Отдай мне сына - Александра Багирова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я иду по острому лезвию, рискую пораниться, упасть, но мне надо зайти еще дальше, надо пропитаться его запахом, наполнить им легкие. Иначе просто не выживу, распадусь. Дикая потребность, жизненно необходимая.
Он привозит меня в свой дом. Не замечаю ничего вокруг. Обстановка? Я ее не вижу. Есть только угольно-черные глаза, от них исходит бешеный жар. Как же хочется сгореть, расплавиться в этом пламени, срастись с ним.
Ворон… он действительно похож на ворона, только крыльев нет. Не чувствую их… словно не может летать, но при этом готов сражаться на земле, не сломлен, не побежден. Но его боль, она фантомно бьет по мне, сотрясает жгучими ударами. Ощущаю ее как свою. И даже его боль я готова принять, она мне родная. От него все, что угодно…
Так не бывает!
Что со мной? Почему разум меня покидает рядом с этим человеком?
А потом детский плач. Он несется наверх, так быстро, что кажется, взлетает. И меня тянет туда. Бегу на этот плач. Около двери замираю. Страшно. Вдруг прогонит, но странное притяжение сильнее. Заглядываю в комнату. Вижу очень высокую женщину, сторонюсь ее. Она пугает… ее бесцветный взгляд, пропитан презрением и еще чем-то неприятным.
Но все меркнет, когда вижу маленького ангела в кроватке. Белокурый мальчик плачет, Ворон склонился над ним, его лицо в этот момент… еще не видела ничего лучше…
Отец и сын в самом великолепном воплощении… Хочется навсегда запечатлеть в своей памяти эту картину.
Не помню, как оказалась рядом, как стала петь…
Я не пела с тех пор, как мамы не стало. Не могла себя заставить… даже для Марусеньки…
Именно с уходом мамы, закончилось мое детство и начался кошмар длинною всю мою жизнь. Сменялись демоны, палачи, но я продолжала блуждать по мрачному лабиринту страданий…
И вот сейчас я пою… песня идет от души, выплескиваю все то, что хранилось в сердце. И так легко становится. Правильно. Вот так и должно быть… Сожалею только, что Марусеньки нет рядом… тогда картина была бы полной.
Ворон открывается мне с другой стороны. Кто бы мог подумать, он отец. А мать… отгоняю догадку. Скорее всего, его мать та, кого он сейчас видит во мне. Эта та горечь, которую не хочу замечать. Намеренно загоняю ее вглубь осознания. Только е сейчас, когда впервые за долгие годы я счастлива. Пусть странно, болезненно, но это мое счастье! Дайте мне насладиться им!
Отчаянный крик… немой. Он внутри меня.
Я будто приговоренная к казни, наслаждаюсь последним ужином.
Помимо запаха ворона, над нами кружит черная туча, и вопрос времени, когда она обрушится на нас ливнем из смрада.
Малыш засыпает, мы выходим из комнаты. Держимся за руки. Не знаю, что на меня находит. Чувства бушуют в сознании:
— Ворон, — мне кажется в это слово, я вкладываю все, что сейчас творится у меня в душе. Все то, что никогда не решусь ему озвучить.
— Голубка, — притягивает меня к себе.
Целует…
Нет… это больше чем поцелуй… это взрыв… мой личный апокалипсис…
И мне сейчас все равно, что он представляет другую. Что голубка для него вовсе не я, и сейчас Ворон вряд ли вспомнит мое имя.
Мне кажется, я ждала его вечность, сейчас ни за что не упущу минуты счастья, пусть и украденные у другой.
Ловить на себе его взгляд, голодный, обжигающий, черный, там пляшут красные всполохи, языки пламени увлекают нас в свой танец, смертельно опасный, и оттого еще больше желанный.
Его объятия — это другая вселенная. Тут нет ярких красок, тут властвует мрак, всепоглощающая, манящая чернота. Тут очень много боли, он весь пропитан ей, кажется состоит из страданий и чувств… к той, другой… Но сейчас я хочу быть воровкой бессовестно красть эти мгновения. Потому что никто и никогда так не посмотрит на меня…
А я не могу без него. Нуждаюсь в нем, как в воздухе… Хочу стать одним целым. Хоть и понимаю, что все нереально. Туман спадет и Ворон поймет, что целует не ту. Но сейчас я стану для него той, которую он хочет видеть. Иначе не могу… Мне никогда не побороть эту странную потребность в нем. Я уверена, потребность зародилась гораздо раньше, чем я увидела его на своем празднике. Словно, его тьма всегда жила во мне, и один лишь взгляд угольно-черных глаз, и она пробудилась. А вместе с ней и все скрытое, неизведанное… Тот мир, который так жажду познать.
Зарываюсь руками в жесткие волосы, притягиваю его к себе. Душу, не могу надышаться… запах окутывает, поднимает ввысь. Парю в невесомости, на крыльях мрака и страданий, но сейчас они дарят облегчение, иллюзию свободы, соединяют то, что вопреки всем законам логики соединить невозможно.
Так много боли, его, моей, она клубится вокруг нас, выходит наружу, даруя ощущение нереальности, полета и высвобождения. Эфемерное счастье, она кажется настолько реальным, что его можно потрогать рукой. И я трогаю, с упоением касаюсь его кожи, позволяю черному взгляду затащить меня на самое дно адской бездны, где огонь будет купать нас в боли и даровать минуты единения.
Он сплетает наши пальцы. Искрит. По телу струится энергия, ток нереальной силы, кровь превращается в раскаленную лаву и она сметает все на своем пути, уничтожая мысли и сомнения. Хочу принадлежать ему. Сейчас я в его власти. Другой судьбы не желаю.
— Я так скучал… так ждал тебя, — шепчет, целуя мне шею.
— Мой… Ворон, — еще сильнее прижимаюсь к нему.
— Больше не отпущу тебя! — отчаянно, громко, с надрывом, так что чувствую, как его голос сдавливает в тиски сердце.
— Не отпускай! — и в этот момент я так рада обманываться, что действительно не отпустит, что позволит навсегда остаться рядом с собой.
Это другая реальность. Это наш мир. И на какие-то краткие мгновенья мы позволяем себе там спрятаться от безжалостной правды.
Судьба отмерила нам три
