История российского государства. Разрушение и воскрешение империи. Ленинско-сталинская эпоха. (1917–1953) - Борис Акунин

Как «полководец-большевик» (а не «полководец-военспец») Фрунзе находился в уникальном положении — он не являлся креатурой Троцкого, который признавал Михаила Васильевича «серьезной фигурой» и отдавал должное его «партийному авторитету», однако пренебрежительно пишет, что товарища Фрунзе «увлекали абстрактные схемы, он плохо разбирался в людях и легко подпадал под влияние специалистов, преимущественно второстепенных». Противостояние между наркомом и главным «партийным полководцем» сыграет важную роль в борьбе за власть после смерти Ленина.

Последний в десятке ведущих советских деятелей Гражданской войны — Михаил Тухачевский (1893–1937). Прежде он не командовал крупными воинскими контингентами, поскольку в царской армии дослужился только до подпоручика. Бóльшую часть мировой войны провел в германском плену, откуда бежал (с пятой попытки) и вернулся на родину кружным путем, через Швейцарию, Францию и Англию, только осенью 1917 года. В Красную армию молодой офицер вступил в первые же дни, сразу после этого стал членом партии, поэтому военспецом не считался. Уже в августе его назначили командующим только что образованной Первой армией, брошенной против белочехов. В течение следующих полутора лет Тухачевский с переменным успехом (бывали у него и поражения) сражался то на востоке, то на юге, то снова на востоке.

Слава пришла к нему летом 1919 года, когда V армия Тухачевского (в ней состояла дивизия знаменитого Василия Чапаева) одержала несколько громких побед над колчаковцами. После этого Тухачевский пошел вверх. В начале 1920 года он уже командующий Кавказским фронтом, который должен был завершить разгром отступающей Добровольческой армии. С этой задачей Тухачевский успешно справился и тут же, буквально через несколько дней, был переведен на должность командующего Западным фронтом — тот становился главным направлением военных усилий республики, поскольку назревала война с Польшей.

Тяжелое поражение под Варшавой несколько испортило послужной список Тухачевского и в дальнейшем он считался «вторым после Фрунзе», крымского победителя.

В конце гражданской войны Тухачевский уже командует не фронтами, а армиями, причем карательными. В марте 1921 года заливает кровью Кронштадтский мятеж, затем подавляет крестьянское восстание Антонова. В обоих случаях действует решительно и безжалостно, причем на Тамбовщине даже приказывает использовать против лесных партизан химическое оружие (в ту пору, правда, еще не запрещенное).

Из десяти вышеперечисленных «звезд первой величины» ни один не дожил до старости и только трое удостоились почетных мест в советских учебниках истории: Свердлов, Дзержинский и Фрунзе. Посмертная слава, хоть и с большим опозданием, уже в хрущевскую «оттепель», досталась из всех «вычеркнутых» только Тухачевскому — не в последнюю очередь из-за импозантной внешности. Правда, после распада СССР, когда рассекретились архивы и стало известно, насколько жестоко Тухачевский расправлялся с народными восстаниями, отношение к этой героической и трагической фигуре стало менее восторженным. Но героем он, безусловно, был.

Все они одновременно и герои, и злодеи — такое уж это было время.

Антисоветский лагерь

То же можно сказать и о вождях противоположного лагеря. Это были сильные, яркие люди, выдвинувшиеся благодаря своим личным качествам — и не дававшие пощады тем, кого считали своими врагами. Искать хороших и плохих в Гражданской войне — занятие безнадежное. У каждой стороны была своя правда — и свой груз тяжких преступлений.

В первой «антисоветской» десятке почти нет имен, забытых или недооцененных историками, — разве что самое последнее. Объясняется это тем, что «врагов» не требовалось развенчивать или вычеркивать. Иное дело, что в советской литературе их красили исключительно черной краской, но эту монохромность с лихвой искупила массовая культура постсоветского периода, кинувшаяся в противоположную крайность и сделавшая из некоторых белых предводителей рыцарей без страха и упрека, каковыми они отнюдь не являлись.

Я не включаю в перечень главных фигур Каледина, Корнилова и Краснова, поскольку они сошли со сцены на самом старте войны: первые двое погибли, третий был дискредитирован сотрудничеством с немцами.

Первенство, конечно, принадлежит «верховному правителю» адмиралу Александру Колчаку (1874–1920), признанному всеми остальными белогвардейскими лидерами. Как уже было сказано, это произошло главным образом из-за финансовой самостоятельности сибирского диктатора, которому достался золотой запас империи.

Александр Васильевич и по своему дореволюционному статусу (командующий Черноморским флотом) стоял выше других белых главнокомандующих. Юденич получил командование фронтом лишь после Февраля, Деникин и Миллер были при старом режиме корпусными командирами.

Напомню, что весной 1917 года Александр Гучков собирался позвать в руководители военного переворота Колчака, прежде чем остановил выбор на Корнилове. Нет сомнений, что адмирал справился бы с задачей лучше — он был и умней, и дальновидней, и самостоятельней. Колчак совмещал в себе три нечасто соединяющиеся таланта. Вначале он прославился как полярный исследователь и ученый-гляциолог — в его честь даже назвали остров в Ледовитом океане. Затем, на службе в Морском штабе, он выдвинулся как организатор и теоретик флотского строительства. И в то же время это был выдающийся боевой командир, успешно сражавшийся с более сильным германским флотом.

Свои незаурядные организационные и полководческие качества Колчак проявил и на Гражданской войне. Большевистский переворот застал его за границей, где адмирал находился с военно-дипломатической миссией (считается, что Керенский намеренно придумал ее, дабы удалить из России опасного соперника). Много месяцев Колчак не мог найти себе места. То пытался поступить на службу к англичанам, то пробовал обосноваться в Харбине, но осенью 1918 года наконец вернулся в Россию и сразу оказался в гуще событий. Известность и масштаб личности адмирала были таковы, что его пригласили на должность военного министра омской Директории, преемницы самарского Комуча и Временного сибирского правительства. Уже через две недели произошел военный переворот, Колчака провозгласили диктатором.

Он сумел в короткий срок создать гражданское управление, восстановить движение по железным дорогам и значительно укрепить вооруженные силы, что позволило восточному крылу белого движения развернуть широкое наступление. На пике успехов колчаковские армии, перейдя Урал, дошли до Перми и Поволжья.

Остальные белые главнокомандующие один за другим признали, пусть