Все цвета тьмы. Часовой галактики - Ллойд Биггл-младший

Одна из исследовательских групп приблизилась к капсуле настолько, что даже стали слышны постукивания геологических молотков о скалу. Но Захарию это, судя по всему, нисколько не встревожило.

— Вы разве не станете опускать перископ? — спросил Даржек.

— Перископ? — недоумевающе переспросил Захария. — У нас нет никаких перископов.

— Тогда как же эта штука работает? — спросил Даржек, указывая на визир.

— Без помощи перископов.

Большего об устройстве визира Даржеку не удалось узнать.

Между тем, поведение пришельцев несколько изменилось: их страх заметно окреп, набрался сил. Поначалу Даржек думал, что они просто беспокоятся, как бы одна из исследовательских групп не наткнулась на их капсулу: ведь взрыв не мог не оставить следов. Но после того, как мимо — и даже прямо над ними — прошли около десятка групп, одна из которых даже провела замеры склона кратера над капсулой, Даржек вынужден был признать, что инопланетяне — непревзойденные мастера камуфляжа.

Очевидным было, что наблюдатели с Земли засекли взрыв; исследовательские группы сосредоточили усилия на одном небольшом участке склона. Но очевидным было также и то, что найти им не удастся абсолютно ничего.

Значит, еще одна тайна Луны, еще один повод краснеть ученым астрономам. С этой мыслью Даржек отбросил пустые надежды и сосредоточился на новой загадке в психологии инопланетян.

Что явилось причиной внезапной напряженности, почти осязаемой тревоги? Очевидно, причина в том, что инопланетяне боялись его, Яна Даржека.

Вольные, дружеские отношения с Захарией в одночасье прекратились. Любое его замечание влекло за собой долгие, возбужденные беседы. Даржеку казалось, что его просвечивают рентгеном и тут же делают оргвыводы. Каждое его движение внушало инопланетянам тревогу. Больше его ни на минуту не оставляли наедине с самим собой. Кто-то из инопланетян постоянно находился с ним, внизу, а еще один — наблюдал с верхней палубы. Когда же он полез в свой ящик за эрзац-сигаретой, то краем глаза углядел в руке одного из наблюдателей оружие.

Он не понимал, почему инопланетяне не отнимают у него пистолет. Вероятно, некий выверт в их Кодексе запрещал им лишать Даржека его имущества или ограничивать его свободу до того момента, когда это будет представлять для них прямую угрозу. Однако инопланетяне все время были начеку. Кодекс был для них дороже собственных жизней, и они боялись, предчувствовали, даже ждали неизбежного наступления мига, когда он, Даржек, попытается предать их.

Отчего-то все это вызывало у Даржека не досаду, а, скорее, сочувствие. Им ведь и невдомек, что все его замыслы направлены на спасение их жизней.

«И вот здесь, — размышлял Даржек, — возникает очень интересный вопрос. Как, по их рассуждению, я могу подать знак своим? Дождаться, когда рядом окажется одна из групп, и оглушительно чихнуть? Подбежать к окну и позвать на помощь? Открыть дверь и…»

Медленно опустившись на свою подстилку, он вслух пробормотал:

— Пожалуй, мистер Даржек, самое время вам вновь стать детективом.

— Что, прошу прощения? — обернулся к нему Захария.

— Нет-нет, ничего, — отмахнулся Даржек.

Дверь. Логика подсказывала, что из капсулы не могло не быть выхода наружу. Конечно, имея дело с инопланетянами, на земную логику не следовало слишком уж полагаться, однако существование выхода подтверждалось и некоторыми косвенными уликами. Алиса починила то, что разрушил взрыв. Поставила на место грибок, клапан или — что там еще, и искусно ликвидировала следы взрыва, если таковые оставались. Интересно, выбиралась ли она наружу или проделала всю работу, находясь внутри капсулы?

Допустим, одна дверь наружу — имеется.

Следующий вопрос, куда более трудный: как, по рассуждению инопланетян, Даржек сможет воспользоваться ею? Распахнет и выскочит прямо в объятия исследователей? Скорее умрет до того, как его заметят. Крикнет, захлопнет дверь и будет ждать, пока за ним не явятся с запасным скафандром? Звук над поверхностью Луны не распространяется, это он где-то читал. А хоть бы и распространялся, его не расслышат сквозь шлемы. Оставить дверь нараспашку — там ведь должен быть шлюз, как в палатках — и тем привлечь внимание? Возможно. Каким бы совершенным ни был камуфляж, открытая дверь наверняка хоть немного да нарушит эффект «невидимости». Идея показалась Даржеку наивной — и тем не менее…

— Стоп, — пробормотал он.

