Окраины. Штурмовая группа - Юрий Валин

– …Здоровенная жилплощадь, – сказала Маня, на всякий случай тыча стволом револьвера в шторы. В многокомнатной квартире никого не было. Марик отряхнул брюки – сдуру и под кровать заглянул. Нехреновый такой сексодром, сразу видно, что антикварный.

– Значит, обманулись? Слуховые и визуальные галлюцинации? – Феофанов смотрел на шкаф – там, на трехметровой высоте, растопырило крылья чучело огромного орла. Ну, птицу допрашивать было явно бессмысленно – та от пыли аж поседела, сто лет сидит, не меньше.

– Молчишь, птеродактиль? – Маня подошла к шкафу, прицелилась в здоровенное чучело. – Ты есть партизанен? Признавайсь бистро! Млеко, яйки?

– Капчага, отстань от представителя ястребиных. Он какой-то экзотический, редкий. И вообще, остришь весьма сомнительно, – пробормотал Феофанов.

– Готовлюсь к работе под прикрытием, – оправдалась девчонка. – И вообще нужно обстановку разрядить. И так-то… Все пропали неизвестно куда, помойка, мусорка, пылища… Хорошо, что не аллергическая…

Тут на Маню начала падать книга. Увесистая такая, большого формата. Лежала спокойно рядом с запаршивевшим орлом, а тут начала падать. Замедленно так…

– Манька! – с ужасом рявкнул Феофанов.

Подчиненная успела втянуть голову в плечи и сказать:

– Ай!

Стук от попадания многостраничного снаряда вышел вполне деревянный. Благо томище бахнулся не корешком, а плашмя. Девушка ухватилась за свою модельную стрижку.

– Сильно? – растерянно спросил Феофанов.

– Да не особо. Чего она вообще? – обиженно пробурчала Маня.

– Не стой там. Еще орел спикирует. Дряхлое все. Старье запущенное, разруха и запустение…

Феофанов стоял все-таки не под самым дверным проемом, и когда сорвавшийся карниз, раздувая паруса портьер, по широкой дуге полетел к нему, командир успел отпрыгнуть…

Длинная штанга раскачивалась маятником, от портьер тянулись густые клубы пыли. Феофанов отошел подальше, за большой круглый стол, покосился на Марика, целящегося в взбесившийся карниз из автомата:

– Ну, все-таки не гильотина. Но неприятно. Пора нам отсюда выбираться.

– Пыль осядет, и драпаем. – Капчага держала в руках опасный том. – Слушайте, а что такое «Потаенная Доктрина Головатской»? Абзац какой-то – уложит такой великой мудростью, и поумнеть не успеешь…

Тут под столом сдавленно, но отчетливо чихнули…

Марик отпрыгнул в одну сторону, командир в другую. Целились из двух столов, что было глупо. Света из окна падало достаточно, – и без фонаря видно – нет под столом ничего и никого, кроме клубящейся удушливой завесы, слетевшей со штор.

– Всем выйти из пыли! – рявкнула Капчага, целясь в пустоту. – Открываем огонь на поражение!

Пустота дрогнула – на миг Марик вроде бы увидел карлика, с ужасом пятящегося от грозного револьвера. Потом что-то мелькнуло по направлению к дверям. Феофанов успел швырнуть наперерез тяжелый стул:

– Стой!

Разглядеть Марик ничего не успел – просто оседающая пыль закружилась по-иному. Патрульный машинально повел стволом автомата, целясь в абсолютно пустой угол.

– Не стреляй! Ой, твою…! – Маня отскочила – на нее громоздко спланировал великанский орел, задел крылом по голове. – Стой, хоббит бешеный! – Девушка в ярости метнула том в сторону пианино…

Марик ничего не видел, кроме пыли, мелькающих предметов и мечущихся по комнате поисковиков. На командира пыталась рухнуть люстра – с крюка соскочила, но повисла на проводах. Раскачивалась, дождем сыпались блеклые хрустальные подвески… Само по себе забренчало пианино… Феофанов перевернул тяжелый стол, баррикадируя двери в коридор… Наконец рухнул карниз со шторами, подняв новые клубы пыли. Марик уже не целился, просто заслонялся автоматом от взбесившейся комнаты…

– В спальню он скакнул! – Маня швырнула вслед «Потаенной Доктриной». – Зажмем!

– Поосторожней! – Феофанов судорожно чихнул и с изящной этажеркой для цветов наперевес устремился в спальню…

Марик осторожно выглянул: поисковики стояли на четвереньках по обе стороны от просторной постели. Маня сжимала толстый том, командир придерживал этажерку на манер барьера.

– Предлагаю перемирие, – сказала Маня под кровать.

– Действительно, несолидно получается, – поддержал Феофанов. – Мы, собственно, агрессивных намерений не имеем…

Под кроватью по-кошачьи чихнули.

