приказал:

— Отнесите этот гроб вон в тот дальний угол. Там, среди древних останков, найдется еще свободное место.

Но едва лакеи начали поднимать гроб, как крышка съехала с места и с грохотом упала на пол, подняв облако пыли. Гроб оказался открытым.

Лакеи остолбенели. Ведь они своими руками наглухо привинчивали крышку прочными железными винтами!

— Что это значит? — в гневе вскричал герцог. — Так вот как вы исполняете мои приказания, канальи!

— Клянемся всеми святыми, ваша светлость, ваше приказание было выполнено в точности, — наперебой уверяли слуги, дрожа от страха.

— В таком случае привинтить крышку снова! — сердито приказал герцог.

Лакеи поспешно подняли крышку, чтобы исполнить приказ разгневанного господина. Но вдруг крышка выпала у них из рук и снова с грохотом упала на каменные плиты могильного склепа. Лакеи в немом ужасе отпрянули от гроба. Челюсти у них отвисли, а глаза округлились.

Гроб был пуст. Покойница исчезла.

В первую минуту даже герцог Бофор оторопел и тупо уставился на опустевший гроб. Но вот он овладел собой и в дикой ярости закричал:

— Труп похищен! Кто из вас, негодяи, унес его отсюда?

— Сжальтесь, ваша светлость, пощадите! — дрожащим голосом пробормотал один из лакеев. — Ведь мы собственными руками укрепляли крышку наглухо. А после того мы ничего не видели и не знаем…

— Лжете, подлые собаки… — скрипя зубами, прошипел герцог. — Вы всегда обманываете меня самым наглым образом! Как вы смеете не знать, что делается здесь, в подземелье?! Я изобью вас всех до полусмерти, если только вы не найдете и не вернете мертвое тело обратно!

В это время в склепе послышались шаги. Герцог обернулся и увидел незнакомца, направлявшегося к нему в сопровождении дворцового слуги.

— Кто вы такой? — раздраженно осведомился герцог у не¬жданного гостя.

Тот почтительно склонился перед ним.

— Инспектор Бастилии, ваша светлость.

— Что там случилось? — спросил герцог.

— Имею честь доложить вашей светлости, что сегодня ночью в крепости случилось большое несчастье…

— Вы имеете в виду смерть грека? — спросил герцог. — Но ведь я был в Бастилии и уже знаю об этом.

— Никак нет, ваша светлость. Я осмелился побеспокоить вас по приказу генерала Миренона, чтобы доложить вам, что сегодня ночью из Бастилии бежал арестант номер семь, которого зовут Марсель Сорбон.

— Как! Бежал? Незаконнорожденный бежал? Да вы с ума сошли! Разве можно бежать из Бастилии?

— Комендант приказал мне, ваша светлость, немедленно доложить вам об этом прискорбном происшествии. Для своего бегства арестант воспользовался именно этой ночью, когда по случаю торжественного празднования годовщины коронации его величества дисциплина была несколько ослаблена.

— Ублюдок бежал! Все несчастья разом обрушились на мою голову… Но если он бежал, то необходимо немедленно послать за ним погоню и схватить его во что бы то ни стало! Теперь я вижу связь между всем происходящим… Незаконнорожденный бежал… Тело исчезло… Значит, он и похитил его…

— Ваша светлость, господин комендант приказал мне получить от вас инструкцию, что предпринять дальше.

— Ведь я уже сказал — немедленно снарядить погоню и схватить беглеца. Я сейчас же сам приеду в Бастилию. Я должен знать, каким образом незаконнорожденный ухитрился бежать. — Затем герцог обернулся к своим лакеям: — Не сметь здесь ничего трогать. Пусть все остается на своих местах. Быть может, нам и удастся разгадать все…

Слуги испуганно молчали. Чиновник почтительно ждал.

Герцог сделал знак инспектору следовать за собой.

— Бежал… Незаконнорожденный бежал… Это немыслимо… Неслыханная, небывалая вещь… — мрачно бормотал Бофор по дороге к ожидавшей его карете. Жестом он велел инспектору занять место в карете. — В Бастилию! — приказал он кучеру, откидываясь всем телом на мягкие подушки своей великолепной кареты. Едва карета тронулась, герцог спросил: — Неужели до сих пор ничего не сделано для поимки беглеца?.. Когда заметили исчезновение арестанта?

— Побег был обнаружен на рассвете, после окончания празднества, когда надзиратели отправились по камерам с утренним обходом.

— И погоню не послали тотчас?

— Как только побег был обнаружен, ваша светлость, приступили к самому тщательному обыску всех внутренних помещений в крепости. Увы, обыск совершенно ничего не дал. Тогда снарядили погоню. Но в то время, когда я уезжал из Бастилии, никаких донесений от отрядов, посланных в погоню, еще не поступало.