Если Алиса выходила наружу, чтобы ликвидировать последствия взрыва, она ведь должна была надеть скафандр. Возможно, скафандр имеется не только у нее, а и у каждого из инопланетян. Если, угрожая пистолетом, завладеть одним из этих скафандров, что помешает ему посмотреть на новую базу поближе?

«Вот оно!» — сказал он сам себе.

Пожалуй, это был единственный план, который мог к чему-то привести. Но где они хранят скафандры, и где находится эта чертова дверь? Быть может, и то и другое — совсем рядом, только руку протяни, но способа выяснить не было. Вот когда Даржек пожалел о том, что постеснялся осмотреть капсулу, пока была возможность!

Но, по крайней мере, у него уже есть план.

Он встал, подошел к своему ящику, чувствуя на себе настороженные взгляды, и беззаботно вынул из него свои часы.

— Который час теперь в Нью-Йорке? — спросил он у Захарии.

— Я не знаю, — отвечал тот. — А для чего тебе?

— Неважно. Обойдусь и так.

Даржеку предстояло величайшее расследование во всей его детективной карьере.

Даржек наблюдал за новой базой постоянно, ложась ненадолго подремать, снова вскакивая и приникая к визиру. К серебристым палаткам неуклонно приближалась черная тень восточной стенки кратера. Даржек следил за ее движением с тревогой: оно означало молчаливое, но непрестанное течение времени.

Время… Как знать, сколько у него осталось времени?

В первые двадцать четыре часа на базе царил полный хаос. На вторые сутки хаос сменился некоторой путаницей. На третьи — жизнь вошла в нормальную колею и потекла размеренно и упорядоченно.

Несколько невинных вопросов, заданных Захарии, просьба расширить обзор визира, чтобы он захватил как можно больший участок кратера, — и точный, подробный план мгновенно предстал перед Даржеком, как на ладони. Даржек самодовольно удалился на свою подстилку, чтобы прилечь и оценить значимость того, что ему удалось узнать.

Несомненно, на Луне имелись места для базы и похуже, чем этот кратер, но много хуже они быть никак не могли. Склоны кратера производили впечатление; но, если даже группа тренированных людей смогла бы перебраться через них или взорвать их, результат не оправдал бы затраченных усилий. Выбравшись из кратера, они все равно не ушли бы далеко. Кратер, как заверял Даржека Захария, располагался посреди одного из самых труднопроходимых районов Луны. Добраться до него снаружи было практически невозможно — и наоборот. Именно по этой причине пришельцы основали здесь базу. В кратере не было ничего, чего не было бы и в других, куда более легкодоступных кратерах, и инопланетяне совершенно верно рассудили, что сюда-то люди доберутся в самую последнюю очередь.

Но внезапно этот кратер приобрел огромное значение в глазах людей. На северном его склоне вспыхнуло пламя. Земные ученые сочли этот факт достаточно важным, чтобы снарядить сюда специальную экспедицию. Однако прочие недостатки кратера никуда не исчезли, и, как только экспедиция осмотрит кратер и убедится, что никаких следов взрыва, извержения или еще чего-нибудь подобного не осталось, ее миссия будет выполнена. И корабль вернется обратно на Землю, либо перебросит экспедицию в другое, более многообещающее место. Так было бы, если бы все шло обычным порядком.

Но ход событий явно был далек от обычного. Среди прочего снаряжения, в экспедиции имелся трансмиттер, и он работал. Теперь на Луну мог слетать всякий, и времени на это требовалось не больше, чем для того, чтобы пройти в дверь, а объем запасов, которые экспедиция могла расходовать в день, ограничивался лишь тем, сколько можно пропихнуть в ту же дверь за двадцать четыре часа.

Итак, совершенно неинтересный и незначительный кратер, поскольку никакого взрыва в нем не было, зато доступный для любого, кто в силах пройти сквозь «рамку» трансмиттера.

Где же найти лучший полигон для тренировки новых исследователей Луны? Здесь они могут привыкнуть к лунному притяжению, к скафандрам, к транспорту, к условиям жизни на Луне такой, какая она есть. Могут тренироваться строго по расписанию: два часа на то, час — на это, двое суток пешего похода к противоположному склону кратера, альпинистские упражнения в специально подобранных местах… В кратере они — в полной безопасности, точно дети на игровой площадке. Спрятаться здесь, наверное, можно, но вот заблудиться будет чертовски затруднительно.

Более того: тренировать их можно без затрат дорогостоящего ракетного топлива. Они могут хоть каждый вечер возвращаться на земную базу, а то и обедать на Земле, если позволит расписание занятий. Впервые за всю историю лунных исследований земные сутки на Луне станут не просто абстракцией.