– Вот и я говорю, – обрадовалась Маня. – Выбирайтесь. Это явное недоразумение. Меня вот контузило, но я же зла не держу.

– Вы сами-то… – едва слышно отозвались из подкроватных глубин.

– Нервничаем все, – признал Феофанов. – В такой обстановке, согласитесь, простительно.

Марик не выдержал и чихнул.

– Вот! – девушка, вглядываясь под кровать, ткнула пальцем в сторону патрульного. – Наш военный тоже согласен. Он, между прочим, строчить не начал. А мог бы! «Калашников» – это такая силища, все бы здесь покрошил!

– О стрельбе и речи быть не может! – возмутился Феофанов. – У нас мирная миссия. Мы своих людей ищем. Объяснили бы вы нам, что тут произошло, раз местный. И выбирайтесь, ради бога. Разговаривать как-то неудобно…

– Бога нет, – сообщили из-под кровати. – Если выйду, сразу стрелять не начнете? Обещаете?

Назвался подкроватный доможилом. Порода вроде домового. Марик знал, что домовых не бывает. Ни в деревнях, ни в городах. Раньше, может, и были, но вывелись. Но этот был. Невысокий – Маньке по колено. Квадратненький. Ноги – вроде как одни ступни. С такими ногами и не бегают, и вообще не живут. Но этот жил. Разговаривал.

– …Сначала им страшно было. Разведки устраивали. Водоотводы от скважин хотели вести. Комитет Выживания избрали. Говорят, все время новые жильцы здесь появлялись. Потом собрались и ушли. В одночасье. Налегке, без мебели, почти без вещей. Без всего…

– Им, наверное, просто некуда было вас брать, – жалобно сказала Маня.

– Я понимаю. – Крошечные глазки доможила упорно смотрели в стену.

Физиономия единственного местного обитателя была мохнатой. Сплошь заросшая белой шерсткой. Даже уши мохнатые. Но на игрушку он похож не был. Такой старичок-мутант. Может, оттого, что шерсть седым пыльным серебром отливала? И губы слабые, растрескавшиеся…

Марик вынул из разгрузки литровую флягу воды. Протянул…

– Благодарю. – Доможил поднатужился, справился с пробкой-закруткой. Ладони у него были четырехпалые, но это, наверное, было и нормально. Забулькал… Прервался, глянул на Марика:

– Благодарю. Мне, собственно, не надо. Но привык…

Он снова булькал. И куда только входило? Марик невольно посмотрел на постель, на которой сидел крошечный доможил. Манька тоже туда смотрела. Нехорошо. Как дикари. У доможилов, наверное, и этот, как его… метаболизм совершенно иной.

– Благодарю, – в третий раз сказал доможил, аккуратно завернул крышку и вернул пустую флягу Марику. И заплакал: – Я тут совсем усыхаю. В смысле, умираю. Плохо-то как…

Крошечные слезы катились по шерстке. Доможил не утирался.

– Ой, абзац какой! – Маня вздохнула. – Ну, что ж вы так? Перестаньте, ради бога.

– Нету бога, – всхлипнул доможил. – Он нас оставил. Или мы его. Он там, а мы вообще вот здесь оказались. Я повеситься пробовал. Шея, наверное, слишком толстая. И веса нет. Без людей и дома мне совершенно невозможно. А разве это дом? Что ни делай, не получается. И для кого?!

– Ну, это вы напрасно, – сказал Феофанов. – Людей еще предостаточно. Собственно, и жилья обитаемого хватает. Знаете, почем сейчас квадратный метр идет?

– Почем? – заинтересовался доможил.

– Когда я в последний раз интересовался, метр в приличном районе шел около двухсот тысяч, – в некоторой растерянности сказал Феофанов.

– Это в золотых рублях или марках? – Доможил пытался сморгнуть слезы.

– В рублях. Но не очень золотых. Вы, простите, в каких местах проживали до того, как?..

– В столице. В Великом Владимире. Бульвар графа Остролистова. Это в самом центре города, если знаете.

– Увы. Побывать так и не довелось. – Феофанов переглянулся с подчиненной. – Знаете, у нас предложение есть. Пойдемте с нами, а? Я обманывать не буду – сразу вас в жилой дом устроить не получится. Карантин будет, специалисты вас посмотрят. Сами понимаете – ситуация крайне необычная. Но комната будет, общение. По хозяйству там вечно проблемы бывают. Поможете. Все ж лучше, чем здесь сохнуть. Расскажите обо всем подробно. У нас тоже возникают аналогичные проблемы с домами. Ваши свидетельства окажутся весьма полезны.

– Действительно, пойдемте. – Капчага пощупала свою голову. – А то опять недоразумение какое выйдет. Да и тоскливо здесь, прямо непомерно. А у нас при деле будете.

– Спасибо за участие. – Доможил снова плакал. – Только как я пойду? Мне из дома выходить нельзя. Не переношу.